Елена Кралькина - Немчиновы. Часть 1: Беспокойное лето [litres самиздат]

Так вот, скажу я тебе, Виталий, что Недельский вас, Немчиновых, ненавидит. Я сначала не мог понять, почему. Недельский пьет редко, свою меру знает, а тут как-то развезло его, он и проговорился, что он происходит из семьи кучера, которая Федора воспитала. Почему-то он считает, что вы его семью недостаточно отблагодарили, думает, что это он в вашей усадьбе по справедливости жить должен. Как узнал про наследство, так, видимо, совсем голову потерял.

– Как он про наследство мог узнать, неужели Серж ему рассказал?

– Это ты, Виталий, рассказал стерве, змее, которая в вашу семью пролезть хотела.

– Жаклин? – Я с ужасом вспомнил вечер в Йере, когда я стал рассказывать будущей невестке об истории нашего рода. – Но я только упомянул, что часть наследства не востребована, никаких деталей я не упоминал.

– Не упоминал. Я всю эту историю хорошо знаю, так как Игорька в кулаке держу. Он у Жаклинки под каблуком, в любовниках ходит. Они решили наследника найти и комиссионные с него состричь. А Недельский, сволочь, за Игорьком с Жаклинкой проследил и за приятным делом в постели заснял. Думаю, что прослушка у него тоже где-то стояла. Оттуда и узнал. Хорошо, что фотки мне показал, я Игорька и расколол, а как про наследство услышал, спать перестал. А потом узнал, что Сержа твоего не стало. На следующий же день Недельский ко мне пришел и две фотографии Сержа и Юрки передо мной положил. Я и спрашиваю: «Ты, сволочь, графского брата на тот свет оправил?». А он смеется. Говорит: «Я своего добьюсь, буду в усадьбе Немчиновых жить, а они мне прислуживать. А ты, если где про своего Юрку вякнешь, что он на немчиновское наследство право имеет… Смотри, я тебя предупредил». Я совсем с катушек слетел. Анна несколько лет в отпуске не была, я ее сразу в пансионат отправил, а Юрку, якобы по вызову, – в Москву, он там этими древними цивилизациями занимается, в библиотеке сидит. Я к Ане и к Юрке охрану приставил, негласно, конечно. Вроде тихо пока. А три дня назад Аня мне позвонила, оказывается, Юрка в Сосновск собрался, Сонину могилу Вадиму показать хочет. Она его отговорить пыталась, а он ни в какую. Долг это его, видите ли. Я губернатору в ноги кинулся. Он через два дня нас с Недельским в Китай берет. На две недели поездка. Без Недельского ничего плохого случиться не должно. Думаю, за это время Юрка Вадиму все покажет, а потом я его опять куда-нибудь отправлю. Но это только до сентября. Дальше-то что делать?

Я еще покаяться перед тобой должен. Я племянницу Недельского к Вадиму домоправительницей пристроил. Она девка хозяйственная. Думал, что Недельский, дурак, Варьку свою замуж хочет за Вадима выдать. Еще смеялся про себя, а сейчас, думаю, убирать ее оттуда надо.

– Пантелей, ты на меня столько вывалил, мне подумать надо, давай все же выпьем коньяка. Ночь впереди, будем думать.

– Да я же Анечке обещал… Сейчас позвоню ей, спрошу, а то, если тебе хуже станет, она мне ни в жизнь не простит.

Пантелей набрал номер и начал быстро-быстро говорить. Я не успевал за ним.

– По пятьдесят грамм разрешила.

Я выхватил телефон у Пантелея.

– Аня, – почему-то в горле возник спазм. – Анечка, бери Юру и приезжай ко мне, я совсем один, Анечка. – Я услышал, что Аня заплакала.

– Я тоже одна, Виталий, Юрка вырос, у него своя жизнь, а Пантелея я только по телевизору вижу. Я бы приехала, так у меня паспорта заграничного нет. У Юрки есть, а у меня нет.

