Дороти Сэйерс - Загадочная смерть [Strong Poison] (перевод Е.И. Саломатиной)

Мисс Климпсон записала все инструкции.

— А сейчас я удаляюсь и предоставляю все дело вам, — сказал Уимзи. — Денег можете взять сколько угодно. Если появится необходимость в особых расходах, телеграфируйте мне.

После ухода от мисс Климпсон лорд Питер Уимзи снова почувствовал себя во власти мировой скорби. Теперь это была легкая всепроникающая меланхолия. Убежденный в собственной ненужности, он решил сделать то небольшое доброе дело, которое было в его власти, прежде чем удалиться в монастырь или в ледяные пустыни Антарктиды. Он отправился в Скотленд-Ярд и зашел к главному инспектору Паркеру.

У себя в кабинете Паркер читал рапорт, который только что поступил. Он поздоровался с Уимзи, и на его лице было больше смущения, чем радости.

— Вы насчет этого пакета с порошком?

— На этот раз нет, — сказал Уимзи. — Я уже не надеюсь, что вы его когда-нибудь найдете. Нет. Это гораздо более... э-э... деликатная проблема. Я по поводу моей сестры.

Паркер вздрогнул и отложил рапорт в сторону.

— По поводу леди Мэри?

— Э-э... да. Я понял, что она встречается с вами... э-э... обедает и все такое прочее, так?

— Леди Мэри оказала мне честь — раз или два — составила мне компанию, — ответил Паркер. — Я не думал... я не знал... то есть я понимаю...

— Понимаете ли вы, вот в чем вопрос! — торжественно сказал Уимзи. — Видите ли, Мэри такая чистая девушка и...

— Уверяю вас, — воскликнул Паркер, — что нет никакой необходимости говорить мне это. Неужели вы думаете, что я неправильно пойму ее доброе отношение? Сейчас женщины самой безупречной репутации обедают со своими друзьями без сопровождения, и леди Мэри...

— Я не предлагаю Мэри ходить с компаньонкой, — сказал Уимзи. — Во-первых, Мэри этого не вынесет, а во-вторых, я считаю, что все это вздор. И все же, будучи ей братом и все такое — на самом деле это, конечно, дело Джеральда, но Мэри и он не очень ладят друг с другом, знаете ли, и вряд ли она будет шептать ему на ухо свои секреты. Особенно если учесть, что их тут же узнает Хелен... Что же я собирался сказать? Ах да, как брат Мэри, знаете ли, я полагаю, мой долг — оказывать поддержку и замолвить здесь или там доброе слово.

Паркер задумчиво дырявил ручкой промокашку.

— Не делайте этого, — заметил Уимзи, — ручку испортите. Возьмите лучше карандаш.

— Я полагаю, — сказал Паркер, — никто не считает, что я подразумевал...

— Что вы подразумевали, старина? — спросил Уимзи, по-воробьиному вскинув голову.

— Ничего, что могло бы вызвать чьи-либо возражения, — горячо отозвался Паркер. — О чем вы думаете, Уимзи? Я вполне понимаю, что, с вашей точки зрения, является не совсем приличным, что леди Мэри Уимзи обедает в общественных ресторанах с полицейским, но если вы думаете, что я сказал ей хоть одно слово, которое я не мог бы с достоинством повторить...

— В присутствии ее матери, вы позорите честнейшую и прекраснейшую из когда-либо живших женщин и оскорбляете своего друга. — Питер перебил Паркера и довел его тираду до логического завершения. — Какой вы совершенный викторианец, Чарльз. Сохранить бы вас под стеклянным колпаком. Конечно же вы не сказали ни слова. И я хочу знать почему?

Паркер удивленно воззрился на него.

