Сирил Хейр - Простым ударом шила. Смерть бродит по лесу

— Поэзию читают, кое-какую, — объяснил Годфри. — Однако романы в наши дни, разумеется, совершенно нечитаемы. Стиль… — Отчаянное чихание прервало его фразу.

— Мой милый, вы так простуду схватите! Как эгоистично с моей стороны выводить вас в такой вечер! — Роуз поспешил внутрь. — Знаете, — продолжил он, задергивая за ними занавески, — возьму на себя смелость предположить, что сегодняшняя молодежь недооценивает Генри Спайсера. Он был исключительным человеком. Когда привыкнешь к его манерности, романы доставляют удовольствие. Я три раза прочитал «Солипсиста» [29] Солипсизм — крайний субъективный идеализм. , и третий был самым лучшим. Вам надо попробовать. Нужен человек умный, вроде вас, чтобы оценить его. Кстати, однажды, когда я был одних с вами лет, я встретился со Спайсером, и он… Но уже слишком поздно пускаться в очередную историю. Ей придется подождать до завтра.

— Думаю, ты читал его книги потому, что был с ним знаком, — сказала миссис Рэнсом. — Трудно поверить, что подобное в твоем духе.

— Нет, — возразил Роуз, — я прочитал их лишь потому, что они оказались в тюремной библиотеке. Доброй ночи.

— Годфри, — обратилась миссис Рэнсом к сыну, целуя его на ночь. — Я должна предостеречь тебя относительно мистера Роуза. Он отнюдь не всегда таков, как сегодня. Ты ведь будешь с ним поосторожнее, правда?

«А вот это, — подумал Годфри, собираясь в кровать, — определенно последний штрих».

На следующее утро Годфри поздно спустился к завтраку и был не слишком расстроен, обнаружив, что мистер Роуз ранняя пташка и уже прохаживается по лужайке со всем удовольствием, какого можно ожидать от человека, которому долгое время было отказано в таких упражнениях. Он воспользовался случаем и подходяще укоризненным тоном спросил мать, за какое именно правонарушение мистер Роуз был заключен в тюрьму. Миссис Рэнсом, однако, ответила неутешительно уклончиво. Что-то связанное с деньгами. Сам ее вид наводил на мысль, что грешок такого рода не следует принимать всерьез.

— Твои деньги под опекой, пока тебе не исполнится двадцать один год. Так я понимаю? — добавила она. — Тогда со стороны Хамфри тебе ничто не грозит. Однако ничего ему не подписывай на случай, если он тебя попросит. — Завершила миссис Рэнсом тем, что если Годфри действительно интересуют злодеяния Роуза, то пусть сам его спросит. Это предложение он отклонил с досадой.

Годфри заканчивал завтрак в несколько неуверенном умонастроении, когда громыхание скверно отрегулированного автомобиля заставило миссис Рэнсом вскочить.

— Слава богу, вот и мистер Уэндон! — воскликнула она. — Раздобыть продукты перед Пасхой всегда проблема, и я уже спрашивала себя… Нет, Годфри, на сей раз все в полном порядке. Просто две совершенно законные курицы.

Миссис Рэнсом направилась к дверям, и Годфри, двинувшись следом, с удовлетворением увидел, что сделка действительно была совершенно законной. Птица была передана, взвешена и оплачена, и Уэндон как раз возвращался к своему грузовичку, когда с лужайки явился Роуз. Свежий воздух вызвал легкую краску на его щеках, глаза светились радостью жизни, и шел он легкой походкой человека без единой заботы на свете.

— Доброе утро! — крикнул он Годфри. — Надеюсь, вы не подхватили вчера простуду? А, Уэндон, приятно видеть вас снова.

Уэндон долгое время молчал. Его бледное лицо стало совсем белым, дышал он тяжело и на гостя миссис Рэнсом смотрел злобно и пристально.

— А вы что, черт побери, тут делаете? — наконец спросил он.

— Приехал погостить в здешних краях несколько дней, — любезно ответил Роуз. — А вы как поживаете?

Бросив грузовичок, Уэндон пошел по подъездной дорожке туда, где стоял Роуз. Остановившись всего в паре футов от него, он подался вперед, так что едва не столкнулся нос к носу с Роузом.

— Двуличный лгун! — взревел он. — Как, по-вашему, я могу поживать? Обираете человека до нитки, пусть он под каждой кочкой свои деньги разыскивает, а потом заявляетесь руки в боки, мол, сам черт мне не брат, и имеете наглость задавать такие вопросы?

Для этого выступления у Уэндона нашлась весьма заинтересованная аудитория. С пакетом куриных потрохов в руках Грета высунулась из окна кухни и жадно ловила каждое слово. Миссис Рэнсом, забыв о своей безмятежности, судорожно схватила сына за руку. Годфри задумался, не требует ли от него долг вмешаться, пока не полилась кровь, но одновременно попытался подсчитать метафоры в поразительном нагромождении слов Уэндона. Из них всех Роуз наименее был выбит из колеи.

— Знаете, Уэндон, — произнес он негромко и дружески, — а вы, пожалуй, не совсем с собой честны. Я и тогда говорил, что в предприятии есть доля риска. Вы не можете утверждать, что я не был с вами совершенно откровенен. И к тому же не было причин, почему бы де́льцу не выгореть. Беда с вами и с подобными вам в том, что вы слишком спешите. Вы напирали, требовали, дергали и в итоге сами все испортили. Там, где находился я, заверяю, тоже комфорта было мало, — добавил он с обезоруживающей улыбкой.

— А где, — снова взревел Уэндон, — где мои деньги?

Роуз пожал плечами и покачал головой с видом искреннего сожаления. Он напоминал выдающегося врача, жалеющего неизлечимого пациента.

— Ха, как будто это не ваше дело! — крикнул Уэндон. — Мы все можем с голоду помирать, пока вы живете со всеми удобствами за счет женщины.

— Право, мистер Уэндон! — вмешалась миссис Рэнсом. — Вам пора уезжать. Мистер Роуз, возможно, не против, чтобы его оскорбляли, но я возражаю.

— Ты должна простить его, Мэриан, — сказал Роуз. — Конечно, до определенной степени у мистера Уэндона есть основание так говорить, но не в том смысле, как ты поняла. Уверен, вы не собирались нагрубить миссис Рэнсом. Так ведь, Уэндон? Верно, я живу — и всегда жил — за счет других, мужчин и женщин. В конце концов, нужно же за счет чего-то жить. Насколько мне известно, мистер Уэндон живет за счет свиней и птицы. Уверен, подобный способ зарабатывания на жизнь приносит много больше удовлетворения.

Стало ясно, что кризис уже миновал. От звуков размеренного и мягкого голоса Роуза ярость Уэндона снизилась до гневного бормотания. Он уже шагал к своему грузовичку, когда до него донеслись последние слова Роуза.

— Приносит удовлетворение?! — откликнулся он. — Не знаю, что вы называете удовлетворением, но, вероятно, вам будет интересно узнать, что на прошлой неделе меня притащили в суд графства за неуплату долга в двадцать пять фунтов двенадцать шиллингов восемь пенсов. Вот до какого удовлетворения вы меня довели!

Впервые Роуз проявил неподдельные эмоции. На его лице возникло выражение печали.