Джон Карр - Отравление в шутку

— Джинни, — прервал я, — ты уверена, что это только игра воображения?

Казалось, что комната вдруг стала гигантской, что самый тихий шепот отзывается в ней эхом и что тиканье часов исходит из бездны. Возможно, причина была в том, что Джинни внезапно съежилась. Только ее глаза оставались огромными.

— Потому что, — продолжал я, — мне рассказал об этом не твой отец, а Мэри. Она это видела.

— Мне такое приходило в голову. — Джинни говорила словно во сне, уставясь на сигарету. — Но это делает ситуацию еще хуже, не так ли?

— Хуже?

— Потому что, если папа действительно видел это все последние годы, значит, кто-то в доме играет с ним страшную шутку, пугая его до смерти, как ребенка. Ведь он в это верит. Это куда хуже, чем если бы ему все это чудилось, правда?

В ее голосе слышались интонации девочки, отвечающей на вопросы в классной комнате. Пряди волос опускались ей на глаза, и она откинула их странным сомнамбулическим жестом.

— Конечно, мы понимаем, Джефф, что тут нет ничего сверхъестественного. И я бы предпочла думать, что папе просто мерещится разная ерунда, чем что кто-то здесь… — Джинни поежилась. — Любой призрак лучше мысли, что кто-то, с кем ты обедаешь за одним столом, может вставать ночь за ночью и пугать твоего отца…

Так не пойдет. Нужно апеллировать к здравому смыслу.

— Давай будем благоразумными, старушка, — сказал я. — Твой отец — самый практичный человек в мире. Он не стал бы бояться темноты. Чего ради ему пугаться…

— Не знаю, — уныло отозвалась она.

— Ну, в таком случае…

— Доказывать бесполезно, Джефф, — прервала его Джинни. — Папа ведет себя так после ухода Тома. — Между ее бровями вновь обозначилась складка. — Такие шутки были бы вполне в духе Тома, но мы знаем, что его здесь нет.

— Что, если ты расскажешь мне обо всем?

— Ладно. Может, хоть кто-нибудь… — Отчаянным жестом она швырнула сигарету в камин. — Ну, ты знаешь, как мы здесь жили. Мы делали все, что хотели, а отец был слишком поглощен работой, книгой или еще чем-нибудь, чтобы обращать на нас внимание. Мама тоже не вмешивалась — только улыбалась, как будто нас вовсе здесь не было. Ее интересовал только Том. Она называла его «мой Малыш», на что он выходил из себя… Все неприятности начались именно с Тома. Ты не общался с ним в последнее время, верно? Я имею в виду, когда мы начали беспокоиться о том, чем заняться после колледжа? Я покачал головой.

— Том всегда был глупым дьяволенком. А потом стал еще хуже.

Я припомнил полную луну над туманом между деревьями, серебристые отблески на воде в бассейне, смех, крики и шутки. К Клариссе пришел ее приятель-футболист, которого Том ненавидел. Он ненавидел всех спортсменов, так как сам хотел быть таким, но не мог. Я помнил его в мокром купальном костюме, обхватившим руками смуглые колени на краю бассейна. Внезапно серебристая поверхность воды раскололась, как зеркало, когда две фигуры, Кларисса и ее гость, прыгнули в бассейн и поплыли, стараясь обогнать друг друга. Мелькающие руки и ловящие воздух рты пловцов, высокие тополя на фоне лунного света… «Чертов осел!» — ворчал Том. Оранжевые и желтые японские фонарики, мерцая, покачивались на деревьях. Граммофон «Виктрола» на веранде играл «Никто не лгал»…

— У него был скверный язык, — задумчиво продолжала Джинни. — Даже в детстве, когда он устраивал логово разбойников в каретном сарае, другие ребята ненавидели его… Потом ты уехал за границу и остался там. А остальные из нашей компании просто прозябали. Мы танцевали, немного пили, чтобы взбодриться, и считали себя влюбленными по уши после нескольких поцелуев. Да, прозябали — это самое подходящее слово… — Ее лицо казалось постаревшим. — Но Тома интересовало только одно. Знаешь что?

