Дэвид Осборн - Убийство в долине Нейпы

Намек был слишком грязным.

— Если я правильно поняла ваш вопрос, — отчеканила я, — то никаких личных отношений у нас с ним нет.

— Вы встречались с ним прежде, до приезда в «Аббатство»?

— Никогда.

— А с мистером Груннигеном в таком случае?

Это было уже совсем дико. Я не сдержалась и рассмеялась.

— С молодым человеком, который здесь работает?

Однако Богнор не видел в этом ничего смешного. Глаза его посуровели, и он почти прошипел:

— Да, миссис Барлоу, с Роландом Груннигеном. Вы утверждаете, что и с ним не состояли в интимных отношениях?

Ну, это уже черт знает что! Я взорвалась:

— Послушайте, сэр, еще один вопрос такого же сорта, и я залеплю пощечину в вашу самодовольную рожу. Плевать мне, что вы — полицейский!

Лицо его налилось кровью.

— Я вынужден напомнить вам, мадам, — сказал он сдавленным голосом, — что по поручению шерифа графства Нейпа я веду расследование по делу об убийстве. Если вы не желаете отвечать на мои вопросы здесь, в этом кабинете, то, быть может, вы предпочитаете это сделать в подвале тюрьмы графства?

Он отвел глаза в сторону и выкрикнул:

— Капрал!

В дверях появился офицер с каменным лицом. Богнор улыбнулся.

— Эта леди сейчас решит, оставаться ли ей здесь или отправиться с вами в Нейпа-Сити.

Несколько секунд я сидела молча, обдумывая, как мне лучше отреагировать. «Ну ладно, он презренный хам, но нельзя недооценивать его власть, и, если я не отступлю, причем быстро, он ведь осуществит свою угрозу. А тюрьма графства — это определенно не то место, куда я мечтаю попасть. Так что надо забыть на минуту гордость, пусть думает, что ему удалось запугать меня».

— Ну, так как? — Он нетерпеливо постукивал карандашом по записной книжечке.

Я капитулировала, продемонстрировав это в самых недвусмысленных выражениях.

— О'кей, — сказала я. — Вы тут хозяин. На предложение переселиться в тюрьму я отвечаю отрицательно.

Он откинулся на спинку кресла, наслаждаясь победой.

— Вот видите, миссис Барлоу, оказалось, не так уж трудно сделать правильный выбор. — Он положил блокнот в папку. — Проводите миссис Барлоу обратно в дом, — сказал он офицеру. Впервые он соизволил назвать меня по фамилии.

— Благодарю, — сказала я и затем, старательно пряча свои чувства, скромно поинтересовалась: — Можно ли узнать, на каком основании вы задерживаете меня в Калифорнии?

— Ну, найти основания, я думаю, труда не составит, миссис Барлоу. Если вам нужны формальные основания, извольте: важная свидетельница, препятствующая исполнению правосудия и подозреваемая в убийстве. К тому же еще угрожала физической расправой полицейскому офицеру.

Улыбку, с которой была произнесена последняя фраза, я буду долго помнить.

Я почувствовала, как лапа угрюмого капрала легла на мою руку. Спускаясь вниз в монастырь, я вспомнила, что забыла рассказать о загадочном шуршании под моим окном. Ну и Бог с ним. Когда-нибудь на одном из следующих допросов я нанесу Богнору сокрушительное и унизительное поражение, назвав ему убийцу или убийц Хестер и мексиканца. И, кто знает, быть может, для раскрытия преступления мне пригодится и этот странный звук волочения.

Полицейский сопровождал меня до парадной двери в дом, и дальше я одна направилась к террасе. Что ж, буду наслаждаться солнышком, решила я, выпью стакан вина, чтобы развеять дурное настроение от встречи с Богнором, и обдумаю ситуацию. В холле появился Хозе.

— Хозе!

— К вашим услугам, мадам.

— Принесите, пожалуйста, белого вина со льдом, туда. — Я указала на террасу.

— Хорошо, мадам. Но лично я хватил водки после допроса. — Он хихикнул, и я поняла, что одной рюмкой он не ограничился. Я засмеялась.

— Мне достаточно вина.

Я надеялась спокойно посидеть в тишине, но не тут-то было. Едва я вышла на залитую солнцем террасу, из кресла поднялся навстречу мне престраннейший человечек. Рост его вряд ли превышал пять футов и три дюйма. На вид ему было под семьдесят, хотя впоследствии я, к крайнему своему удивлению, узнала, что ему — восемьдесят три. В пушистом облачке снежно-белых волос, он выглядел херувимом. Фигура его напоминала грушу. Костюм из легкой ткани в синюю и белую полоску давненько не общался с утюгом, равно как и мятая розовая рубашка, украшенная чудовищным галстуком с изображением голой девицы на роликовых коньках. Сандалии и розовые носки под цвет рубашки довершали его наряд. При моем появлении личико херувима озарила довольная улыбка. Он ринулся вперед, протянул руку для рукопожатия и объявил:

— О, Маргарет Барлоу! Не сомневаюсь, что это она самая собственной персоной! Обри Клаудсмит — к вашим услугам.

Несколько ошарашенная, я сказала:

— Здрасьте, как поживаете?

На что он ответил:

— Великолепно, дорогая, лучше не бывает. Раздобыл самый аппетитный информационный материалец со времен сенсационной истории о душителе на дороге номер 29. Да вы наверняка помните — придушил семерых, голосовавших на обочине, прежде чем его изловили. Мужчина или женщина — ему это было безразлично. Шея есть шея. Кстати сказать, он оказался виноделом из Сономы, весьма уважаемый в тех местах человек. Привозил их домой, на свой винзавод, поил вином пино-нуар, накачивал в стельку, а затем душил в укромном местечке.

Я туманно вспомнила, что лет десять назад читала об этой истории. Одновременно я поняла, что он — «представитель средств массовой информации». Но каким образом он ухитрился проникнуть в «Аббатство», да еще так вольготно расселся на террасе, когда полиции твердо приказано не пускать репортеров?

И словно прочитав мои мысли, он вручил свою визитную карточку. В ней значилось: «Обри Клаудсмит — главный редактор газеты «Летописец долины».

— Освещаем новости Сономы и северной части Центральной долины, а также винодельческого района Сьерры, — заявил он.

Я посмотрела на него — для этого пришлось опустить глаза.

— Как вы сюда проникли? — спросила я жестко.

Рядом с ним на столике лежала большая фотокамера «Спидграфлекс», штатное снаряжение чуть ли не каждого американского фоторепортера. Аппарат был потерт до такой степени, словно им пользовались сто лет без передышки. Чудаковатый коротышка ответил с явным удовольствием:

— Проник запросто. Богнор мне кое-чем обязан. Да и Джона Сэлдриджа я знаю чуть ли не с пеленок. — И без лишних слов снова устроился поудобнее в кресле, любезно пригласив и меня последовать его примеру, словно он был владельцем «Аббатства»: — Садитесь, дорогая! Нам есть о чем поболтать.

— Простите, — предупредила я сразу. — Поскольку я приехала сюда только в пятницу, вы наверняка лучше меня знаете, что здесь произошло.

— О, конечно, конечно! — Человечек замахал руками. — Все понятно — вы еще и чемодан не успели распаковать, когда стряслась эта жуткая история. Нет, я желал бы побеседовать лишь о вас самой.