Джозефина Тэй - Человек из очереди

Как могла она обезуметь до такой степени, чтобы даже помыслить о подобном поступке?

Рик был прав: она сделает то, что правильно, и пусть решает Господь Бог.

Около половины пятого она наконец заснула.

Утро было туманным и сырым, и Люси посмотрела в окно с отвращением. Колокол прозвонил, как обычно, в половине шестого, хотя в день после показательных выступлений до завтрака уроков не было. Колледж мог пойти на уступки, однако правил своих не менял. Люси попробовала снова уснуть, но со светом дня к ней вернулось ощущение действительности, и то, что в темные часы ночи было лишь лихорадочным теоретизированием, теперь предстало как холодная реальность. Через час или два она должна будет нажать эту кнопку и непредсказуемо изменить жизни людей, о существовании которых она даже не знает. Сердце Люси снова начало отчаянно биться.

О Господи, зачем только она вообще приехала сюда!

Когда она уже была одета и втыкала в соответствующие места своей прически «заколки-невидимки», она поняла, что не может пойти к Генриетте рассказать про розетку прежде, чем не поговорит с Иннес. Люси не могла бы сказать, было ли это отголоском детского представления о том, что такое «честная игра», или просто попыткой найти способ решения проблемы, при котором с нее снялась бы хоть малая толика ответственности.

Подойдя к двери в комнату Иннес, Люси быстро, чтобы не испарилась решимость, постучала. До этого она слышала, как Иннес вернулась из ванной, и считала, что та, наверно, уже успела одеться.

Открывшая дверь Иннес выглядела усталой, глаза были опухшими, но девушка казалась спокойной. Теперь, когда она очутилась с ней лицом к лицу, Люси трудно было отождествить ее с Иннес из ее тревожных ночных раздумий.

— Вы не зайдете на минуту ко мне в комнату? — спросила Люси. Иннес секунду поколебалась, в ней мелькнула некоторая неуверенность, но она тут же взяла себя в руки.

— Да, конечно, — ответила она и пошла за Люси. — Ну и дождь был ночью, — добавила она веселым тоном.

Делать замечания о погоде было так непохоже на Иннес. И абсолютно непохоже — быть веселой.

Люси вынула из ящика маленькую серебристую розетку и на ладони протянула ее Иннес:

— Вы знаете, что это такое?

В ту же секунду веселость исчезла с лица Иннес, и оно стало жестким и настороженным.

— Откуда она у вас? — почти грубо спросила она.

Только в тот момент Люси осознала, что в глубине души, в самой глубокой ее части, она рассчитывала, что реакция Иннес будет другой. Не отдавая себе отчета, она ждала, что Иннес скажет: «Это похоже на бляшку с лакированных туфель для танцев, такие у многих из нас есть». Сердце Люси перестало биться и опустилось.

— Я нашла ее на полу в гимнастическом зале вчера рано утром, — проговорила она.

Жесткая настороженность медленно уступила место отчаянию.

— А почему вы показываете ее мне? — глухо спросила Иннес.

— Потому что, как я поняла, в колледже есть только одна пара этих старомодных лакированных туфель.

Наступило молчание. Люси положила вещицу на стол и ждала.

— Я ошибаюсь? — спросила она наконец.

— Нет.

Снова молчание.

— Вы не понимаете, мисс Пим, — внезапно сказала Иннес, — это не было рассчитано на… Я знаю, вы подумаете, что я пытаюсь оправдать этот поступок, но никто не хотел, чтобы все произошло именно так. Это потому, что я просто заболела, не получив Арлингхерст, — я просто на какое-то время потеряла разум от этого — я вела себя как ненормальная. Я просто не могла думать ни о чем другом, кроме Арлингхерста. А это был способ… попытаться снова дать мне шанс. Только это ни в коем случае не больше. Вы должны поверить мне. Вы должны!

— Конечно, я вам верю. Если бы не верила, я бы, наверно, не поделилась с вами тем, что знаю. — И она указала на розетку.

Через минуту Иннес спросила:

— Что вы будете делать?

— О Господи, не знаю, — беспомощно вздохнула бедная Люси, оказавшись лицом к лицу с действительностью. Она знала о преступлениях из детективных романов, где героиня, даже если на нее сначала падало подозрение, обязательно оказывалась невиновной; либо ее сведения были почерпнуты из полицейских отчетов, где говорилось о преступлениях уже раскрытых, наказанных и остававшихся только предметом изучения. У всех замешанных в преступлениях людей, о которых сообщалось в отчетах, были друзья и родные, ошеломленные происшедшим, отказывавшиеся верить; их чувства, наверно, были очень похожи на ее, Люси, собственные ощущения, но это не успокаивало и не могло указать правильный путь. Это было то, что случалось с другими людьми, случалось ежедневно, если верить прессе, но не могло произойти с ней самой.

Как можно поверить, что кто-то, с кем ты смеялся и разговаривал, кого любил и кем восхищался, с кем жил общей жизнью, повинен в смерти другого человека?

Люси вдруг обнаружила, что рассказывает Иннес о своей бессонной ночи, о своих теориях относительно «решает Бог», о своем нежелании разрушить жизнь полудюжины людей из-за преступления, совершенного одним человеком. Она была слишком погружена в собственные проблемы, чтобы заметить, как начала загораться надежда в глазах Иннес. Только когда она услышала свои слова: «Конечно, нельзя позволить, чтобы вы извлекли пользу из смерти Роуз», она поняла, как далеко зашла по дороге, по которой вовсе не собиралась идти.

Однако Иннес ухватилась за это.

— О, я и не думала, мисс Пим. И это не зависит от того, что вы нашли это украшеньице. Вчера вечером, услышав, что она умерла, я поняла, что не могу поехать в Арлингхерст. Я собиралась сегодня утром пойти к мисс Ходж и сказать ей об этом. Я тоже не спала всю ночь. Думала о многом. Не только о моей вине в смерти Роуз, о моей неспособности переносить неудачи и тому подобное. Еще и… о, об очень многом, что вам будет неинтересно. — Она помолчала минуту, глядя на Люси. — Мисс Пим, послушайте, если я пообещаю всю свою жизнь посвятить искуплению того, что случилось вчера утром, может быть, вы… — Она не могла облечь свое бесстыдное предложение в слова, даже после рассуждений Люси о справедливости.

— И стану соучастницей происшедшего?

Холодная официальность фразы обескуражила Иннес.

— Нет. Это слишком, я ни от кого не могу ожидать подобного. Но я искуплю, понимаете. Это не будет что-то половинчатое. Это будет моя жизнь — за ее. Я с радостью сделаю это.

— Конечно, я верю вам. А как вы собираетесь искупать?

— Я думала об этом прошлой ночью. Начала с колонии прокаженных и тому подобных вещей, но это, пожалуй, нереально и не имеет особого смысла после обучения в Лейсе. Я придумала нечто лучшее. Я решила, что буду работать рядом с отцом. Я не собиралась заниматься медициной, но у меня это хорошо получается, а в моем родном городке нет ортопедической клиники.