— В течение последних пяти лет или около того, — продолжал Уимзи, — вы, как слабоумный баран, таращитесь на мою сестру и подпрыгиваете, словно кролик, всякий раз, когда кто-либо упоминает ее имя. Это не украшает вас и не воодушевляет ее. Вы нервируете бедную девушку. Обрисуйте мне свои намерения, если вы не против. Кому это понравится — видеть, как какой-то мужчина околачивается вокруг твоей сестры, во всяком случае, так долго околачивается. Это раздражает. Почему не похлопать себя по мужественной груди и не сказать: «Питер, дружище, я решил стать тебе братом»? Что вас останавливает? Джеральд? Я знаю, что он осел, но на самом деле он не так плох, как кажется. Хелен? Она, конечно, язва, но вам не придется часто встречаться с ней. Я? Если так, то знайте: я собираюсь стать отшельником — ведь был же когда-то Отшельник Питер, не так ли? — поэтому я вам мешать не буду. Скажите, что вам мешает, старина, и мы тут же это устраним. Ну же!

— Вы просите меня...

— Я интересуюсь вашими намерениями, черт побери! — сказал Уимзи. — И если я говорил недостаточно по-викториански, то уж и не знаю, как надо говорить. Я вполне понимаю, что вы дали время Мэри прийти в себя после той неудачной истории с Кэтчертом и Гойлзом, но, дорогой мой, деликатность тоже должна быть в меру. Вы ведь не можете думать, что девушка так всю жизнь и не пристанет ни к какому берегу, не так ли? Вы что, ждете високосного года или еще чего-то?

— Послушайте, Питер, не будьте таким чертовски глупым. Как я могу просить вашу сестру выйти за меня замуж?

— Как — это ваше дело. Вы могли бы сказать: «Как насчет супружества, старушка?» Вполне современно, ясно и недвузначно, или вы могли бы упасть на одно колено и сказать: «Не окажете ли вы мне честь, отдав вашу руку и сердце?» Это мило, старомодно и в настоящее время оригинально. Или вы могли бы написать письмо, или послать телеграмму, или позвонить по телефону. Сделать выбор я предоставляю вам в соответствии с вашим собственным вкусом.

— Вы шутите.

— Боже мой! Интересно, я переживу когда-нибудь эту чертову репутацию шута? Вы делаете Мэри несчастной, Чарльз, и я хотел бы, чтобы вы женились на ней и покончили с этим.

— Делаю ее несчастной? — почти прошептал Паркер. — Я — ее — несчастной?

Уимзи многозначительно постучал пальцем по лбу.

— Дерево — настоящее дерево! Но, кажется, последний удар достиг цели. Да, вы — ее — несчастной — поняли, наконец?

— Питер, если вы действительно думали, что...

— Не горячитесь, — сказал Уимзи, — со мной это бесполезно. Приберегите это для Мэри. Я выполнил свой братский долг, и вопрос исчерпан. Успокойтесь. Вернитесь к своим рапортам...

— Господи, да, — вспомнил Паркер. — У меня же есть для вас рапорт.

— Есть? Почему вы сразу не сказали?

— Вы мне не дали.

— Ну, так что же?

— Мы нашли пакет.

— Что?

— Мы нашли пакет.

— Действительно нашли?

— Да. Один из барменов...

— К черту бармена! Вы уверены, что он — тот самый?

— О да; мы провели опознание.

— Давайте дальше. Вы сделали анализ?

— Да, мы сделали анализ.

— Ну, и что же это?

Паркер посмотрел на него взглядом человека, который принес плохие вести, и нехотя сказал:

— Сода.

Мистер Крофтс, естественно, сказал: «Я говорил вам». Сэр Импи Биггс коротко заметил: «Очень неудачно».

Рассказ о повседневной жизни лорда Питера Уимзи в течение последующей недели не был бы ни добрым, ни поучительным. Вынужденная бездеятельность приводит к появлению симптомов раздражительности даже у лучших из людей. Даже безумное счастье главного инспектора Паркера и леди Мэри Уимзи не могло его смягчить, так как сопровождалось утомительными обязанностями. Как и герой рассказа Макса Беербома, Уимзи «ненавидел быть трогательным». Лишь немного порадовал его трудолюбивый Фредди Арбатнот, приславший известие о том, что мистер Норман Эркварт, как выяснилось, был более или менее глубоко замешан в катастрофе «Мегатериум траст». Мисс Китти Климпсон, напротив, жила, по ее собственному выражению, «в водовороте деятельности». Подробности этой жизни становятся ясными из письма, которое она написала на второй день после своего прибытия в Уиндль.