Анне Хольт - Госпожа президент

— Пульс ровный, спокойный, — шепнула она. — Думаю, это не обморок. Она уснула. Отрубилась. Обессилела душевно и физически.

Ханна бесшумно покатила в другую комнату. Попутно приглушив освещение, подчинявшееся голосовой команде:

— Темно!

Лампы медленно погасли. Ингер Юханна прошла за ней и закрыла дверь. Эта комната была поменьше. Красивый газовый камин в раме из матированной стали работал на полную мощность, на стенах играли зыбкие тени. Ингер Юханна устроилась в глубоком шезлонге, откинула голову на мягкий подголовник.

— Врач Хелен Бентли сейчас не требуется, — сказала Ханна, остановив кресло рядом. — Но на всякий случай надо каждый час будить ее. Возможно, у нее небольшое сотрясение мозга. Первой могу подежурить я. Когда Рагнхильд обычно начинает беспокоиться?

— Около шести, — ответила Ингер Юханна и зевнула.

— Тогда первая вахта моя. А ты вздремни часок-другой.

— Ладно. Спасибо тебе.

Но Ингер Юханна не встала. Смотрела в огонь за искусственными дровами. Он словно завораживал ее, прозрачно-синий внизу, а поверху оранжево-желтый.

— Знаешь… — На нее вдруг пахнуло ароматом Ханниных духов. — Мне кажется, я никогда не встречала такого человека…

— …как я, — улыбнулась Ханна, глядя на нее.

Ингер Юханна коротко улыбнулась и пожала плечами.

— Да, и как ты. Но вообще-то я имела в виду Хелен Бентли. Я хорошо помню избирательную кампанию. В смысле я всегда довольно внимательно слежу…

— Довольно внимательно, — перебила Ханна Вильхельмсен с негромким смешком. — Да у тебя прямо-таки нездоровый интерес к американской политике! Мне казалось, я сама не в меру увлечена этой страной, но с тобой обстоит куда хуже. Может… — Она покачала головой. Словно прикидывала, не нарушит ли ее вопрос важную границу, отделяющую дружелюбность от дружбы. Но все-таки спросила: — Может, стоит выпить по бокальчику вина? — И тут же спохватилась: — Хотя глупо, наверно. В такую поздноту. Забудь.

— А я бы с удовольствием. — Ингер Юханна опять зевнула. — Не откажусь.

Ханна подъехала к встроенному шкафу. Открыла его, легонько нажав на дверцу, и без колебаний достала бутылку красного вина; при взгляде на этикетку Ингер Юханна вытаращила глаза.

— Зачем такое, — быстро сказала она. — Мы же всего по бокальчику!

— Вина — епархия Нефис. Она только рада будет, что я тоже отведала хорошего вина.

Ханна откупорила бутылку, зажала ее между колен, взяла два бокала, тоже осторожно пристроила на коленях, закрыла дверцу и вернулась на прежнее место.

— Вообще-то чудо, что ее избрали, — сказала Ингер Юханна, пригубив вино. — Изумительно! В смысле вино.

Она приподняла бокал: дескать, твое здоровье! — и отпила еще глоток.

— Ты что-то хотела сказать по поводу ее избрания, — заметила Ханна. — Как ей это удалось? Чем она взяла? Ведь поголовно все комментаторы твердили, что рановато еще выбирать женщину.

Ингер Юханна улыбнулась:

— Главное тут — фактор «икс».

— Фактор «икс»?

— То, что не поддается объяснению. Сумма достоинств, которые невозможно определить и указать. У нее было все. Если кто из женщин и имел шансы, то она. И только она.

— А Хиллари Клинтон?

Причмокнув, Ингер Юханна проглотила капельку вина, которую смаковала во рту.

