Энтони Беркли - Попрыгунья

— Я сказал, мне — виски, — решительно повторил мистер Уильямсон. — Причем двойное. Спасибо, Колин. Ну что ж, Марго, — твое здоровье!

— Твое здоровье, Осберт!

— Осберт, ты ужасен! — сообщила ему супруга и отодвинулась с обиженным видом.

Дамы удалились в спальню на традиционную процедуру переодевания, каковая на этот раз затянулась из-за появления там Марго Стреттон в тот самый момент, когда все уже собрались выходить. Наконец все они появились вместе, в пальто и мехах, и голоса слились в прощальном хоре:

— Ну, спокойной ночи, Рональд… Такой замечательный вечер… Спокойной ночи, мистер Шерингэм… Спокойной ночи, я вам завтра позвоню… Может быть, вы с Рональдом как-нибудь с нами поужинаете, миссис Лефрой? Передайте мой поклон миссис Уильямсон… Не забудьте ту книжку для меня, мистер Николсон… Ну, Шерингэм, доброй ночи… Доброй ночи… Рональд, дорогой, все было очаровательно… Ну, спокойной ночи…

Наконец-то, наконец дома остались одни домашние.

— Итак, нас семеро, — проговорил Рональд, оглядывая поредевший круг. — По крайней мере, должно быть. Что, пойдем спать или уж не стоит? По-моему, не стоит.

В таком случае угощайтесь чем хотите и веселитесь. Мне всегда казалось, что семь — идеальное число для хорошей компании.

Компания подчинилась.

— Лично я танцевать больше не намерен, — неожиданно и веско заявил мистер Уильямсон.

— Конечно, — согласилась миссис Лефрой. — Лучше давайте погасим свет и сядем у камина, а мистер Шерингэм расскажет нам про свои убийства.

— Ой, давайте, Роджер! — подхватила Силия.

— Хорошая мысль, — поддержал их Рональд. — Разумеется, Роджер, под строжайшим секретом!

— Да право, наверное, не стоит, — запротестовал польщенный Роджер.

— Стоит, мистер Шерингэм, ну пожалуйста! — взмолилась миссис Лефрой.

— Давай, Роджер, будь мужчиной, — добавил Колин Николсон. — Дальше нас это не пойдет.

— Ну и прекрасно, — согласился Роджер.

Мистер Уильямсон вышел на лестничную площадку и огласил ее бычьим ревом:

— Лилиан!

— А? — донесся голосок издалека.

— Приходи!

— Зачем?

— Убийство! — возопил мистер Уильямсон, ничего не уточняя; разумеется, этот способ сработал и Лилиан тут же примчалась; но тут уж ему пришлось давать исчерпывающие объяснения.

Тем временем кресла были расставлены полукругом у огня, еще горевшего в громадном очаге времен короля Якова, и гости расселись, исполненные предвкушения.

— Шерингэм! — доверительно произнес мистер Уильямсон.

— Да?

— Прежде чем вы начнете, не могли бы вы пообещать мне одну вещь?

— Какую?

— Что, если я убью Лилиан, вы меня не выдадите. Правда же, не выдадите, а?

— Это, — ответил Роджер, — всецело будет зависеть от того, насколько веская причина вас на это толкнула.

— Еще какая веская. Знаете, — еще более доверительно сообщил мистер Уильямсон, — я не выношу, когда она надевает мои брюки, — и облегчив душу этим признанием, мистер Уильямсон откинулся в кресле и немедленно заснул.

— Продолжай, Шерингэм, — бесцеремонно велел Рональд.

Роджер принялся откашливаться, одновременно обдумывая, с какого дела начать, когда его окликнули из дверей. Это был Дэвид Стреттон, переменивший смокинг на пиджак и переменившийся в лице.

— Извините, что помешал, — проговорил он. — Рональд, можно тебя на минутку?

Рональд и в самом деле вышел всего на минуту и тут же вернулся в комнату вместе с братом.

— Дэвид говорит, что Ина, похоже, так и не пришла домой. Он думает, она могла остаться здесь. Нам придется осмотреть дом.

— Великолепно! — воскликнул Николсон, вскакивая на ноги. — Мы тебе поможем.

— Что вы, что вы, — слабо запротестовал Дэвид. — Не стоит беспокоиться. Мы с Рональдом и сами справимся.

— О чем ты говоришь! Неужели мы не протянем тебе руку помощи? Пошли, Осберт, пошли, чертов увалень!

— А? Что? Что такое?

— Играем в прятки, — объяснил Николсон. — Тебе водить. Вставай и действуй.

Его заразительная энергия привела в движение всю компанию.

Роджер отметил, что после непродолжительного замешательства все, похоже, сочли предстоящие поиски не более чем грандиозным розыгрышем. Даже молящий вид самого Дэвида не стал помехой общему веселью. Несомненно, в данной ситуации это было самым правильным и, в отношении Дэвида, наиболее тактичным. Все же это лучше, чем бродить по дому с постной миной, молча сочувствуя бедняге Стреттону, которому досталась полоумная жена. Сама Ина, в конце концов, тоже один большой розыгрыш — хотя и дурацкий. Так пойдем и открыто посмеемся вместе с Дэвидом, чем лить вместе с ним слезы!

Разбившись на пары и тройки, гости осматривали комнаты.

Выстроенный при Якове I, дом Рональда Стреттона был просторным, Стреттоны владели им вот уже три века, чуть не с самой его постройки в качестве вдовьего флигеля усадьбы, находившейся почти в шести милях отсюда. Рональд получил в наследство только сам дом — без земли и ферм, когда-то составлявших единое с ним имение, и без денег, потребных для поддержания особняка в должном виде. Но собственноручно заработав второе, он сумел вернуть себе и первое.

Прибрав все это к рукам, Рональд всерьез занялся домом. И вовремя обветшавшая кладка грозила рухнуть в любую минуту. Рональд перекрыл дом, перепланировал и практически отстроил заново. Верхний, четвертый этаж, где и происходила вечеринка, он переделал полностью. Прежде он состоял из десятка тесных спален; Рональд без сожаления разрушил перегородки, превратив половину спаленок в одну просторную комнату, от фасадной до задней стены; и такая же комната получилась из другой их половины. В первой настелили паркет и устроили танцевальный зал; во второй же, полностью убрав стену, отделявшую ее от красивой старинной винтовой лестницы, сделали универсальное помещение, выполнявшее, по обстоятельствам, любые функции — от кабинета до музыкальной гостиной. Сегодня оно служило баром. В остальных помещениях верхнего этажа, выходящих на черную лестницу, жили слуги.

К крыше Рональд был столь же беспощаден. Он сохранил от нее только щипцовые фронтоны фасада. Остальное было выровнено и забетонировано, сверху положили асфальт, и получилась приличная бадминтонная площадка. Правда, игре на такой высоте здорово мешал ветер, но Рональд предавался ей со страстью. Этим вечером столбы с сеткой убрали, а на их месте воздвиглась жутковатая треугольная конструкция с тремя висельниками. На козырьке дома, несколькими футами ниже основной крыши, с которой он соединялся коротким лестничным пролетом, была устроена настоящая оранжерея, где Стреттон забавы ради разводил, вернее сказать, пытался разводить кое-какие тропические растения. Это помещение обыкновенно именовалось зимним садом, было меблировано плетеными креслами и столиками и зачастую тоже использовалось для танцев.