— Он хотел стать актером.

— Да. Но думаю, он чрезмерно упорствовал в этом. Главным образом, чтобы позлить отца. Папа хотел, чтобы Том изучал право, а Том и слышать об этом не желал. Они никогда не ладили, но папа не сомневался, что Том рано или поздно подчинится… Все было бы не так плохо, если бы Том не оскорблял отцовских кумиров. Бут, [19] Бут Эдвин Томас (1833–1893) — американский актер. Барретт [20] Барретт Лоренс (1838–1891) — американский актер. и Ирвинг [21] Ирвинг сэр Генри (Джон Генри Бродрибб) (1838–1905) — английский актер. были для него всего лишь напыщенными ничтожествами, а Шекспир — глупым болтуном. И так далее.

Честно говоря, Джефф, я не понимала, насколько все осложнилось, до последнего вечера. Это было пять лет назад, во время пасхальных каникул и мартовской снежной бури. Я так и не знаю, что произошло, — папа никогда об этом не говорил. Я наверху переодевалась перед уходом и услышала жуткий скандал в библиотеке. Крики доносились даже в мою комнату. Думаю, папа ударил Тома. Во всяком случае, когда я прибежала вниз, Том выбежал из библиотеки и изо рта у него текла кровь. «Я убью этого старого черта!» — крикнул он и пошел наверх за оружием. Ты ведь знаешь, что у него было три медали за стрельбу из пистолета?.. Мама с плачем обнимала его, а потом повернулась и крикнула папе что-то мелодраматическое вроде: «Ты ударил ребенка!» Папа с серым лицом прислонился к столу в холле. Все что-то орали.

Конечно, Том успокоился, но не простил отца и объявил, что уходит из дома. Он стал укладывать вещи в чемодан, а Мэри с плачем уговаривала его: «У нас гости! Пожалуйста, не делай глупостей!» А Кларисса сказала: «Пускай уходит и строит из себя дурака, если хочет». Когда он направился к двери, мама пыталась удержать Тома, хватаясь за фалды его пальто. Помню, как Том надвинул шляпу на глаза и обратился к папе, который сидел на стуле, прикрыв рукой глаза: «Я тебя предупредил. Увидишь, как это придет к тебе среди ночи». Потом он вышел и отправился пешком в город. С тех пор мы его не видели.

Джинни пошарила в кармане жакета и достала пачку сигарет. Она выглядела озадаченной и судорожно глотнула, прежде чем взять сигарету из пачки.

— Папа был вне себя. Мама молча посмотрела на него и ушла в свою комнату. Той же ночью она пыталась отравиться вероналом, но доза оказалась недостаточной…

— Куда пошел Том?

— Мы не знаем, хотя звонили повсюду. Думаю, он хотел повидать в городе своего друга, старого адвоката Марлоу, который учил его латыни перед колледжем, и раздобыть у него немного денег. Но Марлоу ничего нам не сказал. Папа его так и не простил. Я знала, что Том не вернется. Он был слишком упрям и тоже никому ничего не прощал.

Я зажег спичку и поднес ее к сигарете Джинни. Она искоса посмотрела на меня поверх пламени:

— Остальное выглядит сплошным кошмаром. Среди ночи…

— Той же самой?

— Да. Мы легли поздно, так как застали маму… — Она вздрогнула. — В общем, ей не удалось покончить с собой. Как я сказала, среди ночи мы услышали крик. Я подумала, что это опять мама, но я ночевала в ее комнате, и, когда открыла глаза, она спала. Я выбежала в верхний коридор. Светила луна, и я увидела папу, стоящего в коридоре в ночной рубашке. Потом вышли Мэтт и Мэри, но папа сказал, что с ним все в порядке. Однако он весь дрожал и что-то бормотал о…