Елена Кралькина - Немчиновы. Часть 3. Беспокойная зима

Моей помощи в «родовой» больше не требовалось. В помощь врачам остались Пахомовна и Маргарита Ивановна, когда-то в молодости она работала в роддоме санитаркой. Ей помогать при родах было не впервой. Я пошла готовить комнаты для Манечки и всех гостей. Наташа взяла на себя маленьких дочерей Кольки – Катюшу и Шуру. Я готовила комнаты, а сама все время ждала, не раздастся ли крик новорожденного. В мыле прибежал Колька. Он кинул машину у завала и всю дорогу до нас бежал. К Мане его не пустили, Пахомовна даже дверь на ключ закрыла. Дважды Колька уже опростоволосился, дважды во время Маниных родов в обморок грохался. В роддоме это ничего, сестры для него каталку заранее готовили, а у нас кто будет им заниматься, не до него. Колька, пока бежал, раскочегарился и теперь никак не может релаксировать. Ходит по комнате из угла в угол, туда-сюда, туда-сюда. Вдруг раздался долгожданный крик младенца. Колька рванул к двери.

– Мать, открой, сейчас дверь выломаю.

– Колька, как только можно будет, открою, не бузи! Не до тебя.

– Мать, точно пацан родился?

– Точнее не бывает.

Где-то через полчаса Кольку, предварительно одетого в стерильные халат и шапочку, которые оказались у Веры Ивановны в саквояже, допустили к Мане. Он на руках отнес ее в приготовленную комнату. Ребенка отнесла Пахомовна. Мне кажется, что она не меньше, чем Колька, рада новорожденному. Все со слезами повторяет:

– Пацанчик, ну прямо вылитый Колька, прямо вылитый Колька.

Виталий Петрович

У нас с Паганелем сложилась традиция. В те дни, когда он гостит у нас в усадьбе, мы проводим вечера за приятной беседой у меня в кабинете. Сегодня – не до приятных бесед. В кабинете собрались все мужчины. Николай по понятным причинам отсутствует. В нашу жизнь пришла беда, огромная беда. Я счел необходимым ввести Паганеля и Генерала в курс дела и вкратце рассказал историю нашей семьи. Генерал с Пантелеем сразу же начали обсуждать план действий. Пантелей уже успел поставить в известность о случившемся губернатора, и тот взял ситуацию в Сосновске под личный контроль. Взрыв – это терроризм, и это не шутка. В гостинице адская машинка оказалась реальной бомбой с дистанционным управлением. По всему в планы Недельского оставлять в живых Игоря и Жаклин не входило. Первый и главный вопрос: уже найденные бомбы – это все, или стоит ожидать взрывы по всему городу? Глеб Николаевич успел рассказать Пантелею, что Манечка поймала у них во дворе мальчишек, которые пытались дать отравленный корм курам. Это и спровоцировало роды. Мальчишки утверждают, что они понятия не имели, что корм отравлен. К ним подошел мужчина неприметной внешности и дал тысячу рублей за то, что они покормят кур Николая Иванова. Пантелей распорядился оповестить о случившемся жителей Сосновска в местных СМИ и призвать людей к бдительности. На экранах телевизоров бегущей строкой появился телефон, по которому просили позвонить тех, кто что-то видел или знал. Звонков оказалось довольно много. Звонили родители перепуганных ребят, которых неизвестный просил отнести пакеты к школе, где преподавали Валечка и Юра, к родильному дому и к нашему сосновскому дому. Вадим и Юрочка переглянулись и одновременно вскочили. Им пришло в голову, что бомба может быть заложена еще и на могиле Сони Немчиновой. Несмотря на позднее время, я счел возможным позвонить в монастырь. Мои извинения за поздний звонок были приняты. Мальчишек, пытавшихся оставить пакет на могиле Сони, монахи поймали еще днем. Прибывшие по просьбе настоятеля саперы обнаружили в пакете радиоуправляемое взрывное устройство. Негодяй Недельский, видимо, насмотрелся фильмов про Рэмбо и решил перенять его опыт в Сосновске. Пантелей решил, что должен лично присутствовать в развернутом штабе по предотвращению терактов, и оставил нас. Генерал тоже считал себя обязанным принять участие, как он выразился, в обороне города, но прежде ему надо было убедиться, что охрана усадьбы и поселка находится на должном уровне. Я позвонил и попросил приехать к нам Павла.

Пока мы ждали Павла, я поинтересовался некоторыми деталями обстоятельств, при которых Паганель с женой нашли Наташу. Я потрясен тем, что Наташа с Юрой сумели найти Наташиных родителей. Наверное, правильнее сказать – биологических родителей Наташи, но язык не поворачивается. Обычно биологическими называют родителей, родивших ребенка, а потом предоставивших его своей судьбе, не заботявщихся о малыше. Сразу видно, что Верочка Ивановна и Генерал совсем не такие. Какое-то невероятное стечение обстоятельств разлучило их с дочерью. Я как юрист не могу понять, как Паганелю удалось юридически оформить появление дочери. Я видел, что Паганелю разговор дается очень нелегко, но он взял себя в руки и рассказал нам все:

– Оформлять ничего не пришлось.

У Паганеля и его жены Любы была четырехлетняя дочка Наташа. Замечательная девочка, но очень больная. У нее был врожденный серьезный порок сердца. Врачи отводили глаза, когда родители интересовались перспективами ее выздоровления. По состоянию здоровья больше детей Люба иметь не могла. Вся жизнь Паганеля и его жены сосредоточилась на дочери. Врачи посоветовали вывезти Наташу летом на природу, покормить ягодами и овощами, выращенными не в теплице, а на свежем воздухе. У Любы есть родственники в сельской местности, и Паганель с семьей летом отправился туда. Наташе действительно стало намного лучше на природе, щечки стали розовыми, она много смеялась. Родители воспряли духом. Все было просто замечательно, пока однажды ночью Наташа не умерла. Вскрикнула во сне, и все. Похоронили Наташу там же в деревне. У Любы помутился разум, она с трудом узнавала окружающих. Паганель счел за благо увезти жену домой. И вот, когда они возвращались домой, по лесной дороге они вдруг увидели девочку, которая сидела и плакала. А дальше все было как в сказке, выяснилось, что девочку зовут Наташей, а на вопрос, сколько ей лет, она показала четыре пальчика.

– Вы не подумайте, я был в уме и твердой памяти. Я очень хорошо осознавал, что Наташа просто потерялась, и мы не имеем на нее никаких прав. Я поехал в милицию и написал заявление. Милиционер хотел оставить девочку у себя, чтобы передать в детский дом, но Наташа устроила истерику. Она кричала, что я вру и что я ее второй папа. После этого милиционер попросил не морочить ему голову и, можно сказать, нас выгнал. Заявление в милиции я все же оставил. Теперь я вспоминаю, что Люба возвращалась в милицию, что-то она там забыла. Может быть, она забрала заявление, но, клянусь здоровьем Наташи, Люба ни разу в жизни мне в этом не призналась. Дальше все было просто. Люба поменяла нашу квартиру, все-таки Наташа внешне немного отличалась от нашей Наташи. Никто из наших знакомых не знал, что наша Наташа умерла, поэтому ни у кого не возникло вопросов, почему у нас живет девочка. Мы привыкли считать Наташу своей дочерью и старались сделать для нее все, что было в наших силах. Два года назад Люба посмотрела передачу «Жди меня» и решила, что Наташа должна попытаться найти своих родителей, отдала ей конверт с остатками адреса, который хранила столько лет. Вот, собственно, и все.