– Так паспорт тебе за один день сделают, а визу прямо в аэропорту поставят, только ты мне свои и Юрины данные пришли, я Пантелею скажу, какие.

– Виталий, а у тебя жена есть? Она как на наш приезд посмотрит?

– Анечка, Люси умерла тридцать лет тому назад, но она никогда не была бы против.

– Прости, а ты так и не женился?

– Нет, я однолюб.

– Я тоже.

Имение Немчиновых. Валентина

День начался с ливня. Когда в доме собака, ливень не ливень, а прогулка по расписанию. Я встала, посмотрела в окно и без особой охоты надела сапоги и плащ. Когда я подошла к выходу из дома, Немчиновы меня уже ждали. Оба держали в руках зонтики, на ногах у Мишки были кроссовки, Вадим Витальевич был в обычных ботинках. Пришлось одевать Мишку в Светкины сапоги и плащ. Соответствующую случаю амуницию Немчинову дал Павел. Мы вышли на улицу. Шел дождь, и, как бывает при дожде, все запахи обострились. Резко пахло листвой и травами. Я залюбовалась окружающим пейзажем – все предметы потеряли четкие очертания. Наверное, неправильно сравнивать настоящую природу с картинами импрессионистов, наверное, надо наоборот – сравнивать живопись с природой. Но в данном случае мне показалось, что я в музее и смотрю на одну из великих картин, где стирается грань между рекой и полем, между полем и лесом, между лесом и небом. Немчинов и Мишка тоже застыли в восхищении, даже Рекс немножко постоял смирно. Пока мы дошли до шлагбаума, дождь начал стихать. У въезда в усадьбу мы увидели приснопамятную козу Нюрку, она опять гуляла сама по себе. С помощью Рекса и хворостины мы отконвоировали козу к бабе Кате. Она была очень благодарна и угостила нас свежим козьим молоком. Когда мы вернулись, дождь закончился, выглянуло солнце, и мы побежали купаться. Вода после дождя была как парное молоко. Рекс, конечно, купался с нами. Он с видимым удовольствием плавал за палкой и приносил ее Мишке. У Мишки аж глазенки блестели. Надо сказать, что Мишка полностью освоился с собакой и даже рискнул погладить Рекса.

Немчинов действовал точно по плану Кольки. Он представил Варваре новых работников, объяснил ей, что они будет делать, и попросил оказывать им полное содействие. На вопрос, зачем он нанял сам незнакомых людей, Немчинов ответил, что их порекомендовал ему Батищев. Больше вопросов у Варвары не нашлось, хотя было видно, что она готова взорваться от злости. Ее настроение заметно улучшилось, когда Немчинов уведомил Варвару, что дня через три-четыре у нас намечена поездка в близлежащий монастырь на целый день. Юрка почему-то назначил нам встречу в монастыре.

Париж. Виталий Петрович

После разговора с Пантелеем я твердо решил, что если официально доказать вину Недельского окажется невозможным, но для меня будет очевидно, что он виновен, я просто найму киллера, чтобы разделаться с ним, пусть и проведу остаток дней за решеткой. Простить убийство сына я не могу. Я вызвал к себе Жан-Клода и Мари. Основной версией расследования стало наследство. Ситуация оказалась непростой, основная часть работы приходилась на Россию. Там мы могли полагаться только на Николая, Пантелея и Анатоля, профессионалом был только Николай. Во Франции основное внимание надо было обратить на Жаклин. За эту работу взялась Мари.

Для меня самым страшным было то, что в Сосновске сейчас находились два самых дорогих для меня человека – Вадим и Мишель. Я решил серьезно поговорить с Вадимом и потребовать, чтобы он вместе с Мишелем срочно вернулся домой. Наш разговор я наметил на поздний вечер. Я знал, что в это время Вадим работает у себя в мастерской, там заведомо не могло быть посторонних ушей.