Марк Вайнгартнер - Возвращение Крестного отца

— Вот увидишь, итальянцам такое еще аукнется, — заявил как-то вечером Джо Лукаделло, который вместе с Майклом вел занятия в вечерней школе.

Родители Джо были из Генуи, а сейчас жили в городе Камден, штат Нью-Джерси. Парень мечтал стать архитектором, но во время биржевого краха семья потеряла все. Так что теперь Лукаделло проектировал навесные стенки и бараки для беженцев. Острый на язык, худой и ловкий, как цирковая обезьянка, Джо стал лучшим другом Майкла в лагере.

— Я тоже об этом думал, — проговорил Майкл. — Если Америка вступит в войну, итальянцам придется несладко.

— Посмотри, немцам уже фигово…

— Ты прав, — кивнул Майкл.

— Можешь считать меня идиотом, но я готовлю покушение на Муссолини!

— Правда? — захохотал Майкл. — И как ты собираешься это сделать?

— Пока не знаю. Говорю же тебе, покушение только готовится!

Джо умел и строить планы, и претворять их в жизнь, что редко сочетается в одном человеке. Приходилось быть реалистом, и все же помечтать он очень любил.

— Сам подумай, кто тебя подпустит к Муссолини, у него же такая охрана!

— Майк, ты что, книг не читал? Нет ни одного героя, короля, поп-звезды или президента, которого невозможно убить!

А что, это мысль! Если честно, Майкл тоже об этом думал. Наверное, Джо прав.

— Разделавшись с Муссолини, ты примешься за Гитлера?

— Знаю, это пустые мечты, — вздохнул Джо. — Я не дурак и понимаю, что такому, как я, Муссолини не по зубам… Просто больно смотреть, как мир катится в тартарары, а ты ничего не можешь сделать!

Майкл был полностью согласен. Забыв о многовековой неприязни между сицилийцами и итальянцами с севера, они вместе ненавидели Муссолини. Оба боялись войны и разрушений, которые она с собой принесет. В то же время они понимали, что, если итальянцы свергнут диктатора, это возвысит их в глазах всего мира, так что пусть война продолжается!

Через несколько дней всеобщее внимание было приковано к Устике. Заключив соглашение с Гитлером, Муссолини направил войска на Сицилию. В результате всех известных и подозреваемых мафиози заключили в концлагерь на крошечном островке Устика. Как ошибался Вито, считая Муссолини самонадеянным диктатором-однодневкой! Переживая за пленников Устики, Майкл и Джо сетовали на нерешительность американского правительства. Как можно оставаться в стороне, когда нарушаются права человека! О том, что многие из заключенных — деловые партнеры отца, Майкл не упомянул. Лукаделло знал, что Корлеоне-старший занимается импортом оливкового масла — именно оно использовалось в столовой лагеря.

В июне 1940 года, когда Италия объявила войну антигитлеровской коалиции, у Джо Лукаделло созрел план.

— Мы отправляемся в Канаду! — объявил он.

— В Канаду?

Джо вытащил газетную вырезку. В статье говорилось, что королевская авиация Канады набирает на службу опытных американских пилотов. Подготовкой новобранцев будет заниматься Билли Бишоп, ас, прославившийся в годы Первой мировой.

— Замечательно! — воскликнул Майк. — Но ведь мы не опытные пилоты!

Как оказалось, Джо предусмотрел все до последних мелочей. У него был друг, пилот гражданской авиации, поливавший поля фермеров в засушливую погоду и травивший насекомых белыми кристаллами ДДТ. Именно он дал парням несколько уроков, а затем все трое направились в Оттаву. Для себя и Майкла Лукаделло подделал пилотские права. Сначала все шло гладко, но через два дня в казарме появился сам Билли Бишоп и спросил Майкла Корлеоне. То, что канадец правильно произнес итальянскую фамилию, сразу показалось недобрым знаком. Бишоп попросил показать права. В казарме было немало самозванцев, а ведь через несколько месяцев им предстояло биться с люфтваффе. Дело было даже не в правах! Интуиция подсказывала, что здесь замешан Вито! Какой смысл показывать фальшивые права и ставить под удар Джо?

