Джон Карр - Паника в ложе В

— Вы имеете в виду судью Каннингема?

— Тогда он не был судьей, а к нашей труппе имел отношение только в качестве зрителя. Грейем Каннингем был просто адвокатом с хорошо подвешенным языком, жил в Скардейле [147] Скардейл — город на юго-востоке штата Нью-Йорк. и приезжал сюда время от времени — ему было не больше тридцати пяти. Может, он тоже положил глаз на Мардж, а может, и нет — Грейем был хитрой бестией и не болтал о своих делишках. Но какое это имеет отношение к нашему делу?

— Это я тоже хотел бы знать! — рявкнул Спинелли, вскочив на ноги. — Вы сказали, что приближается время объяснений. Не пора ли объяснить кое-что прямо сейчас? Было выдвинуто предположение, что убийство совершено двумя людьми, действовавшими сообща. Это так, маэстро?

— Ну… нет.

— Вы говорите так, словно колеблетесь!

Доктор Фелл выпрямился:

— Тогда я скажу то же самое без колебаний, черт побери! Это преступление, безусловно, дело рук только одного человека. И все же…

— Все же что?

— Предположение о двух сообщниках хотя и ложно, но ближе к истине, чем все остальные. Понимаете, вы забыли о Хансе Вагнере…

— Я думала, речь идет о мэре Вагнере! — воскликнула Энн Уинфилд. — Но не забыли ли вы кое о чем еще?

— Весьма необычно, дорогая, — заметил Бэрри Планкетт, — видеть тебя разыгрывающей великого детектива.

— Я не разыгрываю ни детектива, ни кого другого! Я знаю, что не слишком умна, и не собираюсь притворяться. Но этот Усталый Уилли! Не слишком ли легко вы приняли его за безобидного пьяницу, которым он старается казаться? Если Марджери Вейн могла таить злобу тридцать семь лет, то это был в состоянии делать и кто-то другой. Разве Уилли не мог совершить убийство?

— Мог, — кивнул доктор Фелл. — По-вашему, он его совершил?

— Не смотрите на меня! — завопил лейтенант Спинелли. — А то я за себя не ручаюсь! У меня голова кругом идет — я становлюсь психом!

— Видишь, Энн, ты едва не довела лейтенанта до припадка. Помягче, крошка, иначе его уволокут в психушку.

Кейт Хэмилтон поднялась со стула.

— Я не забыла о Хансе Вагнере, — откликнулась она, — а также о Кристи Мэтьюсоне, [148] Мэтьюсон, Кристофер (1880–925) — американский бейсболист. Тае Коббе [149] Кобб, Тайрес Реймонд (1886–1961) — американский бейсболист. и других звездах бейсбола. Но я не понимаю, зачем мне о них помнить. И я еще хуже, чем лейтенант. Он только становится психом, а я уже спятила. Как этот клоун, который кувыркается вокруг перекладины…

— Только не заводи его, Кейт! — закричал Бэрри Планкетт, ибо она уже к этому приступила. — И не ставь на стол! Он придвинется к краю и…

— Я буду осторожна, Бэрри. Смотри, как он вертится, — совсем как ты! Прости меня, Брайан Бору, но не пора ли вам с Энн громко петь осанну? Если Гаргантюа говорит, что вы невиновны, то вам больше не о чем беспокоиться.

— Не знаю, Кейт. Меня беспокоит не Гаргантюа, а наш Макиавелли с записной книжкой. Если он все еще думает, что я нарядился Гамлетом и пальнул из арбалета, то мне по-прежнему грозит обвинение в убийстве первой степени…

— Кейт! — вскрикнула Энн Уинфилд. — Ты поставила Джоуи слишком близко к краю! Хватай его скорее!

Кейт Хэмилтон сделала доблестное, но бесполезное усилие. Джоуи перекувыркнулся еще раз, свалился со стола и разбился надвое на покрытом линолеумом бетоне.

Шесть человек в «зеленой комнате» погрузились в напряженное молчание. Бэрри Планкетт сидел неподвижно. Кейт Хэмилтон уставилась на разбитую игрушку. Лейтенант Спинелли взмахнул кулаком. Доктор Фелл потянул себя за разбойничий ус. Энн Уинфилд со слезами на глазах собрала обломки и прижала их к груди.

— Ну, — заговорил Филип Нокс, — так кто же, в конце концов, совершил убийство.

Вдалеке часы на церкви пробили два.

Часы на столике у кровати показывали половину двенадцатого дня.

Нокс, проснувшись от телефонного звонка в комнате отеля «Грамерси-Хаус», приподнялся на локте, посмотрел на часы и протянул руку к телефону.

Был вторник, 20 апреля. В трубке послышался голос Джуди:

— Доброе утро, Фил! Ты уже встал?

— Только открыл глаза.

— Еще бы — после очередного возвращения из Ричбелла на такси в половине третьего ночи! Но в Нью-Йорке тебе придется привыкнуть обходиться без сна. Я была в офисе уже в девять утра.

— И ты все еще там, Джуди?

— Нет, я в Ричбелле.

— В Ричбелле? Что ты там делаешь?

— Выполняю поручение для журнала. Большой босс полагает, что нам необходима статья «Женский взгляд на преступление», и попросил меня ее подготовить. Я не писатель, как ты, но, по крайней мере, знаю, что нужно нашим читателям. Мне надо взять интервью у нескольких женщин — прежде всего, у Конни Лафарж.

— Конни живет в Фарли — несколькими станциями дальше.

— Знаю, но сейчас она в театре. Ты говорил мне в такси, Фил, что сегодня встречаешься за ленчем с твоим издателем и что во второй половине дня у тебя еще одна встреча.

— Да.

— Это дело, по-видимому, займет весь день. Не могли бы мы пообедать с тобой в таверне «Одинокое дерево» в Ричбелле?

— С удовольствием! Знаешь, Джуди, ты впервые попросила меня о встрече!

— Разве? Ну, у меня есть на то причины, Фил. — После паузы Джуди добавила: — Еще кое-что. Это произошло в ночь с воскресенья на понедельник, а не прошлой ночью, но с тех пор столько всего накопилось, что я об этом забыла.

— О чем?

— После убийства Джад Лафарж отвез Конни домой, а потом приехал назад в театр якобы исправить впечатление, создавшееся благодаря чьим-то словам, которые он слышал. Только этого быть не могло.

— Не понимаю, Джуди. Объясни подробнее.

— До того Бэрри Планкетт сказал, что единственный путь на балкон — по наружной лестнице, куда можно войти с бокового переулка. Вернее, не совсем сказал, а скорее из его слов действительно возникло такое впечатление. Джад Лафарж заявил, что слышал, как Бэрри говорил это, и захотел внести ясность.

— Ну?

— Джад никак не мог это слышать! Мы были в зале, а когда Бэрри это сказал, там находились, кроме него, только ты, я и Марджери Вейн. Джад и Конни были за кулисами и пришли в зал почти сразу же. Но как Джад мог это слышать?

— В этом театре, дорогая, голоса разносятся по всему зданию. Когда Бэрри возвращался со шпагами и кинжалами для нашего импровизированного поединка, он задержался у железной двери, чтобы поговорить с Энн Уинфилд. Мы стояли на некотором расстоянии, а они разговаривали не повышая голос, однако мы слышали каждое слово.

— Ну может, ты и прав, — с сомнением произнесла Джуди. — Но это не давало мне покоя.

— А мне не дает покоя кое-что другое.

— Вот как?

— Тебе известно, что один из копов лейтенанта Спинелли расспрашивал твоего босса?