Жорж Сименон - Сесиль умерла

С лестницы доносились шаги, на втором этаже хныкал ребенок.

— Это у госпожи Бурникель, — пояснила госпожа С-вашего-позволения. — Ее муж коммивояжер. У него малолитражная машина. Сейчас он наверняка разъезжает по Юго-Западу. Его по три месяца дома не бывает. У них уже четверо детей, ждут пятого. Из-за детской коляски разгорелся тут целый сыр-бор. Госпожа Буанэ, упокой, Господи, ее душу, не разрешала оставлять коляску в подъезде, и им приходилось дважды в день таскать ее вверх и вниз… Вон как раз их нянька выносит помойное ведро…

Вспыхнул свет, и они увидели, как прошла девушка в белом переднике. Она шла, откинувшись назад, держа обеими руками тяжелый бак с мусором.

— О чем это я говорила?.. Ах да!.. Не хотите ли стаканчик вина, господин комиссар?.. Ну да, у меня осталась еще одна славная бутылочка, которую принес мне господин Бурникель, он ведь агент по продаже вин…

Лет двенадцать тому назад сестра госпожи Буанэ, тоже вдова, померла в Фонтене, и госпожа Буанэ выписала сюда ее троих детей — двух девочек и мальчика. Весь квартал дивился такой ее щедрости… Она тогда занимала весь шестой этаж целиком… Племянник, месье Жерар, первым ушел из дома. Он стал солдатом, только бы не жить с теткой. Потом он женился… Живет в Париже недалеко от площади Бастилии. Сюда заглядывает редко… По-моему, дела у него идут неважно.

— Вы видели его в последнее время?

— Большей частью он дожидался на улице, когда выйдет сестра… Парень он не гордый, к тому же жена его ждет прибавления семейства. На прошлой неделе он приходил сюда и даже поднялся наверх… Я думаю, ему нужны были деньги. Вышел он невеселым… Чтобы выудить денежки у тетки, надо, с вашего позволения, немало потрудиться… Ваше здоровье!

Она быстро обернулась и уставилась на дверь. Свет не зажегся, послышался легкий шорох. Госпожа С-вашего-позволения встала и резко распахнула дверь. Они увидели удаляющуюся девичью фигуру.

— Все-то она бродит по лестницам, эта мадемуазель Нуши!.. Ну что ты с ней поделаешь!

Консьержка, охая, уселась на свое место.

— Нелегко это — тащить на своем горбу такой большой дом… Взять хоть этих жильцов с шестого этажа, они как раз были соседями хозяйки… О чем, бишь, я говорила? Ах да… Так, значит, месье Жерар ушел в армию. А потом и младшая из племянниц, Берта, которая тоже не ладила с теткой, ушла из дома и работает продавщицей в универсальном магазине. Вот старуха и воспользовалась этим и сдала половину квартиры венграм Сивеши… У них две дочери — Нуши и Почи…

Почи — толстуха, разгуливает чуть не полуголая. Да и Нуши, надо сказать, хотя ей всего шестнадцать, ведет себя немногим лучше… Вечерами вечно таскается по углам или вертится в подъезде…

Лучше всего не прерывать консьержку и попытаться понять смысл ее слов. Итак, на втором этаже — семейство Бурникель, четверо детей. Хозяин уехал, есть служанка, ожидают еще одного младенца.

На шестом — семья Сивеши. Утром Мегрэ уже видел одну ее представительницу — толстую бесстыдницу Почи, а только что промелькнула и худышка Нуши.

— …И мать им не перечит… Что вы хотите, у этих людей совсем другие понятия… Вот хоть к примеру… Не далее как на прошлой неделе разношу я почту… Стучусь. Кричат: «Войдите!» Я, ничего не подозревая, вхожу, и что же я вижу? Госпожа Сивеши сидит в чем мать родила, курит себе сигарету и смотрит на меня без малейшего стыда… И это при обеих дочерях!..

— А что за профессия у этого Сивеши?

— Уж какая там, с вашего позволения, профессия. Таскается без дела туда-сюда, вечно у него под мышкой книги… И за провизией тоже он ходит. За два квартала у него не плачено, но его ничуть не смущает, что к нему явится судебный исполнитель. Можно подумать, это его развлекает… А вот милейший господин Лелу — месье Гастон, как я его называю, — совсем не таков… Он торгует велосипедами. Очень достойный молодой человек, когда-то он продавал газеты и немало приложил усилий, чтобы открыть собственное дело. В конце месяца ему всегда трудно, и тогда, клянусь вам, ему совестно смотреть людям в глаза, даже мне, хотя я уж… Он всего три месяца женат, и, чтобы сэкономить на квартире, они спят в чулане за лавкой, там, где сложены шины и колеса… Постойте, наверняка эта мерзавка Нуши опять…

Мегрэ встал и открыл дверь, за которой в потемках смутно различил лицо молоденькой венгерки с большими темными глазами и вызывающе красным ртом.

— Вам что-нибудь нужно? — спросил он.

Она ответила без тени смущения:

— Хотелось взглянуть, какой вы… Мне сказали, что знаменитый комиссар Мегрэ…

Она смотрела ему прямо в глаза. Она была худая и узкобедрая, но грудь у нее уже была вполне развита, и облегающая кофта дерзко подчеркивала это.

— Ну что ж, теперь вы меня видели и…

— А разве вы не будете меня допрашивать?

— Вы хотите мне что-нибудь сообщить?

— Может быть…

Госпожа С-вашего-позволения с негодующим видом вздохнула и покачала головой, насколько прострел позволял ей это.

— Войдите… Что же вы хотели сказать?

В комнате консьержки девчонка чувствовала себя как дома. По ее торжествующему виду можно было подумать, будто она побилась об заклад, что сумеет завязать разговор с комиссаром.

— Я хотела рассказать вам о господине Дандюране…

— Кто это? — повернулся Мегрэ к консьержке.

Возмущенная самим присутствием Нуши, консьержка сказала:

— Не знаю, что она вам собирается наплести, но этим девчонкам, с вашего позволения, соврать — что плюнуть… Господин Дандюран — бывший адвокат, очень приличный, степенный, спокойный жилец и вообще… Он уже который год занимает пятый этаж… Столуется не дома. Никто к нему не ходит… Да он и сам скоро появится.

— Ну так вот, — деловито сообщила Нуши, — господин Дандюран просто старый кобель… Каждый раз, как я спускаюсь, он стоит за своей дверью… Несколько раз он шел за мной по улице… А в прошлом месяце, когда я проходила мимо его квартиры, он стал знаками зазывать меня к себе…

Госпожа С-вашего-позволения воздела руки к небу, словно говоря: «Подумать только, какие мерзости приходится слушать!»

— В понедельник я из любопытства зашла к нему, и он стал показывать мне свою коллекцию открыток. Клянусь вам, сроду я таких гнусностей не видела. Он сказал, что, если время от времени я буду его навещать, он даст мне…

— Не верьте ей, господин комиссар…

— Даю слово, что это правда… Я тут же все рассказала Почи, и она тоже пошла посмотреть открытки. Он и ей стал предлагать то же самое…

Что же он ей предложил?

— Как и мне, часы с браслетом… Не иначе, у него их целый склад… А теперь я еще вот что расскажу. Однажды ночью, когда мне не спалось, я услышала какой-то шум на площадке… Я встала и подошла к двери…