Александр Корниенко - Девять пляшущих мужчин

«Коли прислали мне, значит, я должен найти ответ! – внушая уверенность самому себе, встряхнулся Мирон. – Так, ты мастер головоломок, Мирон. Надо мыслить абстрактно. Уйти от привычных версий. Перед тобой загадка. Она включает в себя выражение, в котором один предмет изображается посредством другого, имеющего с ним какое-нибудь, хотя бы отдаленное, сходство. На основании этого человек и должен отгадать задуманный предмет, либо событие, а может, и месторасположение чего или кого-либо», – размышляя, Мирон потирал гладко выбритый подбородок.

– Четыре огромные рыбы? Рыба… – возникла долгая пауза, а Мирон попытался визуализировать свои размышления. – Кит, лодка, подлодка! Да… подводная лодка, как ничто другое, наглядно отображает большую рыбу и похожа на кита. – Эврика! – улыбнулся Мирон. – Забиваем в Яндексе «под руководством Пуарэ» – получаем: «Пуаре Юлий Витальевич. Военмор царского флота, с июля 1914 служил командиром подводной лодки, с 1918 – на Балтфлоте. 27 мая 1926 – арестован по групповому делу. 2 февраля 1927 – приговорен к 3 годам концлагеря и был отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения».

– Вот оно как. С подлодками я не ошибся. Но причем тут Саратов-то? Ищем… Ага, читаем и узнаем, что… «В Саратов в начале ХХ столетия, а именно в 1918 году, по железной дороге прибыл целый дивизион подводных судов. «Минога», «Окунь», «Макрель», «Касатка» – подводные лодки с такими названиями срочно перебрасывались из Петрограда в Астрахань в разгар гражданской войны, чтобы обеспечить красной флотилии уверенное наступление… Наклонные стапеля для необычных лодок были оборудованы в районе Увека, что позволило отправить их в самостоятельное плавание вниз по Волге. Руководил работами командир «Миноги» Юлий Васильевич Пуаре».

– Опа… Пуаре и Увек. Ах, любимый Увек! – приободрившись и расплывшись в улыбке, сказал Мирон.

Всё дело в том, что Мирон был ежегодным участником и важным гостем на фестивале «Укек. Один день из жизни средневекового города». Огромная археологическая площадка вмещает в себя десятки тысячи гостей со всей страны и предоставляет возможность погрузиться в мир и быт ХVI века. Разворачивая автомобиль в другом направлении, Мирон ускорился через весь город к месту, именуемому Увек.

В Мироне снова загорелся азарт. Снова он ощущал себя хищником, бегущим за добычей. Инстинкт врожденный и отточенный опытом прожитых лет. А вот инстинкт отцовства в сложившейся ситуации Мирон снова отодвинул на второй план. Звонить никому не стал, посчитав, что финальная встреча двух уже злейших недругов вот-вот состоится и разрешится.

Будучи одним из регулярных гостей на фестивале Укек, Мирон обзавелся многочисленными знакомыми, и среди них нашел хороших и добрых друзей, семью историков-археологов Саляховых. Вместе с родителями постоянно в разъездах по местам раскопок участвует повзрослевший сын, который отличается удвоенным интересом к истории, и пока еще совсем юная дочка, которая тоже не отстает в любознательности. Они, как никто другой, могут помочь Мирону в присланной ему исторической загадке.

По пути на Увек Мирон позвонил жене и, ничего не утаивая, всё ей рассказал. Жена лишь благословила Мирона. Всё же мудрость женщины бесконечна. По крайней мере, он не сомневался в этом у своей жены.

Затем позвонил археологам Саляховым. Отец семейства Салават вместе с сыном были в музее, проводили исследование фрагментов, добытых при раскопках быта древнего поселения.

Поселение было за чертой города. На самой большой возвышенности той части местности, где за двести лет до основания Саратова находился крупный золотоордынский город. Рядом с древним поселением Укек расположился современный поселок Увек. Приехав в него, попадаешь в иной мир раскопок, тайн, слухов и прочих городских легенд. «Вскоре, думается мне, может возникнуть еще одна в копилку Увека», – размышлял Мирон, когда поднимался вверх в гору в обход основного подъезда к музейному парку, решив, что лишняя видимость ни к чему.

– Мирон, мой добрый друг, – обнимая, встретил Салават кузнеца. – Ты в этом году рано. Хочешь уточнить детали фестиваля? Как всегда, ты в первых рядах, не переживай!

– Да я не по этому вопросу. Я к тебе за помощью! – прервал его Мирон.

– Даже так. Приятно. Ты еще не обращался ко мне. Так понимаю, что-то серьезное привело тебя. В чём возникла острая необходимость, чем могу помочь? – спросил Салават.

Мирон рассказал о произошедшей истории и показал в конце шифрованный стих-подсказку.

– Стало быть, часть ты уже разгадал, коли оказался здесь? – уточнил Салават, передавая телефон хозяину.

– Да, простые манипуляции с поисковым сервисом – и ответы привели меня сюда. Но большую надежду я возлагаю всё же на твои знания и дополнения. Поможешь? – зная уже ответ, спросил у друга Мирон.

– Проанализировав сообщение, скажу, что твой мститель по существу описал события, которые долгое время были засекречены, да и впоследствии не предавались общественной огласке из-за не самой успешно проведенной операции наших верховных главнокомандующих.

– Поясни и не томи, прошу тебя, – попросил Мирон друга.

– Если вкратце, то недалеко от этих мест во время гражданской войны располагались субмарины, предназначенные для ведения военных действий. Именно этот истерический факт и раскрывает шифр четверостишья. Но без меня ты не найдешь это место. Предупрежу коллег, что отлучусь. Подожди.

Салават всегда был неуклонным и перед людьми услужливо предан, тактичен и очень добродушен. Не мог отказать в просьбе. Буквально недавно он вернулся из археологических раскопок в Феодосии, позвонил, рассказал о ценных находках и поделился новыми планами о проведении фестиваля. Не думали тогда друзья, что они встретятся раньше и по такому поводу. При этом Мирона радовал тот факт, что рядом именно Салават, он внушал спокойствие, умиротворение. Не зря имя Салават переводится как «хвалебная песня», «благословение», «молитва», в нём было что-то от святого.

– Мирон! – окликнул издали Салават, нам туда, догоняй.

Поравнявшись с другом, Мирон сразу спросил:

– Скажи, а в этой истории не было ли случайных погибших или каких-то других трагических событий?

– Ты про подлодки что ли? – переспросил историк.

– Да, – ответил Мирон.

– Мирон, гражданская войны была, как ты думаешь, были ли тогда жертвы?

– Я не о войне, я о подлодках. Да и какого беса они тут оказались-то? Что, Волга была значительно глубже в те времена? – удивился Мирон.

– В том-то и дело, они, естественно, не были предназначены для мелководья. Понимаешь, это было самое начало зарождения военно-морского флота Российской Империи. После русско-японской войны главный морской штаб принял решение о необходимости создания двух типов подводных лодок: малого водоизмещения – для патрулирования у берега, и для действий в открытом море. Грубо говоря, это были опытные образцы…