Дэвид Осборн - Убийство в долине Нейпы

— Обо мне?

— Да, именно о вас!

— Ничего интересного я собой не представляю, — возразила я. — Обыкновенная гостья, приехала на уик-энд и вот, кажется, застряла.

— Да, застряли, это уж точно. Богнор вас прихватил — типичная его манера, я сразу понял. Вот поэтому мы с вами и будем сотрудничать.

— Сотрудничать? — как эхо откликнулась я и чуть не рассмеялась.

— Именно! — повторил он. — Мы с вами обязаны сотрудничать.

Комичный седовласый херувимчик вдруг исчез, словно его разгримировали, и на его месте появился не склонный к шуткам газетный редактор со стальными глазами. Даже голос у него изменился.

— А теперь слушайте, — сказал он. — Богнор видит в вас, возможно, главного свидетеля или даже подозреваемую — если ему не докажут обратного. Смешно, конечно, но это так, а если знать Богнора, а я, уж вы мне поверьте, его знаю, то он от вас не отвяжется, пока не засадит за решетку настоящего убийцу. Это может произойти и сегодня после полудня, или завтра, или… — он сделал многозначительную паузу, -…в будущем году, — кто знает! Тогда, в этой истории с душителем, он задержал здесь, в Калифорнии, одного бедного малого и что ни месяц выдвигал против него одно обвинение за другим. А когда парень сбежал в другой штат, Богнор настоял на его выдаче. Так что наше партнерство будет заключаться вот в чем: я буду аккуратно снабжать вас точной информацией о действиях полиции, особенно о ходе расследования, а вы используете эту информацию плюс ваши детективные таланты, чтобы раскрыть тайну убийства. Затем я публикую ваш эксклюзивный очерк в моей газете, а вы улетаете к себе в Нью-Йорк. Договорились?

Тут я уже не выдержала и рассмеялась.

— Вряд ли мы договоримся. И вообще, с чего вы взяли, что я обладаю детективными способностями и способна распутать хоть одно преступление? Я не Шерлок Холмс в юбке. И откуда вам известно, что я живу в Нью-Йорке?

— Я много чего знаю о вас, миссис Барлоу. Ну, во-первых, мне отлично известно, что вы не профессиональный детектив, и — слава Богу! Мой опыт подсказывает, что детективы — публика со скудным воображением, потому-то они часто и не добиваются успеха. Вы же — не просто весьма милая женщина, вы еще прекрасная фотожурналистка. Не отрицайте, не надо, я не льщу. Я видел полдюжины ваших очерков в разных журналах, некоторые из них были подлинными расследованиями. У вас природный дар докапываться до сути вещей. И в «Балтимор сан» один мой коллега, вернее, одна моя коллега тоже отличилась…

— Ах, вот оно что, — сказала я, поняв намек.

Он хитро улыбнулся.

— Вот именно. Кошмар в «Брайдз Холле», школе-интернате для девочек на Восточном побережье штата Мэриленд. Запоминающийся был репортаж. И в «Бостон глоб» мы тоже читали неплохой материальчик.

«Материальчик»! Это был репортаж-расследование на целую полосу. Да, ему я могу сказки не рассказывать, будто никогда не расследовала убийств.

— «Случай на острове Марты», так это называлось, — призналась я.

— Он самый. Рекордную коллекцию гнусных убийств вы раскрыли, дорогая! Одного беднягу скормили каймановым черепахам, другого задушили, зажав шею в окне автомобиля стеклоподъемником, третьего прокололи вилами…

Я встревожилась.

— Надеюсь, — сказала я, — вы еще не выдали Богнору мой послужной список?

— Избави Боже! Конечно, нет. Богнор абсолютно убежден, что из всех детективов на земле он — самый гениальный. Легчайший шепоток о том, кто вы есть на самом деле, и он увидит в вас такого опасного конкурента, что тут же под любым предлогом упечет вас в каталажку.

Человечек встал, водрузил на голову широкополую панаму — она валялась там, куда он ее швырнул, на кресле, — и передо мной снова появился цветущий седенький херувимчик.

