Агата Кристи - Вечеринка в Хэллоуин

– Зато это наверняка стоит немало денег, – заметила Ариадна Оливер.

– Весьма неприятно – к тому же у конопли скверный запах.

– Что и говорить – приятного мало, – согласилась миссис Оливер.

– Но на этой вечеринке все будет в порядке. На Ровену Дрейк можно положиться. Она чудесный организатор – сама увидишь.

– У меня нет никакого желания туда идти, – вздохнула миссис Оливер.

– Сходи наверх и приляг на часок. Уверяю тебя, вечеринка тебе понравится. Жаль, что у Миранды поднялась температура, – бедняжка так расстроена, что не сможет прийти.

Вечеринка началась в половине восьмого. Ариадне Оливер пришлось признать, что ее подруга была права. Гости прибыли с безупречной пунктуальностью, и все шло великолепно. Сценарий был отлично продуман и воплощен с математической точностью. На лестнице висели красные и голубые фонарики вкупе с изобилием тыкв. Девочки и мальчики принесли с собой разукрашенные метелки для конкурса. После приветствий Ровена Дрейк объявила программу вечера:

– Сначала конкурс метелок – за него присуждается три приза. Потом разрезание куска муки. Это будет в малой оранжерее. Далее «Поймай яблоко», а затем танцы. Там на стене список партнеров – каждый раз, когда гаснет свет, вы будете их менять. После этого девочки идут в малый кабинет, где им выдадут зеркала. И наконец, ужин, «Львиный зев» и раздача призов.

Миниатюрные метелки выглядели восхитительно, хотя украшения были не на самом высоком уровне.

– Тем лучше, – заметила миссис Дрейк одной из своих приятельниц. – Всегда находится пара ребятишек, которые не получат ни одного приза за другие состязания, – вот им мы и выдадим призы за метелки.

– Это нечестно, Ровена.

– Почему? Я просто хочу, чтобы никто не был в обиде. Ведь каждый хочет выиграть хоть что-нибудь.

– А что это за игра с мукой? – спросила Ариадна Оливер.

– Ну конечно, вы ведь не были здесь, когда мы к ней готовились. Большой стакан наполняют мукой, утрамбовывают ее как следует, а потом склеившийся кусок выкладывают на поднос и сверху помещают шестипенсовик. Каждый аккуратно отрезает кусочек, чтобы не свалить монету. Тот, кто ее сбрасывает, выбывает из игры. Оставшийся последним получает шесть пенсов. Ну, давайте начинать.

Из библиотеки, где играли в «Поймай яблоко», доносились возбужденные вопли. Участники состязания возвращались оттуда залитые водой и с мокрыми волосами.

Один из самых популярных конкурсов, во всяком случае среди девочек, был связан с прибытием хэллоуинской ведьмы, чью роль исполняла местная уборщица миссис Гудбоди, обладавшая не только необходимым крючковатым носом, почти соприкасающимся с подбородком, но и воркующим голосом, расцвеченным зловещими полутонами, а также знавшая множество магических стихотворных заклинаний.

– Как тебя зовут? Битрис? Интересное имя. Хочешь знать, как выглядит твой будущий муж? Садись сюда, дорогая моя. Да, под эту лампу. Держи зеркальце, и, когда свет погаснет, ты его увидишь. Повторяй за мной: «Абракадабра, покажи, с кем до старости мне жить».

Внезапно с находящейся за ширмой стремянки луч света прыгнул как раз в тот участок комнаты, который отражался в зеркале, стиснутом в дрожащей от возбуждения руке Битрис.

– О! – воскликнула она. – Я видела его! Я видела его в моем зеркале!

Луч погас, лампы зажглись, и с потолка упала цветная фотография, наклеенная на картон. Битрис плясала от волнения.

– Это он! Я его видела! Какая у него красивая рыжая борода!

Она подбежала к стоящей рядом миссис Оливер:

– Смотрите! Правда, он чудесный? Похож на поп-певца Эдди Пресуэйта, верно?

Мужчина на фотографии напомнил миссис Оливер одно из лиц, которые она ежедневно созерцала в утренней газете. Борода, по-видимому, была более поздним штрихом гения.

– Откуда берутся эти фотографии? – спросила она.

– Ровена поручает их изготовление Ники, которому помогает его друг Дезмонд. Они и пара их приятелей нацепляют парики, фальшивые бороды и бакенбарды и экспериментируют с фотоаппаратом, а девочки визжат от восторга.

– Не могу избавиться от мысли, – промолвила миссис Оливер, – что девочки в наши дни изрядно поглупели.

– А вам не кажется, что они всегда были такими? – спросила Ровена Дрейк.

Миссис Оливер задумалась.

– Пожалуй, вы правы, – согласилась она.

– А теперь, – громко объявила миссис Дрейк, – ужин!

Трапеза прошла на высшем уровне. Мальчики и девочки вовсю уплетали сыр, креветки, пряности, торты и мороженое.

– И наконец, – возвестила Ровена, – последний аттракцион вечера – «Львиный зев». Сюда – через буфетную и направо. Но сначала призы.

Когда призы были вручены, послышалось жуткое завывание. Дети устремились через холл назад в столовую.

Еду уже унесли. Стол был покрыт зеленым сукном, на котором стояло большое блюдо с горящими изюминками. Все начали хватать их с воплями: «Ой, я обжегся!» Постепенно «Львиный зев» начал мерцать и погас. Свет зажегся. Вечеринка подошла к концу.

– Все прошло отлично, – сказала Ровена.

– Так и должно быть, учитывая затраченные усилия.

– Просто великолепно! – одобрила Джудит. – А теперь нужно хоть немного убрать, – вздохнув, добавила она. – Не можем же мы оставить такой жуткий беспорядок этим бедным женщинам на завтрашнее утро.

В лондонской квартире зазвонил телефон. Хозяин квартиры, Эркюль Пуаро, зашевелился в кресле. Он ощутил разочарование, заранее зная, что означает этот звонок. Его друг Солли, с которым он намеревался провести вечер, возобновив их бесконечную дискуссию о настоящем виновном в убийстве в городских банях на Кэннинг-роуд, собирался сообщить, что не сможет прийти. Пуаро, успевший обзавестись рядом доказательств в пользу своей кажущейся притянутой за уши теории, был глубоко разочарован. Он не рассчитывал, что его друг Солли согласится с его предположениями, но не сомневался, что, когда Солли, в свою очередь, выдвинет собственные фантастические гипотезы, он, Эркюль Пуаро, сможет с такой же легкостью их опровергнуть во имя разума, логики, порядка и метода. Если Солли не придет сегодня вечером, это будет весьма огорчительно. Но когда они встретились днем, Солли кашлял, явно пребывая в состоянии крайне заразного катара.

– Он сильно простужен, – вслух произнес Пуаро, – и, возможно, заразил бы меня, несмотря на имеющиеся под рукой целительные средства. Даже лучше, что Солли не придет. Tout de même, – добавил он со вздохом, – это означает, что мне предстоит скучный вечер.

Теперь многие вечера были скучными, думал Эркюль Пуаро. Его ум, по-прежнему блистательный (в этом факте он никогда не сомневался), требовал стимуляции из внешних источников. Пуаро никогда не обладал философским складом мышления. Временами он почти сожалел, что в молодости не изучал богословие, вместо того чтобы поступить на службу в полицию. Было бы интересно спорить с коллегами о том, сколько ангелов могут танцевать на кончике иглы.