Джон Карр - Паника в ложе В

— Если хотите знать, я следила за Бэрри! Я не могла выбросить его из головы! У меня и в мыслях не было, что могут возникнуть такие нелепые подозрения!

— Тем не менее вы признаете…

— Дорогая, — вмешался Бэрри Планкетт, положив ей руку на плечо, — берегись этого парня — он коварен, как Макиавелли! [141] Макиавелли, Никколо (1469–1527) — итальянский политический мыслитель. Допускал любые средства ради укрепления государственной власти. Ничего не признавай!

— Вы не слышали, что я велел вам не встревать?

— Я буду говорить ей, что хочу и когда хочу! Энн, не позволяй этому проклятому итальяшке запугивать тебя!

Лейтенант Спинелли шагнул вперед:

— Еще одно слово…

— Еще одно слово, и, клянусь Богом, один из нас не выйдет живым из этой комнаты!

— Стоит ли так волноваться, молодой человек? Я проведу расследование по всем правилам, — заявил лейтенант, со звоном бросив на пол стрелу, которую все еще держал в руке, — даже если меня разрежут на кусочки и подадут на стол окружному прокурору. Вас было двое — только это может объяснить все факты. Вы, мисс, подошли к ложе, постучали в дверь и попросили леди Северн впустить вас. А ваш дружок…

— Вы в самом деле думаете, что мисс Вейн открыла бы мне дверь? Если так, то вы понятия не имеете, как она ко мне относилась!

— Неужели, мисс?

В глазах Энн блеснули слезы.

— Я выставила себя дурой перед всеми, потому что не подумала как следует! Мой идол оказался глиняным божком! Мисс Вейн не могла вынести мысли, что выскочка вроде меня может преуспеть в роли Джульетты в том самом театре, где она потерпела фиаско. Конечно, мне повезло, что труппой руководил Бэрри. Но она приехала сюда, уже готовая меня возненавидеть… Думаете, я не слышала сплетню, будто я ее дочь? Как это ужаснуло бы мою семью в Спрингфилде! Вся беда в том, что я действительно на нее похожа и старалась ей подражать. Однажды моя тетя, которая видела ее в Лондоне, сказала: «Не правда ли, девочка напоминает Марджери Вейн?» С этого все и началось. А вчера вечером я чувствовала себя такой несчастной из-за Бэрри…

— Дорогая моя, — заметил мистер Планкетт, — я, как сказал бы лейтенант, самый худший сукин сын по эту сторону Порт-Честера. [142] Порт-Честер — город на берегу Лонг-Айленде кого пролива к северо-востоку от Нью-Йорка. Но я очень тебя люблю и всегда буду любить.

— Сукин вы сын или нет, — промолвил лейтенант Спинелли, — дайте мне хотя бы половину шанса, и я привлеку вас обоих к суду за преднамеренное убийство!

— Чушь! — послышался голос Гидеона Фелла, открывшего дверь с такой сияющей физиономией, словно он представлял собой рождественский подарок. — Почему добрые друзья смотрят исподлобья? Нарушены какие-то биологические функции? Забудьте о Бэрри Планкетте, лейтенант! Он виновен в этом преступлении не больше вас, и вы в глубине души отлично это знаете.

— Вы можете предложить альтернативу, маэстро?

— Должен вам напомнить, что преступление и милосердие обычно берут начало в одном и том же месте.

— Дома? Вы имеете в виду, здесь, в Ричбелле? Знаю, но чем нам это поможет. И я спросил, можете ли вы предложить альтернативу.

— Время объяснений приближается. Окончательные штрихи можно будет добавить, если мне удастся задать пару вопросов…

— Кому?

— Мисс Хэмилтон, с вашего и ее позволения.

До сих пор Кейт не вносила вклада в дискуссию. Теперь она поднялась с похожего на трон стула.

