Джон Карр - Сдаётся кладбище

При чем тут голова мистера Беттертона? Сай знал, что должен узнать адрес Айрин Стэнли, покуда Джин в дружелюбном настроении, но его мучил один вопрос.

— Джин, вы были в бассейне, когда ваш отец подошел поговорить с Г. М. и со мной. Вы обратили внимание на его носки?

— На его носки?

— В них было что-нибудь необычное?

— Н-нет. Просто пара коричневых шелковых носков, какие он всегда носил. Я заметила их только потому, что на нем были слишком короткие брюки.

— А было что-нибудь странное в его наручных часах? Красные отблески на воде почти полностью потускнели.

Силуэты кустов начали сливаться с небом. Сай боялся слишком давить на Джин, видя, как она дрожит. Но девушка опередила его, коснувшись руки:

— Я вела себя ужасно глупо, Сай. Айрин Стэнли не имеет для меня никакого значения. Если я скажу вам ее адрес, вы отпустите меня домой к папе?

В этот момент сэр Генри Мерривейл появился на другой тропинке между кустами и кабинками. Услышав слова девушки, он поспешил подойти.

— Эта женщина в Нью-Йорке, — добавила Джин. — Если хотите знать, где именно…

— Рад слышать это, куколка. Черт возьми, время идет! Есть какой-нибудь поезд, которым я мог бы поскорей добраться в город?

Джин посмотрела на светящийся циферблат своих часов.

— Если поторопитесь, вы можете успеть на поезд без трех минут десять. Но они отходят каждые полчаса, так что это не важно.

— Еще как важно! — Г. М. постучал по плечу Сая. — Берите машину и поезжайте следом за мной вместе с обеими девушками. — Джин протестующе вскрикнула, но он продолжал: — Я должен сначала произвести разведку. Возьмите и Боба, если сможете его найти. Нужно договориться о месте встречи… Так какой адрес Айрин Стэнли, куколка моя?

Джин засмеялась почти истерически.

— Никто, кроме, может быть, полиции, никогда бы не догадался, каков ее адрес. Она живет в Гранд-Сентрал. — Джин криво улыбнулась. — Разве я не говорила вам, сэр Генри, когда мы впервые встретились, что многое знаю об этом вокзале?

Часы у справочного стола главного зала Гранд-Сентрал показывали без пяти минут полночь.

В одной из аркад со стороны Вандербилт-авеню большинство стеклянных окон еще были освещены. За одним из них находилась большая комната с зеркалами и белыми кафельными плитками, на потолке которой гудели вентиляторы размером с винты океанских лайнеров. Здесь продавали франкфуртеры, гамбургеры и другие деликатесы, которые прибывшим из Англии казались пищей богов.

Облокотившись о мраморный прилавок, сэр Генри Мерривейл только что умял четвертый франкфуртер и обдумывал возможность продолжения.

Если не считать торчащей за воротником бумажной салфетки, Г. М. был одет вполне прилично. На голове у него красовалась новая свободно сидящая на голове панама, купленная по прибытии из Мараларча. Менее чем за полтора часа он достиг многого.

Причудливое сочетание озадаченности, надежды и отчаяния придавало злобной физиономии Г. М. страдальческое выражение. Молодой человек за прилавком, чье имя Дидрих Бринкер свидетельствовало о предках, покоящихся в голландских могилах, был встревожен.

— Вы хорошо себя чувствуете, папаша? — спросил он.

Г. М., который, за неимением других собеседников, вступил бы в разговор даже с чучелом совы, поспешил его успокоить:

— Дело не в хот-догах. Я должен попасть на самолет, вылетающий в Вашингтон завтра утром в 11.45!

Молодой человек тут же отодвинулся.

— Нет денег? — холодно осведомился он.

— Денег у меня сколько угодно. — Г. М. продемонстрировал пачку купюр, заставив встрепенуться других клиентов у прилавка. — Все дело в парне по имени Гил Байлс. За последние полтора часа я поговорил по телефону с девушкой по имени мисс Энгельс, повидался с девушкой по имени Айрин Стэнли и с еще одной по имени Флосси Питерс…

Шокированный Дидрих подумал, что старик для своего возраста весьма проворен с дамами.

— Я посетил каждую аптеку, которая была открыта! — продолжал Г. М. — Половина всей проблемы была для меня ясна, когда я еще торчал в винном погребе. Но другая половина до сих пор в тумане! Если бы я мог понять…

Внезапно Г. М. оборвал фразу и выпрямился. В зеркале напротив он увидел мужчину в штатском, с карманами, набитыми газетами, чье лицо показалось ему знакомым. Это было лицо полицейского Алоизиуса Дж. О'Кейси.

— Погодите! — взмолился полицейский О'Кейси, моментально материализовавшись рядом с Г. М. Его голос звучал почтительно и даже благоговейно. — Выслушайте меня, сэр Генри!

Неизбежный термин «папаша» в обращении к Г. М. напрочь исчез из лексикона и даже из головы О'Кейси.

— Я на вас не сержусь, — продолжал полицейский. — Сегодня я сказал Феррису: «Я даже не могу больше сердиться на него, потому что он не человек».

— Ну… — Старый маэстро был умиротворен. — Хотите хот-дог?

— Спасибо. Один большой франкфуртер и оранжад! — крикнул О'Кейси и тут же понизил голос, заговорщически опершись локтем на прилавок. — Разные йоговские фокусы мне до лампочки, но я уважаю мозги. Поэтому я сказал себе: «Сэр Генри Мерривейл знает больше трюков, чем любой другой…

— Хм! — скромно произнес великий человек.

— …но об одном трюке он не догадывается — в отличие от меня». — Полицейский О'Кейси прекратил цитировать собственные мысли. — Я знаю, как мистер Мэннинг выбрался из этого бассейна.

— Что такое, сынок?!

— Знаю! — повторил О'Кейси. — И знаю секрет мяча для водного поло.

Он подобрал франкфуртер и откусил сразу целую треть. Г. М. выглядел все более озадаченным.

— Разве вы не помните, что они сначала играли в мяч? Что с ним стало потом? — осведомился О'Кейси, не переставая жевать.

— Послушайте, сынок! Я…

— Мистер Мэннинг подготовил мяч заранее, понимаете? Поэтому никто ничего не знал. Он изготовил приспособление, чтобы просунуть голову в мяч, запечатать его, чтобы не пропускать воду, и дышать сквозь резину. Когда он нырнул, ему оставалось только шагать по дну с головой, выглядевшей как большой мяч.

Г. М. устремил на полицейского долгий взгляд:

— Угу. А если бы кто-нибудь саданул по мячу, когда его башка была внутри? Или если бы мы увидели, как мяч вылезает из бассейна и идет на двух ногах?

— Кончайте придуриваться, — сказал О'Кейси. — Сколько времени вы наблюдали за бассейном? Может быть, минут пять до нашего прибытия. Так вы сказали окружному прокурору. И десять минут после того. Согласен, у мистера Мэннинга ничего бы не вышло, если бы он стал вылезать у всех на глазах.

— Об этом я и говорю, сынок!

— Слушайте, сэр Генри! — Полицейский доел франкфуртер и постучал по прилавку. — Был промежуток времени, когда вы сидели на качелях и болтали о Роберте Браунинге, скомканной мокрой бумаге и садовых ножницах, а остальные столпились около вас спиной к бассейну. Тогда-то мистер Мэннинг и вылез из воды с мячом на голове и потихоньку смылся!