Эмиль Коста - Хорошо в деревне летом

Иван Ильич налил кипятка в чашки, положил в каждый по пакетику чая.

– Вы слышали, что у нас в деревне произошло?

– Слышала, – она села напротив и положила читательскую карточку на стол. – Кошмар. Василий Петрович у меня часто бывал и книги брал интересные.

– Часто? – удивился Иван Ильич.

– Он в нашу парикмахерскую ездил, – пояснила Тамара Семеновна, – раз в пару месяцев точно. Ну и в библиотеку заглядывал регулярно, как вы.

– Просто удивился: он без машины, а из деревни попутку не так легко найти. Да и я полтора года как переехал, мог подбросить.

– Василий Петрович из деревни до дороги обычно пешком шел, а там останавливал кого-нибудь. Стеснялся, может быть. Кто знает, у художников свои пунктики.

Иван Ильич нахмурился. Он в доме друга бывал не раз и не два в неделю. Чаще. И даже не заметил, что книги там обновляются. Когда давеча убирался, просто сложил их в стопку. Василий читал неинтересное: что-то по истории, о живописи, даже юриспруденция была. Судиться, что ли, с кем надумал?

– Я книги со штемпелями завтра же найду, привезу в следующий раз, – пообещал он библиотекарше.

Она спокойно кивнула и спросила:

– А вы дружили?

– Было дело, – Иван Ильич машинально взял из коробки конфету и прищурился, пытаясь разглядеть сквозь черноту шоколада цвет начинки.

– Я белые люблю, – негромко сказала Тамара Семеновна.

Он смущенно улыбнулся.

– А я и не ел толком. Дочке покупал раньше. Она тоже: сперва белые, потом с остальных шоколад объест и в последнюю очередь огрызки эти слопает.

Библиотекарша взяла конфету, отломила шоколад с одной стороны – начинка была светло-коричневой.

– Тоже неплохо, – констатировала она. – Вы рано сегодня. Обычно тут до полудня никого.

– Я из Владивостока, первым автобусом. Василия вчера хоронили.

– Почему в городе? – удивилась Тамара Семеновна.

– Старший брат там живет, родительская могила…

– Хм… Интересно было?

– На похоронах? – удивился Иван Ильич.

– По такому поводу очень странные сборища устраивают, – пояснила библиотекарша. – Соседи приходят, друзья детства, родня – седьмая вода на киселе. Соберутся за столом и болтают, что в голову взбредет, в основном – чушь, причем с самыми важными лицами. Сидишь и думаешь: то ли плакать, то ли смеяться.

Он не выдержал и усмехнулся.

– Точно, есть такое. Но тут иначе вышло: из наших в город только я и приехал, всей родни – старший брат, остальные собрались из мира искусств. Однокурсники какие-то и прочие художники. Так что мало интересного, все разговоры о прекрасном вели.

– О высоком?

– Ага. Не знаю, правда или нет, но… если их тостам верить, Василий был талантище, каких мало. Хотя на поминках и не такое говорят.

– А вы-то его картины видели?

– Конечно, – он с удивлением отставил чашку. – Что за вопросы? Мы сколько лет знакомы, даже детские рисунки припоминаю – он их на промокашках рисовал.

– Ну так неужели не разглядели за столько лет, талантлив Василий Петрович или нет?

– Я много чего в нем не разглядел, – признался Иван Ильич после паузы. – В живописи совсем не разбираюсь… да и в людях, наверно, тоже. А вы что-нибудь странное заметили, когда он последний раз тут был?

– Нет, – покачала головой Тамара Семеновна. – Он приезжал в декабре, вел себя как обычно. Ни грустный, ни веселый – просто человек. Ушам не поверила, когда узнала…

– Вот именно: не верится. А вчера я руки его разглядел… в гробу. Там царапины, порезы…

Библиотекарша внимательно посмотрела на Ивана Ильича.

– У художника? Странно… Думаете, это убийство?

Тамара Семеновна была редкой умницей, и это ее красило даже больше, чем внешность, подаренная природой.

– Думаю. Только пока никто не верит.

– Значит, нужно больше доказательств. Вскрытие уже было?

– Да, в тот же день, в здешнем морге. Вряд ли что-то нашли, а то бы не разрешили хоронить так быстро.

– Если патологоанатом думала, что работает с самоубийцей, то ничего бы и не искала. Но она хороший специалист, внимательный. Хотите, я с ней поговорю?

– А вы знакомы?

– Ирина к поступлению в медицинский долго готовилась, дважды проваливала экзамены. У нас школа слабая, так она самообучением занялась плотно, сидела тут в читальном зале целыми днями. Я такого упорства никогда не видела.

Иван Ильич знал, что патологоанатомом в райцентре работает дочка Шерифа. Он смутно помнил рыженькую девчонку с косичками и с трудом мог представить, что она выросла в серьезного специалиста. Как гены иной раз чудят!

– Поговорите, – кивнул он. – А я в деревне тоже без дела сидеть не буду, опрошу свидетелей по горячим следам.

– Правильно, – одобрила Тамара Семеновна. – Если Ирина до конца недели не зайдет, я сама ее на чай приглашу. А потом вам позвоню.

– У меня телефона нет, в деревне только автомат. Давайте, я – вам.

Она кивнула, взяла чистый бланк и написала два номера.

– Второй – домашний.

Иван Ильич аккуратно сложил бумагу и спрятал во внутренний карман пиджака.

– Спасибо. Я тогда в понедельник… или лучше на выходных?

– Лучше на выходных, я постараюсь с Ириной встретиться пораньше, – Тамара Семеновна поставила чайные чашки одну в другую и поднялась. – Вам, наверное, домой нужно. Книги я потом сама оформлю, а сейчас что будете брать?

– Тетя Зоя про домашнюю выпечку хотела, а мне… Агату Кристи бы – чего-нибудь нечитанное.

– Опять Кристи? – улыбнулась библиотекарша. – Может быть, Стаута еще раз попробуете?

Он помотал головой.

– Скучно мне про Вульфа: сидит в своей квартире да пиво хлещет. Нет, лучше уж про английскую деревню что-нибудь.

Через десять минут Иван Ильич ехал по знакомой дороге домой. После рассудительной беседы с Тамарой Семеновной равнодушие и халатность Шерифа возмутили его еще сильнее: лишь бы не работать! Ну да хрен с ним. Расследование один черт проводить надо в деревне, а мента этого туда не дозовешься. Зато он, Иван Ильич, там живет и всех знает. И со всеми, с кем надо, поговорит.

Только с кем надо?

На ум пока приходили только ближайшие соседи Василия – Мурашовы. Они видели, как он шел с реки последний раз – могли также заметить и как он снова туда отправился. И даже пойти следом. Он тряхнул головой: ерунда какая! В одной школе же учились, с детства знакомы, а получается как в детективных романах…

Кто-то из своих.

Дорога попетляла между сопок, взобралась на вершину, скатилась вниз, сделала очередной виток – и он увидел родную деревню. Теперь Иван Ильич понял персонажей любимых детективов – отчего они так огорчались, если преступление не мог совершить какой-нибудь бродяга. Мысль о том, что в ближайшем окружении живет убийца, разом отравила всю его жизнь.