Рената Окиньская - Эксклюзивное право на любовь

Ниточка закусила губу. К счастью, такие моменты как этот, были достаточно редкими. Обычно муж не задерживался так надолго, приезжал сразу после работы, и вечера они проводили вместе, хоть и в неизбежной компании его мамы, которая под любыми предлогами готова была помешать их уединению.

Но сегодня ему пришлось надолго остаться в городе – он показывал комнату в коммуналке, бывшее пристанище его жены, сразу трём претендентам. С деньгами в семье было плохо. Ниточку с работы уволили, как только она сказала про своё положение. Не по закону это было, но что она могла поделать? Так растерялась, когда ей предложили написать заявление «по собственному»… Причем популярно объяснили, что если она откажется, то может очень об этом пожалеть. Кадровичка, сверля девушку лютым взглядом, намекала на проверки, комиссии, аттестации, которые невозможно будет пройти… Ей, беременной, оно надо? И девушка, не особо умевшая постоять за себя, написала всё, о чём просили. Правда, при выплате расчёта, ей накинули некую сумму сверху, и даже довольно неплохую, но её всё равно надолго не хватило!

И теперь Андрею, который слова не сказал жене насчет увольнения, приходилось каждый день ломать глову, где бы раздобыть ещё денег. С аренды комнаты тоже будет хоть небольшая копеечка…

***

В дачном домике было две комнаты и крохотная кухонька. Большее помещение занимали Ниточка с мужем, в меньшую, смежную спаленку, имевшую выход ещё и в прихожую, заселилась мама. К общей двери придвинули шкаф, изолировав комнаты друг от друга.

Завтракали, обедали и ужинали обычно у молодоженов. Кухня была такой маленькой, что даже готовить там в четыре руки было непросто, поэтому самая большая комната служила и столовой, и гостиной, и спальней молодым супругам с приходом ночи.

И сейчас свекровь явно пользовалась сложившимся положением. Ниточка с отчаянием думала, что та нарочно сидит именно здесь. Она же наверняка понимает, что её постоянное присутствие не может не утомлять, не вызывать раздражения. Все эти сладкие ужимки, вся эта показная забота…

Господи, как же она устала! Как ей хочется в город, прочь отсюда! Прочь от горящих ненавистью глаз, от пожираемой ревностью души! Хватит с неё, хватит! Она же собиралась сказать Андрею, что хочет уехать ещё неделю назад!

Да, решено, она скажет ему это сегодня же вечером. Пусть мамаша остается тут, и дышит своим свежим воздухом, сколько влезет! Хоть до поздней осени. А ещё лучше до зимы! А если уж совсем хорошо – так пусть живет тут постоянно!

Ниточка почувствовала, как ногти впились в ладонь, а зубы сжались так, что челюсти стало больно. Что это она, в самом деле? Девушка глубоко вздохнула, с удивлением понимая, что в глазах стоят слёзы. Ещё бы немного, и она расплакалась!

Надо взять себя в руки. Надо же, так раскисла, совсем расклеилась! Подумаешь, старая тётка бесится, что у неё сына уводят. В конце концов, её тоже можно понять! Ведь она потеряла всех, всю свою семью, он один остался, немудрено, что она трясется!

А она, Ниточка, совсем уж до ручки дошла! Вот уж точно – крыша едет. Надо срочно успокаиваться – нечего в своей душе растить такую же ответную злобу! Она и в самом деле должна понять, должна проявить больше сочувствия. Ведь это его мать, и Андрей любит её! И она, Ниточка, тоже должна позаботиться о том, чтобы в семье был мир и покой. Рано или поздно женщина поймёт, что её ребёнок вырос и не может больше быть пристегнут к маминой юбке. И ещё она поймёт, что никто не собирается её бросать. Они будут её навещать, и тогда, когда наконец-то смогут переехать. И заботиться о ней будут, будут обязательно!

Но сейчас надо просто немножко от неё отдохнуть. Нельзя злиться на мать за то, что она слишком любит своего сына. Просто надо сделать перерыв. Побыть им с мужем только вдвоём, хоть пару недель – и сразу станет намного легче!

Ниточка автоматически погладила книжные листы. Она снова улыбалась. Она радовалась, что смогла успокоиться, прогнать это ужасное истерическое состояние. Мысль о том, что она поговорит с мужем и скоро уедет отсюда её успокаивала. Андрей поймет, обязательно поймет, должен понять! И вообще, в конце концов, иногда надо и выполнять капризы беременной женщины!

– Ах! – воскликнула свекровь. Клубок пушистой сиреневой шерсти, из которой она вязала, соскользнул с её колен, и укатился под диван. – Вот я растяпа!

Она принялась тяжело подниматься.

– Сидите! – Ниточка вскочила. – Я достану.

– Куда ты, дочка! Ещё чего не хватало. В твоём-то положении…

– В моём положении абсолютно ничего плохого не произойдёт, если я достану клубок, – мягко возразила девушка, опускаясь на колени. Только что принятое твердое решение придало ей сил снова общаться со свекровью приветливо и ласково. Она заглянула под диван – нитки лежали совсем рядом. Ниточка взяла пряжу, оперлась рукой, чтобы подняться, другой осторожно придерживая свой заметно подросший живот, но вдруг девушка ощутила, как старческие пальцы крепко ухватили её за волосы у затылка, заставляя снова склонить голову к полу.

– Что? – растерялась она. – Что вы делаете?

– Ну, дрянь, – голос женщины больше напоминал шипение, – что, расслабилась? Страх потеряла? Решила, что тебе померещилось?

Свекровь сильно тянула её за волосы, заставляя медленно поворачивать лицо в свою сторону.

– Отпустите меня! Вы что, совсем уже? – девушка запрокинула голову как можно дальше назад, старалась осторожно дотянуться руками до держащих её пальцев. Она и в самом деле боялась запрокидывать руки, напуганная рассказами о том, что от таких движений ребёночек может перевернуться.

– Я – совсем? Ах ты, дрянь! – старуха тряхнула её, да так, что Ниточка чуть не взвыла. В сухих скрюченных пальцах, сведенных судорогой ненависти, оказалось столько силы! – Ты мерзкая маленькая потаскушка! Девка вонючая! Думаешь, я не знаю, как ты моего сынка каждую ночь ублажаешь? Думаешь, не слышу оттуда, как ты стонешь, как последняя проститутка?

Ниточку бросило в жар при мысли о том, что старая карга подслушивала. Появилось мерзкое чувство, что её пустили голой по улице.

– Мерзота ты! Тварь! Думаешь, он мать на тебя променяет? Думаешь, принесёшь ему в подоле, так и всё, меня побоку? А вот хрен тебе собачий! Ты его не получишь!

В этот момент свекровь окончательно развернула Ниточку к себе и та разглядела её лицо. Оно, это лицо, было дикое. Нечеловеческое. И на этом сведенном злобой лице страшно пылали совершенно больные глаза.

– Отпустите меня! – девушка отчаянно рванулась, но злобные пальцы держали очень крепко. Затрещали волосы, она вскрикнула от боли, но не смогла даже пошевелить головой. Из глаз сами собой покатились непрошенные слёзы.