Александр Корниенко - Девять пляшущих мужчин

Мирон стоял, прижавшись к двери. Затем приоткрыл засов и ждал действий Дамира. Тот же, выбрав подходящий момент, широко распахнул дверь и наставил пистолет на Скачкова.

– Стоять! Не двигаться! Полиция! Руки за голову! Встать на колени! Вы задержаны по подозрению в убийстве, – громко произнес хорошо заученную фразу капитан полиции Богдасаров. – Хорошо сработано, спасибо, – обратился он к управляющему и добавил: – Проследите, чтобы никто пока сюда не заходил.

Скачков стоял с горстью своих же таблеток, перевернул ладонь и демонстративно высыпал их на пол. Послушно протянул руки:

– Вяжи меня, мент. Всё уже сделано, – выражая свою ненависть, произнес дилер-убийца.

– За голову, я сказал! – снова повышая голос, велел Дамир к Скачкову.

– Спокойно, начальник. Ни к чему нервы. Я сдаюсь, сознаюсь в убийстве, даже в распространении наркотиков. И в будущем иду на сделку со следствием. Буду податлив и очень сговорчив, – лебезя, говорил подозреваемый. – В деталях опишу убийство парнишки Германа. Остальных улик у вас нет ни оной. Лишь догадки. Плюс хороший адвокат, и весь процесс растянется на несколько месяцев. Не так ли, господин полицейский? Ведь так у нас дела делаются и преступления раскрываются? Плюс смягчающие обстоятельства по делу в связи с моей болезнью – и в итоге я получаю меньше срок, а ты, Мирон… – Скачков выдержал театральную паузу. – А ты будешь девятым… и не увидишь рождения малыша, оставив сиротами своих бесценных двойняшек и ненаглядную жену, которая там сейчас одна. В конце ты унесешь с собой грех за всех, кто пострадает по твоей вине. «Рано или поздно каждый садится за банкетный стол последствий своих поступков», – цитируя писателя и поэта Льюиса Стивенсона, с нотой своего триумфа закончил Скачков.

Мирон же сохранял выдержанное хладнокровие. Даже самые пугающие и провоцирующие слова не произвели на него ожидаемого эффекта. Он подобрал с пола рассыпанные капсулы и молча положил их в карман своих джинсов.

– Мирон, ты что делаешь? – обратился Дамир, не отводя ствол табельного оружия, наставленного на убийцу.

– Дай мне ровно три минуты, Дамир. Другого шанса не будет, – Мирон накинулся на убийцу. Достал горсть капсул и стал впихивать их в рот преступнику. Затем схватил за шиворот и как щенка подвел к крану, вливая в него воду под мощной струей воды. – Глотай, сука! Жри, мразь!

Дамир бросился к Мирону, оттаскивая его от Скачкова.

– Ты что творишь? Ты на хера это сделал? – в ярости смотрел на Мирона капитан полиции, размахивая пистолетом.

Мирон и тут сохранил стальную непоколебимость.

– Моей дочурке всего шесть лет, и она уже мечтает стать врачом. Грезит излечить всех заболевших. Буквально несколько месяцев назад мы подарили ей набор врача. И одним из занимательно-развивающих элементов в нём было самим приготовить таблетки. В комплекте шли разнообразные формочки в виде фигурок, вплоть до лиц сказочных героев. Сам раствор делался в считанные минуты. Засыпаешь содержимое, разводишь водой, заливаешь в форму – и «спасительная» таблетка готова.

И Скачков, и Богдасаров в недоумении уставились на Мирона. Но в это время Скачков схватился за грудь, начал стучать по ней, будто проталкивая содержимое вниз.

– Ты что, убить его решил? – предположил Дамир, видя, что дилеру-наркоману становилось плохо.

– Не совсем… – продолжал загадочно вести себя Мирон. – Сегодня я заехал к моему хорошему товарищу и коллеге и немного «поиграл во врача». Готовил для нашего больного излечивающее лекарство. Вижу уже эффект, и у меня, к счастью, есть его усилитель.

Он достал из кармана коробку, а из нее – металлический предмет, и продолжил:

– В таблетках, что я дал тебе, были шарики подшипника! С десяток точно поместилось мне в горсть, – решил устрашить рассказ уточнением Мирон. – Сейчас они распределись хаотично в твоем желудке. В руках у меня так называемый поисковый неодимовый магнит. Он способен притянуть металл весом до 800 кг. По роду моей деятельности я проверил это не раз, – для пущей убедительности продолжал накалять обстановку Мирон. – Думаю, раствор уже оголил шарики, и ты вскоре должен ощутить немыслимую резь от гортани до прямой кишки твоего заднего прохода. Она будет вызвана тем, что я еще наплавил на каждый шарик небольшие шипы, они и будут способствовать физической боли, а затем прорезанию и пролезанию их через твои кишку и ткани плоти, – Мирон демонстративно вытянул магнит в сторону Скачкова.

– Усилению результата также послужит обобщенное магнитное поле, искусственно созданное мной. Физика – великая наука, – продолжал с ощущением полного доминирования Мирон. – Если мы сейчас его просто так отдадим, то уже не выведаем у него истинного заказчика и главного игрока в нашем деле. Он правильно всё рассчитал, пока следствие будет тянуться, у настоящего психопата будет время для обдумывания хода и устранения новых фигур – жертв на игровом поле. Тем самым, он будет уверенно приближаться к победе. Я знаю, что на нём сейчас всё не закончится. Для этого я и приготовил столь не простой, но действенный метод воздействия, чтобы добиться правды любой, даже самой жестокой ценой.

Дамир неодобрительно смотрел на Мирона, но всё же согласился. Метод был и вправду хитро придуман.

Скачков Владик лежал на полу, скорчившись от боли в области живота.

– Ты знаешь майора Семена Абрамова? – начал допрос Мирон.

– Нет, – прямо ответил Владик.

– Нет? – удивленно спросил Мирон и приблизил магнит к животу. Скачков вскрикнул от режущей боли.

– Он не любит, когда его так называют. Теперь он именует себя «Пепел».

– Что? – Мирон был уверен, что старый боевой товарищ не имеет прямого отношения к делу, а тут открылась новая правда. – Быстро поясни! – потребовал он и поднес магнит к животу. Скачков заорал.

– Дамир, закрой и держи дверь, – распорядился Мирон. – Договаривай! – настойчиво продолжал он выпытывать правду.

– Пепел – это смысл его жизни. Он видит всё в полутонах, с детства лишен возможности различать цвета, – держась за живот, выдавливал из себя фразы Влад. Мирон ослабил воздействие и полностью убрал магнит.

– Еще! – требовал Мирон.

– Ему удалось найти сподвижников, приверженцев его идеалистической системы мира и взглядов на монохромную жизнь.

– А ты говорил, перестали преступники быть виртуозами, внося загадочности в дела. Вот тебе, на, получай! О таком, наверно, и не слышали?! – с явной критикой обратился Мирон к капитану. – Всё с вами ясно, параноики долбанные! Ты лучше скажи, зачем пацана Германа убил? – не хотел Мирон больше углубляться в психоделику больного воображения.

– Я хотел это сделать! – не показывая скорби и сострадания, ответил умирающий Владислав. Когда ты убил, ты помнишь это ощущение в руках? – задал неожиданно проникающий вопрос.