— Думаю, это лучшее из вин, какие мне доводилось пробовать, — сказала она, глядя на бокал. — Для Хиллари время еще не пришло. Она и сама это понимала. Но, возможно, настанет и ее черед. Попозже. Она вполне здорова и до своего семидесятилетия, как мне кажется, имеет все шансы. Так что время у нее есть. Преимущество Хиллари в том, что вся подноготная уже известна. Прежде чем она стала первой леди, ее жизнь перетряхнули до основания. Я уж не говорю о годах в Белом доме. Вся грязь давно на глазах. Нужно время, чтобы это отошло подальше.

— Но ведь и под Хелен Бентли тоже копали, — заметила Ханна, пытаясь сесть поудобнее. — Гонялись за ней, как стая кровожадных псов.

— Само собой. Штука в том, что они ничего не нашли. Ничего существенного. Ей хватило ума признать, что студенческие годы она провела отнюдь не как монашка. И сказала она об этом, не дожидаясь вопросов. Причем с широкой улыбкой. Даже подмигнула. В упор глядя на Ларри Кинга. Погасила гол в зародыше. Гениально.

Она подняла бокал, посмотрела сквозь него на огонь, вино заиграло всеми оттенками красного — от глубокого темного до светло-кирпичного, по краю бокала.

— Вдобавок Хелен Бентли служила во Вьетнаме, — сказала Ингер Юханна и опять улыбнулась. — В семьдесят втором. В двадцать два года. И до поры до времени разумно молчала об этом, сообщила, только когда в начале президентской кампании какой-то индюк или, вернее сказать, ястреб напомнил, что США фактически находятся в состоянии войны с Ираком. И что Commander in Chief просто обязан иметь военный опыт. Полнейшая чепуха, конечно! Посмотрите на Буша! В молодости покрасовался чуток в мундире летчика, но никогда не выезжал и не вылетал за пределы США. И тебе известно… — От вина в голове уже сейчас чувствовалась легкость. — Хелен Бентли сумела повернуть все в свою пользу. Выступила по телевидению и серьезно заявила, что никогда не афишировала свои двенадцать месяцев во Вьетнаме, так как, питая глубокое уважение к ветеранам, получившим физические увечья и психические травмы, не желала зарабатывать популярность на том, что, по сути, было чисто конторской работой. На войну она пошла не по принуждению, а из чувства долга. И вернулась домой, по ее словам, взрослым и поумневшим человеком, понимая, что вся эта война — роковая ошибка. Точно так же и война с Ираком, которую она поначалу поддерживала, обернулась кошмаром, и необходимо найти достойный и правомерный способ выйти из нее. Причем как можно скорее.

Она быстро прикрыла бокал ладонью, когда Ханна хотела подлить вина.

— Нет, спасибо. Чудесное вино, но я собираюсь поспать.

Ханна не настаивала, заткнула бутылку пробкой.

— Помнишь, как мы сидели тут и смотрели церемонию инаугурации? — сказала она. — И говорили о том, что, наверно, они очень здорово спланировали свою жизнь. Помнишь?

— Да, — отозвалась Ингер Юханна. — Пожалуй, я тогда… переживала больше, чем ты.

— Потому что ты не такой скептик, как я. По-прежнему способна восхищаться.

— А как же иначе! — воскликнула Ингер Юханна. — Хиллари Клинтон отрабатывает имидж жесткого, несговорчивого и самоуправного политика, тогда как…

— …она всеми силами старается создать совершенно другой образ, верно?

— Да. Безусловно. Однако это требует времени. В Хелен Бентли есть что-то… — Она покачала головой, отвела за ухо прядь волос. И тут только заметила, что линзы очков сплошь захватаны пальчиками Рагнхильд. Сняла очки, протерла подолом блузки. — Что-то не поддающееся определению, — добавила она немного погодя. — Факторы «икс». Теплая, красивая, женственная, а вместе с тем сумела доказать свою силу карьерой и участием в войне. Она, без сомнения, крепкий орешек, и врагов у нее предостаточно. Но и с ними она обращается… иначе? — Ингер Юханна надела очки, взглянула на Ханну. — Понимаешь, о чем я?