Олег Механик - Шпилька

– Сейчас мне не хватает её. Сейчас у меня есть претензии и к тебе и к Лёхе. Сейчас я готов вцепиться вам в глотки. Но это сейчас. Она появилась уже после. Кстати, Ева появилась благодаря тебе, Глеб. Это тебе чего-то не хватало, что-то не устраивало. Что именно, Глебушка? Только давай без этих общих слов про удила и одеяла. Я этого уже наслушался.

– У меня было подозрение, что в смерти Ваньки есть какая-то несуразность, но больше всего меня беспокоили именно последствия этой смерти. Я внедрил Еву, чтобы встряхнуть это болото. Да я хотел, чтобы она что-нибудь нарыла, чтобы поколебала твоё невозмутимое спокойствие. Конечно, я не ожидал, что будет так, что эта рыжая заставит всех троих подпрыгивать даже во сне. Я просто хотел, чтобы наш Лёша немного подвинулся.

– Подвинулся так, чтобы вовсе упасть со стула? Глеб, мне кажется, что вы ещё с молодости меряетесь своими членами, а сейчас причина только одна. Это то, что они с Ленкой…короче ты знаешь. – Азиат подпирает огромную обросшую чёрной бородой голову и изучает товарища своими узкими, похожими на бойницы броневика глазами.

– Хорошо, пусть всё так, как ты думаешь. Отчасти, так оно и есть, но внедрив Еву, мы вдруг открыли ящик Пандоры. И теперь уже точно ясно, что кто-то не просто хочет показать, что его член больше, чем у остальных. Этот «кто-то» перешёл к решительным действиям и его не остановит ничего, даже убийство. Тимур, ты сказал о том, что со смерти Ваньки никто из нас троих не поимел очевидной выгоды. Но ты смотришь очень узко. Ты не дальновиден, или хочешь таким показаться. А если предположить, что Ванька это только первое звено, только часть грандиозной операции? Что если за его смертью последует ещё чья то, твоя, или моя…

– Тогда это более логично. Это хоть как-то оправдывает смерть бедного Ваньки. – на лице Тимура не отпечаталось никаких эмоций. – Скажи мне, дружище, ты меня зачем в этот гадюшник притащил? Просто поделиться своими подозрениями, или у тебя есть конкретный план.

– Нет у меня никакого плана, я просто хотел убедиться, что это не ты.

– А если это всё-таки я?

– Тогда я вряд ли переживу эту ночь.

– То же самое можно сказать обо мне, если Ваньку всё-таки ты убил.

***

– Откуда у секретарши такой изысканный вкус? – Он провожает взглядом удаляющегося от стола официанта в белом пиджаке.

– Я унаследовала его от многочисленных боссов, с которыми имела честь работать. А у тебя всё строго и лаконично. Бифштекс, картошка, чай. Жаль, в меню не было гречневой каши. – Смеющиеся глаза ждут его реакции на шутку.

– Да, у меня всё строго, по-солдатски. Я отношусь к пище больше как к необходимости. Стараюсь затрачивать на неё как можно меньше времени и средств. К сожалению, без неё никуда. Я бы сейчас ужинал у себя дома, если бы не эта непредвиденная задержка.

– Если не брать затраченных средств, то ужин в интересной компании значительно выигрывает поглощению пищи в одиночестве.

– А с чего ты взяла, что я ужинаю в одиночестве? – Он качает головой в ответ на хитрый прищур зелёных глаз. – Всё-то ты знаешь. Не сильно ли большая осведомлённость для простой секретарши?

– Ну не такая уж я и простая, и ты первый из всех сотрудников фирмы, кто это заметил.

– Ева, если ты думаешь, что мы выйдем отсюда в обнимку, заключив союз против моего босса, то я тебя разочарую. Я как тот преданный пёс, который будет верен своему хозяину, даже если тот будет пинать его кованными сапогами. Такая уж у меня выучка. Я простой солдат.

– Да? – в этом коротком звуке, Семён слышит нотки разочарования. – А я больше уважаю воинов…

– Воинов? И чем же солдат отличается от воина?

– Отличие просто огромное. Солдат служит, воин воюет. Всё очень просто. Солдат защищает интересы царя, или государства. Воин воюет за себя, или за идею.

– А ты философ, – По блеску в глазах и горящему румянцу, выступившему на щеках Семёна, видно, что разговор его заводит, ему всё больше интересен этот, небольшой, сидящий напротив человечек.

– Я сама воин, по крайней мере, считаю им себя. – Фраза Евы диссонирует улыбчивым кивкам, которыми она сопровождает расставляемые официантом фужеры и разливание по бокалам тёмно-бардовой жидкости. – Я чувствую, что в моих венах течёт кровь амазонки. – Она поднимает наполненный на четверть пузатый бокал и жестом приглашает Семёна присоединиться.

– Странно, что воин избрал себе такую профессию! – Семён осторожно чокается, и слегка пригубив из своего бокала, ставит его на салфетку.

– Надеюсь, ты сейчас не о профессии секретарши? – зелёные лучи сканируют его лицо.

– Нет, конечно. Я не знаю твоей настоящей профессии, но точно могу сказать, что ты тоже на кого-то работаешь. Как же быть с твоими воинскими принципами?

– По большому счёту я всегда работаю только на себя. Я иду только туда, где мне интересно и туда куда захочу. Я воюю только с сильным соперником. – Она не опускает бокал от лица, попивая вино маленькими глотками. – А на счёт того, что я буду отговаривать тебя от выполнения своих служебных обязанностей, можешь не беспокоиться. Тебе не придётся идти вразрез со своим служебным долгом. Изначально, моё появление на фирме преследовало другую цель, но ситуация внезапно поменялась. Передо мной открылись кое-какие факты, и мне стало интересно. Пробудился дух воина, который заставляет меня изменить правила, и даже открыть тебе свои карты.

– Если бы не встреча в лифте, которая, кстати, состоялась по моей инициативе, вряд ли бы мы сидели здесь, и ты открывала передо мной свои карты. – Семён только сейчас заметил, что осушил свой бокал, а расторопный официант подливает новую порцию вина.

– Значит, ты думаешь, что встреча состоялась по твоей инициативе? – вдруг усмехнулась Ева. – Я тебе кое-что скажу, Семён. Человек с моей специализацией и опытом работы в первую очередь учитывает тот факт, что современные компании имеют серьёзные службы безопасности и оснащены новейшими средствами видео-фиксации. В первый же день я знала о каждой камере в периметре всего здания.

– Тогда зачем…

Ева перебивает фразу, готовую вырваться из уст Семёна.

– Затем, чтобы мы оказались именно здесь и именно сейчас.

Семён долго не может прийти в себя от внезапно постигшего его шока. Он отрешённым взглядом пялится в поставленную перед ним официантом огромную тарелку с бифштексом и золотистой картошкой.

– Ты хочешь сказать, что намеренно светилась перед камерой, чтобы я на тебя вышел? Не-ет, не может быть…– он качает головой, крутя в руке вилку. – Всё слишком сложно. Можно же просто подойти и поговорить, если ты этого так хотела.

– Это как раз самый простой способ войти с тобой в контакт. Посуди сам, как и при каких условиях можно было сделать так, чтобы уже через два часа после встречи два практически незнакомых человека задушевно болтали и делились секретами?