— Ну и ну! Неужели этот старый косоглазый людоед обратил взгляд на меня? Мы много о вас слышали, Гаргантюа, [143] Гаргантюа — великан, герой романа французского писателя-гуманиста Франсуа Рабле (1494–1553) «Гаргантюа и Пантагрюэль». — вы похожи на старого короля Коула и ведете себя как Джек Кетч. [144] Кетч, Джек (1663?–1686) — английский палач, прославившийся своей жестокостью. Я всего лишь маленькая девочка из Афин в штате Джорджия и никому не причиняла вреда. Скажите, вы баптист?

— Нет, мадам.

— В свое время я наделала немало дел, — продолжала мисс Хэмилтон. — Прыгала из одной постели в другую, пьянствовала с двумя мужчинами целую неделю в гостинице возле Покипси. [145] Покипси — город на реке Гудзон на юго-востоке штата Нью-Йорк. Короче говоря, мне есть что вспомнить! Но на моей совести только один грех, который я не в силах забыть. Когда бедная Мардж Вейн была зверски убита, я выиграла в кости у…

— У Лоренса Портера из Фер-де-Ланс в Кентукки, отцу которого принадлежит половина этого штата? Вполне простительный грех, ибо он может себе позволить проиграть. Кроме того, с каких пор стало новостью, когда один южанин выигрывает в крап у другого?

— Ну-у…

— Мои вопросы, мадам, касаются Уэстчестерской труппы тридцатисемилетней давности. Как хорошо вы помните это время?

— Лучше, чем многое из происшедшего позже. О чем вы хотите знать?

— О «Шерлоке Холмсе»! — возвестил доктор Фелл, словно произнося пароль. — Несколько месяцев назад на борту «Иллирии» мисс Вейн сказала мне, что, хотя Эдам Кейли приобрел права на пьесу Уильяма Джиллета «Секретная служба», он не намеревался ставить самое знаменитое произведение этого джентльмена — «Шерлок Холмс». Коль скоро леди весьма бойко солгала по другому поводу, меня заинтересовало, действительно ли Эдам Кейли не собирался ставить «Шерлока Холмса».

— Нет, не собирался. Я никогда не видела эту пьесу, хотя мистер Джиллет представил ее в «Крайтерионе» в качестве своего прощального спектакля в 1929 году. В этой пьесе Холмса женили — на такую наглость о великом сыщике не решаются даже в теперешнем бродвейском мюзикле. Эдам Кейли приобрел текст пьесы, они с Марджи прочитали его и сказали, что женская роль паршивая, да и сама пьеса не лучше.

— А вы читали ее, мисс Хэмилтон?

— По-вашему, младшего члена труппы могли попросить прочитать пьесу и высказать о ней свое мнение? Бросьте, Гаргантюа!

— Значит, вы не помните знаменитую сцену с сигарой в газовой камере в Степни? [146] Степни — район на востоке Лондона.

— Что это был за газ? Если цианид, как в камере смертников в Калифорнии, — это одно, а если обычный газ, которым пользуются на кухне, то его и спичкой не всегда зажжешь — не то что сигарой. И вообще, Гаргантюа, какое отношение имеет пьеса «Шерлок Холмс», написанная в 1899 году, к убийству Мардж прошлой ночью?

— Очень большое, уверяю вас. Вы раньше были хорошо знакомы с Уильямом Истабруком?

— Я знала Уилла, и он мне нравился. Правда, он и тогда прикладывался к бутылке — ну и что из того?

— А Джона Фосдика вы знали?

— Джона Фосдика? Его настоящее имя было Лютер Маккинли — кто-то говорил мне, что он недавно покончил с собой в отеле на Сорок третьей улице. О, мы все знали Джека! Многие думали, что он неравнодушен к подружке Мардж, Бесс Харкнесс, но Мардж бы ничего такого не позволила — она его на дух не переносила. Что касается Уилла Истабрука, то он вроде положил глаз на Мардж. И Грейем Каннингем…