Николай Мальцев - Легенда о золотом кирпиче

***

– Чёрт побери это чёртово руководство, Харрис! – вслух размышлял Веласкес, доедая последний пончик. – Вместо того чтоб восстанавливать силы в любимом баре, я должен следить за каким-то русским ублюдком! Вот вам награда за блестящую операцию в Мексике!

– Заткнись, Хуанито, – беззлобно ответил напарник, лениво грызя зубочистку. – Приказы не обсуждаются. Скажи спасибо, что с половины подозреваемых слежка снята и нас скоро сменят. А то вспомни первые сутки…

Веласкес тяжело вздохнул и заткнулся. Первые сутки работы, и правда, были кошмаром.

Всё началось с того, что объект Сметанкин потерялся прямо на входе в аэропорт. Впрочем, паника быстро закончилась – он просто пошёл не по ходу указательных стрелок, а куда-то направо. Потом непонятный русский вместо того, чтоб искать плакат со своею фамилией в шеренге встречающих, прилип к кадке с пальмой и минут пятнадцать нежно гладил её руками. Пальму, конечно же, обыскали на предмет тайника – безуспешно. В холле гостиницы, не дойдя до рецепшена, гость свободной Америки облапал каждый горшочек с цветами. А в номере, вместо того чтобы лечь отдыхать, всю ночь смотрел телевизор, переключая каналы каждые десять минут и явно предпочитая англоязычным китайские.

Про сдвиг часовых поясов измотанные агенты догадались к утру. А вот то, что для едва сдавшего кандидатский минимум Бориса Петровича английский язык мало чем отличается от китайского, так и не поняли.

В общем, поведение русского ботаниста было весьма подозрительным, и генерал, внутренне упиваясь своей прозорливостью, распорядился наблюденье за ним продолжать и усилить.

***

Проснулся Борис Петрович где-то после полудня по местному времени и сразу решил, что в первую очередь следует выполнить неприятное поручение школьного друга. Одевшись, он вышел из номера и, поплутавши по этажу в безуспешных поисках лестницы, направился к лифту.

Там уныло топтался какой-то высокий смуглый мужчина, который при его появлении почему-то отвернулся к стене.

– Чёрт побери, – думал Веласкес, созерцая стену гостиницы, – а парень, и правда, не прост. Сначала изучил запасные пути, а потом накрыл меня прямо у лифта! Наверняка запомнил лицо, надо быть осторожней…

В лифт странный мужчина со Сметанкиным не пошёл, и тот, удивлённо пожав плечами, нажал кнопку с цифрой «один». В этот самый момент агент Харрис услышал в микронаушнике возбуждённый голос напарника:

– Джон, он спускается в лифте! Будь осторожен, этот Смэтьянкэн очень себе на уме!

***

Харрис сидел в машине, готовый следовать за объектом хоть на край света. Однако агент ЦРУ не знал, что и за ним старательно наблюдают. Из припаркованной неподалёку старенькой тачки с затемнёнными стёклами на него в бинокль смотрел Пепик, его близкий друг и любовник.

Их связь длилась более года. Харрис очень нравился Пепику, он воплощал надёжность, силу и мужество – всё то, чего Пепику самому не хватало. И в ответ тот старался щедро дать другу всё, чего так не хватало ему – нежность, любовь и ласку. Однако идиллия длилась не долго. Пепик стал замечать, что Джонни несколько охладел, стал смотреть на других мужчин, и – о Боже! – даже на женщин!

Последнею каплей стало его отсутствие более суток. Всё понятно, работа, но мог бы хоть позвонить и поворковать минут десять – пятнадцать? И вот сегодня с утра Пепик взял машину у одного из друзей и отправился разыскивать своего сожителя. Как ни странно, авто Харриса обнаружилось очень скоро и совершенно случайно. Тот явно кого-то ждал. Пепик решил подождать вместе с ним и наконец расставить все точки над «и». В конце концов, Мафлер давно искушает его бросить Джона и переехать в его квартиру. А он тоже очаровашка…

***

Русский вышел из холла гостиницы и потянулся, жмурясь на солнце. Потом рассеянно осмотрелся по сторонам… Харрис вжался в сиденье, и, когда взгляд Бориса Петровича скользнул по его машине, непроизвольно склонился к рулю.

– Вычислил! – мелькнуло в мозгу.

Однако Сметанкин, даже если и обратил вниманье на испуганного агента, никак это не показал и зашагал вдоль по улице.

– Пронесло? – решил Харрис и несколько успокоился.

Однако его ожидал неприятный сюрприз. Объект слежки не сел в такси, а продолжал пешком топать по улице! Это было совсем нестандартно.

– Веласкес, Веласкес! Скорее сюда, он уходит! – закричал Харрис в крошечный микрофон. – В смысле, уходит пешком!

– А я говорил, он не прост! – пропищал ему в ухо голос Веласкеса.

***

Пепик, конечно, не мог обойти вниманием странного привлекательного мужчинку в очках, который так сладко потягивался у входа в гостиницу. Он даже мысленно послал незнакомцу свой поцелуй, но тут его милый Джонни выскочил из машины и отправился следом за уходящим мужчиной.

– Вот оно что! – злобно подумал Пепик. И, оставив свой лимузин, бросился следом. Однако Веласкес вылетел из дверей ещё раньше, так что теперь Пепик плёлся в хвосте у целой процессии, которую возглавлял ничего не подозревавший русский ботаник.

Никто не заметил, что в процессии этой участвует ещё один человек. Разведка России, конечно же, не могла пустить заданье на самотёк и прикрепила к Сметанкину агента для подстраховки. Именно он теперь серою тенью пробирался по улице где-то неподалёку от возбуждённого Пепика, не теряя из виду ни одного из четвёрки.

***

Боря Сметанкин даже не думал о том, чтоб на встречу с роднёй Сашки Леонтьева поехать в такси. Во-первых, ему хотелось пройтись по незнакомому городу, а главное, скудный бюджет кандидата наук мог не выдержать такой непозволительной роскоши. И вот теперь он шагал по настоящей Америке, на каждом шагу удивляясь, до чего же она похожа на фильмы о ней.

Однако, пройдя кварталов пять или шесть, Борис Петрович почувствовал неприятное и настойчивое желание посетить туалет. Нервно озираясь по сторонам и размышляя уже о том, как бы найти неприметную подворотню, он вдруг обратил вниманье на гостеприимные двери какого-то бара. Логически рассудив, что там непременно должна быть уборная, ботаник стремительно бросился внутрь.

Его невольный эскорт в изумлении замер. И дело было не только в поспешности подопечного, но в первую очередь в том, что на баре крупными буквами значилось «Только для чёрных». Впрочем, Сметанкина такая надпись едва ли могла бы остановить, будь она написана даже по-русски.

Вышибала у двери опешил, и на вопрос, прозвучавший на чужом языке, смог только нервно сверкнуть глазами. Но Боря уже и сам увидал заветную дверь, и, дружелюбно кивнув, кинулся к ней. В полупустом баре воцарилась недобрая тишина.

***

– Чёрт побери, Веласкес! Какого дьявола его туда понесло?

– Может быть, там назначена встреча?