— О, конечно, вам потребуется время, чтобы все это обдумать, Маргарет, дорогуша, понимаю, понимаю. Я и не ждал, что вы поступите иначе, не такой вы человек. Моя визитная карточка у вас есть, позвоните мне. А пока что разрешите сказать, что встреча с вами была изумительно приятной, и я надеюсь, что вы быстро распутаете эту историю до конца. А я уж это подам как сенсацию. Вы-то уж наверняка все загадки разгадаете, и довольно скоро. Не сомневаюсь, что вам это удастся. — С этими словами он пожелал мне всего наилучшего, старомодно-вежливым жестом приподнял панаму над головой и поспешил прочь, похожий со стороны на гриб мухомор, вдруг побежавший на двух ножках.

Надо было прийти в себя и собраться с мыслями. К счастью, появился Хозе с замороженной бутылкой шардоне 1982 года, и это помогло.

— Вы знаете мистера Клаудсмита, Хозе?

— Еще бы! Кто же его тут не знает! — Хозе улыбнулся во весь рот, но больше ничего не добавил.

Я выпила бокал вина и принялась серьезно размышлять над тем, что Клаудсмит сказал о Богноре. Услышанное не радовало. Пугала меня не сама подписка о невыезде из Калифорнии, хотя дома ждали дела — нужно было сделать репортаж об осенней регате, подготовить к зиме мой коттедж на острове Марты. Но со всем этим я успела бы управиться, время позволяло, однако если Клаудсмит прав и Богнор, не ограничившись подпиской о невыезде, засадит меня под замок за то, что я вторглась на его заповедную территорию, то я и убийцу не разоблачу, и окажусь гостем шерифа графства Нейпа на значительно дольший срок, чем мне этого бы хотелось.

Я потянулась за бутылкой, чтобы подлить себе вина. Но тут из гостиной на террасу вышла Лурина в странном, на мой взгляд, для вчера осиротевшей девушки наряде — коротком махровом пляжном халате. Я встала, чтобы высказать ей мои соболезнования, но едва открыла рот, как она жестом холодно остановила меня и, снисходительно улыбнувшись, сказала:

— Благодарю вас, миссис Барлоу, — после чего прямиком проследовала к бассейну.

То, что она затем проделала, лишило меня дара речи. Возможно, я старомодна, однако нравы средиземноморских пляжей, на мой взгляд, вряд ли приемлемы в семейном доме. Лурина подошла к брезентовому шезлонгу у бассейна и небрежно, как на пляже в Сан-Тропезе, сбросила на шезлонг халат. Я увидела потрясающее стройное молодое тело, загорелое и полностью обнаженное, не считая крохотного кусочка ткани на тесемочках на нижней части тела. Бедный Хозе, вышедший как раз в этот момент, чтобы убрать со стола, быстро отвел глаза и поспешно ретировался.

Лурина же казалась совершенно безразличной к секундному появлению Хозе, равно как и к моему присутствию. Она отнюдь не выставляла себя напоказ. Ей было попросту наплевать и на Хозе и на меня, мы для нее не существовали. Она растерла крем для загара по всему телу, а затем улеглась на спину в шезлонге. Я почувствовала острое желание подойти и перевернуть шезлонг вместе с ней в бассейн.

Парадоксально, но Лурина, казалось, ничуть не переживала ужасную гибель матери, и это делало для меня смерть Хестер вдвое более страшной. Хотя я не симпатизировала Богнору, я мысленно поставила себя на его место и начала постепенно понимать, отчего он такой настырный. Учитывая жуткие обстоятельства расправы над Хестер, а также важность и особый престиж винного бизнеса, он был обязан добиться успеха и найти убийцу, тогда как смерть бедного Хулио Гарсиа-Санчеса его весьма мало интересовала. Если Богнор хотя бы кого-нибудь в «Аббатстве», включая меня, оставит вне подозрений и тщательно не отработает версии по каждому из нас, а затем обнаружится, что он проворонил среди нас преступника или ценного свидетеля, то на этом карьере Богнора конец.