Николай Мальцев - Легенда о золотом кирпиче

Едва тронулись с места, один из братков вынул сотовый телефон и кому-то там доложил, что объект взят. Доложил торжественно и солидно, сверля Мисюню неприязненным взглядом. Тот в ответ иронически усмехнулся, но ничего не сказал. Зачем лишний раз поддевать ребятишек? Пусть позабавятся, поиграют в крутых.

В том районе, куда его привезли, бомж прежде никогда не бывал. Мимо, конечно, хаживал, но внутрь элитного поселка на зеленой окраине заходить не решался. Тут вам не захудалые дворики с ребятней и старухами, где в худшем случае накричат, но могут и подкормить. Здесь и орать-то не будут – сразу спустят с цепи кобеля или выстрелят в мягкое место. Не простонародье. Хотя, конечно, в их помойках порыться бы стоило…

Прежде, чем стальные ворота отъехали в сторону, пропуская машину во двор, охранник глянул в салон и что-то сказал по рации. Потом, уже во дворе, их встретил пожилой угрюмый мужик, молча кивнувший Мисюне, чтоб тот выходил. Бомж неторопливо вылез наружу, окинул взглядом шикарный особнячок. Да, живут же люди! Вроде бы простенько все, без лишнего шика, но, похоже, таких вот сумочек с баксами в это гнездышко вбухана не одна.

Впрочем, любоваться архитектурой и размышлять Мисюне не дали. Угрюмый развернул его носом к машине, заставил уткнуться в нее руками и сноровисто обыскал. Бойцы, доставившие бомжа, тревожно переглянулись. Им самим такая процедура отчего-то в голову не пришла, и теперь было жалко смотреть на приунывших громил, застывших в ожидании того, что у пленника вдруг обнаружат оружие.

– Да нет у меня ничего, – спокойно промолвил Мисюня, пожалев пацанов. Мужик, проводивший обыск, никак не отреагировал, зато те двое вздохнули спокойно и даже глянули на бомжа с какой-то симпатией.

– Вперед, – скомандовал, кончив обыск, угрюмый, и слегка подтолкнул Мисюню к крыльцу. Бомж важно прошествовал к матово-белой двери, с удовольствием отмечая, что засохшая грязь с его разбитых ботинок осталась на чистых ступенях.

***

Комната, куда привели Мисюню, оказалась столовой. В глазах зарябило от шикарных портьер, картин, висящих на стенах, и блеска столового серебра. А голова закружилась от аромата съестного. Бомж сглотнул набегающую слюну и приказал себе не смотреть на тарелки с салатами, прикрытую крышкой супницу и запотевшую бутылочку водки, стоявшие на столе. Он перевел взгляд на того, кто за этим столом восседал, и внезапно подумал, что хозяин здорово просчитался. Он, конечно, решил подчеркнуть, что пленник ему до того безразличен, что он не хочет ради него даже нарушить привычный порядок дня. Сейчас вот обед – он и будет обедать, а прерываться ради какой-то букашки и не подумает.

– Ага, обедай, – злорадно подумал Мисюня и шагнул поближе к столу, заполняя комнату своим ароматом. И добавил вслух: – Приятного аппетита!

Холеный мужчина с властным, благородным лицом чуть заметно поморщился – похоже, понял свою ошибку, но вида не показал. Не вставая из-за стола, окинул бомжа презрительным взглядом и спокойно спросил:

– Так ты и есть тот Мисюня, который спер мои доллары?

– Во-первых, не Мисюня, а Михаил Николаевич, – спокойно ответил бомж, хотя спокойствие это давалось с трудом – сердце колотилось, как бешеное, руки и губы дрожали. – А во-вторых, мне эти деньги достались так же, как вам. Вы же их тоже не в госконторе под расчет получили?

Человек за столом на мгновение замер. А бомж шагнул еще ближе, сел за стол и, придвинув к себе салатницу, принялся наворачивать содержимое прямо оттуда. Охранник бросился было вперед, но хозяин остановил его жестом и с интересом уставился на своего посетителя.

– Простите, я с вечера не ел ничего, – с набитым ртом сообщил Михаил и потянулся за хлебом. Зря – рука так дрожала, что, похоже, его волнение стало заметно. Ну и черт с ним. Главное – выдержать до конца. Эта публика уважает лишь силу и понимает лишь наглость. Вот наглостью и возьмем.

Хозяина ситуация, похоже, уже забавляла.

– Может, тебе и водки налить? – усмехнулся он, откинувшись в кресле.

– Благодарю, – важно кивнул Михаил, – я непьющий. Вот если бы минералочки…

– Ладно, кончай балаган, – отрезал хозяин. – Где доллары?

– Спрятаны. Спрятаны хорошо и надежно.

– Чего хочешь?

– Жизнь и свободу. Я вам – деньги, а вы от меня отстаете. Лучше быть бомжем, чем покойником. А что от вас не уйти – я понял. Вот и останемся при своем, словно ничего не случилось. Молчать обещаю, да мне и не поверит никто. А деньги все целы. Одна только пачка разорвана, но бумажки на месте. Идет?

Босс выдержал паузу, изучая собеседника тяжелым пристальным взглядом. Миша, продолжая ерничать, взял грязными пальцами сочные ломтики лососины и отправил их в рот, хотя есть ему совсем не хотелось – в желудок словно наклали камней. Однако роль свою он решил держать до конца.

– Идет, – наконец ответил хозяин. – Но смотри, без обмана…

Михаил хотел брякнуть в ответ что-то смешное и хамское, но, поймав взгляд собеседника, поперхнулся. Во взгляде этом ничего хорошего не было.

***

Особняк покинули в двух машинах. В первой – сам шеф на переднем сидении с водителем, сзади бомж и двое охранников. Не тех пацанов, которым он сдался, а других, значительных и серьезных. Стиснутый с двух сторон Михаил подумал, что эти вот, наверное, на дежурстве блатной шансон не гоняют. А сам босс, поди, слушает классику… Даже если не любит – положенье обязывает.

Вторая машина везла еще четверых костоломов. Бомж внутренне подивился, к чему такой мощный конвой – неужели его так боятся? Но долго думать над этим не стал. У бандитов свои резоны. Может, своих же боятся. Или, раз потеряв свою знаменитую сумку, дрожат над ней больше обычного. Впрочем, ему что за разница?

Поездка не длилась и четверти часа. Вскоре машины остановились все у того же аварийного дома, служившего бомжу летней дачей. Шеф, недоверчиво озираясь, вышел наружу.

– Знал бы, что нет у тебя фантазии, – презрительно бросил он Мише, – сразу б тебя удавил. А сюда послал бы пару ребят…

– И остался без денег, – в тон ему завершил Михаил. – Не забывайте, что это – мой дом. А хотите – попробуйте поискать. Я на солнышке посижу…

– Топай давай! – рявкнул хозяин. История эта, похоже, начинала его раздражать. Бомж пожал плечами и вошел в один из подъездов. Там, под развалившейся лестницей, на ржавой петле висела подвальная дверь.

– Нам сюда, – сказал бомж. – Осторожненько только, а то завалит к чертям…

Сумрак подвала рассеивал свет, сочащийся из редких окошек. В общем можно было обходиться без фонаря, но один из охранников включил здоровенный прожектор и шарил им по стенам и полу.

– Боятся подвоха, – подумал Миша, – не верят. Правильно делают.