Джон Карр - Отравление в шутку

— Лучше спустимся вниз. Почему в этом доме не зажигают свет? Невозможно… Кто это?

Здешняя атмосфера действовала на Сарджента сильнее, чем он был готов признать. Его голос стал хриплым, а лицо — влажным, когда он бросил взгляд через плечо в полумрак. Но это оказалась всего лишь Мэри, старающаяся осторожно ступать по скрипучему полу.

— Джефф! — окликнула она шепотом, и я остановился. — Джефф, могу я минутку поговорить с тобой наедине?

Я задержался, тогда как остальные начали спускаться по лестнице. Мэри подождала, пока они дойдут до нижнего этажа, и положила мне руку на плечо.

— Джефф, ты должен что-то сделать. Это ужасно! Кларисса пьяна!

— Пьяна?

— Да. И я боюсь ее. Она все еще в комнате Джинни, и я опасаюсь, что она выйдет оттуда и папа ее увидит. В бутылке, которую Кларисса держала в бюро, было около полпинты виски. Она ее достала и…

— Ну, — неуверенно сказал я, — может, ей пойдет на пользу, если она запрется в комнате и напьется. Это поможет ей забыться.

— Нет! Ей стлало хуже! Она плетет невесть что и прячет ключ, чтобы я не могла ее запереть. Я боюсь, что она спустится в погреб за папиной выпивкой и он столкнется с ней. Это будет хуже всего. Почему в этом доме все сваливают на меня? Может быть, ты поднимешься и попробуешь что-нибудь сделать?

Разумеется, сделать я ничего не мог. Но я помнил известную латинскую поговорку и подумал, что из прекрасной Клариссы в таком состоянии можно будет вытянуть правду. Поэтому я последовал за Мэри наверх.

По какой-то непонятной причине я всегда рассматривал этот маршрут — вверх по чердачной лестнице, по циновкам и скрипучим половицам, в призрачных отсветах цветного стекла — как прелюдию к ужасам этого дома. Здесь ничего не происходило и не должно было произойти, пока стрелки часов не покажут половину пятого. Но вместо тиканья часов мне слышалось нечто вроде стука колес поезда, становившегося все громче и быстрее. Если бы я оторвал взгляд от часов, то наверняка закричал бы от ужаса в холодном сумраке мансарды, так как увидел бы верстак, на котором горела свеча и лежал топорик.

Я постучал в дверь комнаты Джинни и шагнул внутрь. Мэри осталась снаружи.

— Входите, великий детектив! — приветствовала меня Кларисса. — Ха-ха!

Она сидела в мятом пеньюаре в плетеном кресле у газового камина. Ее глаза затуманились, рот стал дряблым, но Кларисса оставалась гранд-дамой и смотрела на меня насмешливо и покровительственно. Сидя прямо и вцепившись в подлокотники, она напоминала королеву на троне.

— Все это чушь собачья, верно?.. Присаживайтесь, — пригласила Кларисса, указывая царственным жестом на соседний стул. — Я бы предложила вам выпить, но здесь остались капли.

— Чувствуете себя лучше?

— «Не стану ничего менять, поскольку мне на все плевать», [35] Цитата из юмористического стихотворения американской писательницы и поэтессы Дороти Паркер (1893–1967). — с удовлетворением процитировала она. — Уолтер мертв, но что из того? Сейчас я ничего не чувствую, хотя я любила его. Вы это знаете?

— Да, конечно.

— Я любила его, — повторила Кларисса, уставясь на огонь и кивая, — но, увы, он не был бесшабашным донжуаном. А мне нравятся донжуаны. Но все это чепуха. — Она начала смеяться, но сдержалась. — Теперь все будут делать то, что скажу я. Уолтер был состоятельным человеком и оставил все мне. Я это знаю. Больше не будет упреков, когда мне захочется немного выпить, как цивилизованному человеку. Я цивилизованная, а они нет. Теперь я хозяйка в этом доме. Ха-ха! Забавно…

Внезапно ее глаза наполнились слезами.

— Но они не должны так говорить об Уолтере. Если бы папы и мамы не было в живых, мы могли бы уехать. Но пока они живы, я не могла. Не знаю почему — иногда я их ненавижу, но бросить не в состоянии. Только я бы не хотела путешествовать с Уолтером. Я бы стыдилась его. Я хочу уехать одна!

— Успокойтесь! — сказал я, так как хнычущий голос становился все громче.

— Я боюсь, они подумают, что я это сделала, — продолжала Кларисса. — Потому что у меня была возможность. И я часто думала, что, если бы папа, мама и Уолтер умерли, я могла бы уехать и сказать остальным: «Ха-ха!» И мне казалось, что все читают мои мысли.

— Возьмите себя в руки! Слышите?

Кларисса быстро заморгала. Я сделал ошибку, придя сюда. В одиночестве она позволила бы виски защитить ее от страхов, а теперь впадала в истерию. При моем окрике она испуганно отпрянула и попыталась принять величественную позу. Я чувствовал тошноту.

В наступившем молчании слышалось только шипение газа. Кларисса взяла стакан, наполовину наполненный виски с содовой, и осушила его.

— Ну, — заговорила она с мрачной решимостью, — со мной им будет не так легко, как с Уолтером. Я знаю, что Мэтт подделывал счета Уолтера, но меня ему не одурачить. И больше никаких нарядных платьев для Джинни по сто-двести долларов…

Вскоре мне удалось ее успокоить. Пытаться выудить какую-то информацию из ее дикой болтовни было бесполезно, и тем не менее она мимоходом сделала несколько замечаний, которые могли оказаться очень важными.

— Более того, — повысила она голос, когда я направился к двери. — Сегодня утром я много думала, и у меня возникла недурная идея насчет того, кто все это проделывает…

Я остановился.

— Нет, сейчас я ничего не скажу, — злорадно усмехнулась Кларисса. — Всему свое время. Но не забывайте, что я находилась в комнате, смежной с ванной, когда кто-то добавил яд в бутылку с бромидом. Это было во второй половине дня, и я находилась там…

— Если вы что-то знаете, Кларисса…

Она выпятила нижнюю губу, и ее лицо стало угрюмым и безобразным. Ни такт, ни напор не могли заставить ее говорить. Она уставилась в свой стакан, что-то бормоча себе под нос. Я покинул ее, свернувшуюся калачиком у огня.

Мэри с беспокойством ожидала в коридоре. При тусклом свете она выглядела еще более расстроенной, но согласилась, что сделать ничего нельзя и что единственно возможный образ действий — оставить Клариссу наедине с ее пьяными размышлениями.

Мэри вернулась в кухню, а я спустился в библиотеку. Кто-то слегка касался клавиш рояля в гостиной — вероятно, Джинни или Росситер. Я надеялся, что Росситер не досаждает Риду и Сардженту. Он мог быть глупцом или умницей, но его контакты с подобными людьми всегда были чреваты взрывом. К тому же его привычка появляться внезапно в самых невероятных местах и приветствовать всех странными вопросами действовала на нервы. Это было все равно что подвергаться преследованию неуклюжего призрака.

Когда я открыл дверь библиотеки, то услышал громкие голоса. Рид и Сарджент спорили — первый расхаживал по комнате походкой терьера, а второй с мрачным видом сидел в большом кресле у стола.