Марк Вайнгартнер - Возвращение Крестного отца

А вот эти дети веселились от души, их не страшили даже жирные чайки, пикирующие прямо в ведра с рыбой! Недолго им осталось веселиться. С минуты на минуту явится чья-нибудь озлобленная тетушка и начнет поучать, как следует себя вести на похоронах бедного дяди Тони. Огромным усилием воли Фредо заставил себя повернуться к украшенному черными лентами входу в ресторан. Страшно хотелось вернуться в отель, чтобы обдумать, как лучше преподнести Майклу идею с кладбищами. Корлеоне был недостаточно пьян, чтобы дать волю своим эмоциям. Глубоко вдохнув, он заставил себя войти внутрь.

В ресторане Молинари всегда было довольно темно: обшивка из кипариса, кожаные перегородки, красные занавески, не закрывающие лишь окно, которое выходило на бухту. Сегодня были зашторены все окна без исключения, и в освещенном несколькими свечами зале собрались темноволосые, с оливкового цвета кожей люди, одетые в черное. Единственными яркими пятнами были скатерти, такие белые, что Фредо прищурился. В центре знаменитого мраморного фонтана стояла ледяная фигура Тони Молинари с вытянутой к барной стойке рукой. Все присутствующие осторожно касались холодного лба ледяного двойника погибшего дона.

В ресторане посетителей было куда больше, чем на кладбище, возможно потому, что подавали чудесные закуски. Фредо по очереди обнимал собравшихся и качал головой, выражая соболезнования по поводу трагедии. Некоторые делали многозначительные замечания относительно его нового назначения в семье. Корлеоне проявил ангельское терпение, а потом предложил отдать должное таланту шеф-повара. Чтобы не опьянеть, он пил пиво. У Фредо не было харизмы, как у отца и братьев, но, как ему казалось, он извлекал из этого пользу. Он никогда никого не подавлял. Женщины относились к нему по-матерински. Мужчины же, видя, что он едва следит за ходом беседы, наливали ему стаканчик и старались как можно быстрее от него отделаться. Жизнь в «Замке на песке» Фредо очень нравилась, потому что он любил развлекаться и развлекать других.

В семье Корлеоне все вели себя как роботы, тщательно обдумывая каждое слово. С Фредо люди могли расслабиться и побыть самими собой. Наверное, поэтому его очень любили. Его считают слабым, да только это большая ошибка. «Не стоит недооценивать своих врагов!» — часто поучал папа, правда, не Фредо, а Санни. Сколько раз отец отчитывал старшего брата, не обращая на среднего ровным счетом никакого внимания. Неизвестно, кому было обиднее!

Некоторые из собравшихся шептались о таинственном исчезновении пилота по фамилии О'Мэлли, причем с Фредо откровенничали куда охотнее, чем с Майклом. Он услышал все возможные теории относительно личности летчика. Чаще всего предполагали, что это полицейский или кто-то из кливлендской семьи. Возможно, и то, и другое. У нового главы клана Молинари была иная идея. Пожимая Фредо руку, Мясник прошептал: «Это же сделал Нос, верно?» И ему, и всем остальным Корлеоне говорил, что не имеет ни малейшего понятия. Майкл бы никогда так не поступил.

Ну почему он проигрывает по сравнению с братьями? Фредо стоял в мужской уборной и смотрелся в огромное зеркало. Он выпрямился и втянул в себя живот. Глаза у него, как поется в той песне, словно вишня в молоке. Впрочем, братья не сравнивают себя друг с другом! Фредо провел по редеющим волосам — кажется, с пивом пора заканчивать. Он смотрел на свое круглое лицо, стараясь не видеть сходства с отцом, квадратного подбородка Санни и миндалевидных глаз Майкла. Схватив упаковку жидкого мыла, Фредо швырнул в свое отражение. Зеленые капли были повсюду, зеркало треснуло. Корлеоне протянул сто долларов седому негру-уборщику, который понимающе кивнул и сказал, что очень скорбит по мистеру Тони. Фредо вернулся в почти пустой ресторан к растаявшей фигуре Молинари. Не желая ни с кем общаться и отчаянно ненавидя остальных Корлеоне, он вышел из ресторана.

Такси брать не хотелось, и Фредо решил прогуляться по пристани. Еще немного, и здесь станет опасно, ведь это район матросов и портовых грузчиков. Именно здесь находятся бары с самой сомнительной репутацией.

Нет, нельзя снова пускаться во все тяжкие!

Перед ним была Пауэлл-стрит, которая приведет прямо к отелю. Путь неблизкий, и все же прогулка ему не помешает. Фредо растерянно смотрел то на мрачного вида бары, то на Пауэлл-стрит. Насколько он помнил, она идет вдоль итальянского квартала. Там можно остановиться, передохнуть, выпить кофе и обдумать план с кладбищами. Правильно, как раз то, что нужно!

Едва свернув на Пауэлл-стрит, Корлеоне почувствовал облегчение. Не такой он и слабый!

Улица тянулась вверх по холму, и, пройдя несколько сот метров, Фредо остановился в нерешительности. Он слишком устал, чтобы думать о делах, и кофе уже не хотелось. Скорее чего-нибудь холодного, например пива.

Идти стало легче, а среди вывесок попадалось все больше итальянских. Но что-то изменилось, по улице бегали грязные дети в свитерах и широких брюках, полно черных и ни одного итальянца. Когда же он был здесь в последний раз? Году эдак в сорок седьмом? Или сорок восьмом? Наконец он увидел знакомое кафе. Правильно, кофе лучше, чем пиво! Однако, едва открыв дверь, Фредо увидел рыжего парня, играющего на барабане, и жирного негра, истошно оравшего черт знает что. Слишком шумно, накурено и не по-итальянски!

Чертовы негры, чертовы цыгане! Нет, без виски с содовой ему не обойтись!

Фредо остановился у другого итальянского ресторанчика, «У Энрико». Все как в старые добрые времена, кроме вывески «Живая музыка! Джаз!». Наверняка снова негры, но музыка казалась не такой дикой. Заплатив за вход три доллара, Фредо уселся в баре. Джаз-банд состоял из пианиста, барабанщика и саксофониста. Гремучая смесь, однако, заказав выпивку, Корлеоне стал кивать в такт музыке. Он единственный в баре был в костюме, и, наверное, поэтому к нему за столик стали подсаживаться местные завсегдатаи, наперебой предлагая марихуану. Корлеоне едва сдержался, чтобы не сказать, что идет с похорон парня, который сколотил на этой самой марихуане огромное состояние. После второго коктейля ему уже казалось, что это самый лучший джаз в его жизни. Скоро за его столиком собралась веселая компания: парни, девушки, негры, кое-кто даже курил «травку». Джаз-банд ушел на перерыв, а толстый норвежец в феске сообщил, что после антракта и намаза они продолжат радовать публику. Внезапно на плечо Фредо легла чья-то рука — парень лет тридцати с длинными бачками, в поношенном свитере и очках.

— Кажется, ты продюсер? — неуверенно спросил парень.

— Угу, — пробормотал Фредо, вспоминая, что именно врал, когда знакомился.

— Моя группа играет здесь завтра, — сказал очкарик на корявом английском.