— Простите, сэр, — негромко сказал Майкл. — Прав у меня нет.

Уже через час он возвращался в Вермонт на специальном автобусе. Шесть месяцев спустя Майкл снова сидел в автобусе, на этот раз направляясь в Нью-Йорк на день рождения к отцу. В кабине водителя работало радио. Внезапно эстрадный концерт прервался, и все пассажиры услышали о бомбардировке Перл-Харбора. На этот раз Корлеоне свой шанс не упустит! Прямо с вокзала он направился на Таймс-сквер. На площади уже собирались юнцы, готовые броситься в бой. Майкл решил пойти в авиацию и встал в очередь, но тут на деревянном подиуме появился офицер и заявил, что в пилоты будут готовить лишь тех, чей рост больше чем метр девяносто. Майклу не хватило пяти сантиметров! Зато морская пехота вполне соответствовала его идеалам — элитные войска, славящиеся суровой дисциплиной, огромными физическими нагрузками, особым кодексом чести. Пехотинцев тоже отбирали по росту, и все же Майклу терять было нечего, и он решил попробовать. В глазах младшего Корлеоне горел такой огонь, что проводивший отбор лейтенант согласно кивнул, назначая время и место сборов. На день рождения к отцу пришлось ехать на такси!

Итак, любимый сын Вито Корлеоне появился одним из последних и с порога объявил, что принят в морскую пехоту.

Вито принял новость спокойно, по крайней мере внешне. Как любой отец на его месте, он задал сотни вопросов. То, что Вито не одобряет решение сына, было очевидно, но озвучивать свое мнение он не стал.

Через несколько дней начались массовые аресты итальянцев. Правительство США объявило их военнопленными. Так, пекарь Энцо провел два года в тюрьме Нью-Джерси. Облавы устраивали на всех, кто носил итальянские фамилии. Арестовали даже родителей Терезы Хейген, но тут же отпустили за недостатком улик. Сотням людей попроще и победнее повезло меньше — не совершив никаких преступлений, они провели за решеткой многие месяцы и даже годы!

К Рождеству вышел указ, ограничивающий доступ итальянских иммигрантов в оборонную и связанные с ней отрасли промышленности. В результате по всей стране работу потеряли сотни трудолюбивых законопослушных докеров, рабочих и даже секретарей — машинисток!

Майкл в это время был на военной базе на острове Паррис, карабкаясь, словно ящерица, по острым прибрежным скалам.

Форма пехотинца не подходила рядовому Корлеоне — все было слишком большим: и сам костюм, и ботинки, и шлем. Однако Майкл ничего не замечал. Он так гордился, что его зачислили в пехоту! Когда Кармела Корлеоне получила фотографию сына, бритого, в странной, почти белого цвета форме, она рыдала три дня и три ночи. Фотографию поставили на каминную полку, и всякий раз, проходя мимо, мать тяжело вздыхала.

Во взводе Майкла Корлеоне было сорок семь пехотинцев, примерно поровну южан и северян. Майкл до этого и понятия не имел, что между Севером и Югом США существуют трения! Зато он был отлично осведомлен о противостоянии между Северной Италией и Сицилией. Странно, но в конфликтах оказалось немало общего! Представляя Юг Италии и Север США одновременно, Майкл мог примкнуть к любой из сторон. К счастью, споры по большей части возникали из-за пустяков. Из-за музыки, например. Южанам нравились медленные тягучие мелодии, а северянам то, что повеселее и побыстрее, особенно мюзиклы Коула Портера и Джонни Мерсера. Несмотря на знакомство с Джонни Фонтейном, Корлеоне в спорах о музыке не участвовал. Когда перебранки заходили слишком далеко, как из-под земли появлялся инструктор по строевой подготовке, а у тех, кто кричал громче всех, возникали проблемы. Прибыв в лагерь, новобранцы больше всего опасались собственного страха и неумелости, а уже через час они куда больше боялись сержанта Брадшо. Майкл старался изо всех сил, но и у него то и дело возникали опасения, что сержант его убьет! По ночам сын Кармелы Корлеоне ворочался на койке, радуясь, что попал в морскую пехоту.