Жорж Сименон - Маньяк из Бержерака

— Да!.. Это длинная улица, по виду она городская, а заканчивается проселочной дорогой. Новая мельница будет после второго поворота. Впрочем, там уже нет мельницы, а большая ферма со стенами из белого камня. Когда я проходила мимо, там запрягали быков, а во дворе было полно всякой птицы, в том числе прекрасные индюки…

Мегрэ слушал, словно слепой, которому описывают все вокруг.

— Большой там участок?

— Они здесь считают по-старому, на журнали. [1] Один журналь — площадь земли, на вспашку которой крестьянину требуется один рабочий день. Мне сказали, что двести журналей, но я не знаю, сколько это. Во всяком случае, лес там начинается сразу же за фермой. Дальше идет большая дорога на Периге.

Жандармы уже, наверное, там, вместе с несколькими полицейскими из Бержерака. Мегрэ представлял себе, как они ходят взад-вперед, высоко поднимая ноги, шарят по кустам, словно загоняя кроликов, как люди стоят на дороге группами, как мальчишки сидят на деревьях…

— А теперь ты меня оставь. Вернись туда, хорошо?

Она не стала спорить. При выходе из гостиницы она столкнулась с молодой женщиной, обернулась с удивлением и, быть может, с некоторой досадой.

Это была мадам Риво.

— Садитесь, прошу вас. И простите, что я вас побеспокоил, тем более что из-за мелочи. Я ведь далее не знал, есть ли у меня к вам вопросы! Это дело такое запутанное…

Он не спускал с нее глаз, и та была словно загипнотизирована его взглядом.

Мегрэ был удивлен, но не обескуражен. Он смутно догадывался раньше, что мадам Риво будет не интересна, теперь же он убедился, что эта женщина гораздо не интереснее, чем он ожидал.

Сестра ее, Франсуаза, была изящной, элегантной, в ней ничего не выдавало провинциалку.

Мадам же Риво была гораздо менее привлекательна, ее даже нельзя было назвать красивой. Ей было лет двадцать пять — тридцать. Среднего роста, полноватая. Ее платье было сшито какой-нибудь местной портнихой, а если и хорошим мастером, то она не умеет его носить.

Больше всего в ней поражали глаза — тревожные, беспокойные. Тревожные и в то же время покорные. Вот она смотрит на Мегрэ. По всему видно, что она чего-то боится, но предпринять что-либо в свою защиту неспособна. Можно подумать, что она как будто ожидает удара.

Типичная мещаночка. Все у нее, как положено, комильфо! В руках крутит носовой платок, которым при надобности будет вытирать глаза!

— Мадам, вы давно замужем?

Та ответила не сразу! Этот вопрос ее пугал! Ее все пугало!

— Пять лет! — прошептала она без всякого выражения.

— А до этого вы жили в Бержераке?

И опять она, прежде чем ответить, долго смотрела на Мегрэ.

— Я жила в Алжире с сестрой и матерью.

Мегрэ едва решился продолжать разговор, чувствуя, что малейшее слово может привести ее в смятение.

— Доктор Риво жил в Алжире?

— Он два года работал в больнице.

Комиссар посмотрел на ее руки. Ему казалось, что они как-то не соответствуют ее богатой одежде. Эти руки знали работу. Однако ему трудно было перевести разговор на эту тему.

— Ваша мать…

Он не закончил. Мадам Риво, сидевшая лицом к окну, вдруг испуганно приподнялась. Тотчас же снаружи раздался звук хлопнувшей дверцы автомобиля.

Это был доктор Риво, он вышел из машины, бегом поднялся по лестнице, резко постучал.

— Вы здесь? Я не понимаю… Вам что, нужна моя жена?.. Вы в таком случае могли бы…

Мадам Риво опустила голову. Мегрэ следил за доктором с некоторым удивлением.

— Почему вы сердитесь, доктор? Мне захотелось познакомиться с мадам Риво. Я, к несчастью, не способен передвигаться сам.

— Вы закончили свой допрос?

— Совсем не допрос, а мирная беседа. Когда вы вошли, мы говорили об Алжире. Вам нравится эта страна?

Спокойствие Мегрэ было лишь внешним. Пока он говорил, растягивая слова, мозг его напряженно работал. Перед ним стояли два человека: готовая расплакаться мадам Риво и ее муж, смотревший вокруг так, словно он искал следы того, что здесь произошло… Мегрэ пытался в этом разобраться.

Здесь что-то скрывалось. Что-то было не так.

Но что же?

И с прокурором тоже было что-то не так. Только все это Мегрэ чувствовал очень смутно, неопределенно.

— Скажите, доктор, вы познакомились с мадам, когда она была вашей пациенткой?

— Позвольте вам заметить, что это не имеет никакого значения. Если разрешите, я отвезу жену домой и…

— Разумеется… Разумеется…

— Что разумеется?

— О, ничего! Простите, я даже не заметил, что говорю вслух… Вы знаете, доктор, это странное дело! Странное и страшное! Чем больше я им занимаюсь, тем страшнее оно мне кажется. А ваша свояченица, напротив, очень быстро успокоилась. Сильная женщина!

Мегрэ видел, как застыл Риво, ожидая продолжения. Не подумал ли он, что Мегрэ знает гораздо больше, чем говорит?

Комиссару казалось, что он уже начинает продвигаться вперед в своих поисках, и вдруг все расстроилось, все его версии, вся жизнь в гостинице, в городе.

И началось это с приезда жандарма на велосипеде, который проехал по площади, обогнув квартал, направившись к дому прокурора. В это время раздался телефонный звонок. И Мегрэ снял трубку.

— Алло, это из больницы. Доктор Риво еще у вас?

Риво нервно схватил трубку, с изумлением выслушал, что ему говорили, дал отбой. Он был так взволнован, что некоторое время стоял молча, уставившись в одну точку.

— Его нашли! — наконец сказал он.

— Кого?

— Того человека!.. Во всяком случае, нашли его труп… В лесу, у Старой мельницы…

Мадам Риво смотрела то на Мегрэ, то на мужа, ничего не понимая.

— Меня попросили сделать вскрытие… Но…

И, пораженный какой-то мыслью, он в свою очередь посмотрел на Мегрэ.

— Когда на вас напали… в лесу… вы в ответ… вы выстрелили из револьвера, хоть бы один раз?..

— Я не стрелял…

И тут доктору пришла другая мысль, он нервно провел рукой по лицу.

— Смерть произошла несколько дней назад… Но тогда, как же Франсуаза сегодня утром?.. Идемте со мной…

Он увел свою жену, послушно следовавшую за ним, и спустя некоторое время уже усаживал ее в автомобиль. Прокурор заказал, должно быть, машину по телефону, так как напротив его дома остановилось такси. А жандарм в это время отъезжал от своего дома. Теперь здесь царило не просто любопытство, как утром. Это была настоящая лихорадка, охватившая весь город.

Скоро все, в их числе и хозяин гостиницы, пошли к Новой мельнице, лишь Мегрэ оставался в постели, напряженно выпрямив спину и уставившись тяжелым взглядом на горячую от солнца площадь.

— Что с тобой?

— Ничего.

Только что вернувшись, мадам Мегрэ видела мужа в профиль, но она поняла, что что-то не так, слишком мрачно смотрел он в окно. Но она быстро догадалась, в чем дело, присела на край его постели, машинально взяла трубку и стала ее набивать.