Геннадий Махаев - Убийство в Угличе

— Нет, наказ утром он мне давал, а вечор, как Заворыкин ушел, он меня спрашивает: знаю ли я Ефима Костырева. Знаю, говорю, номерным служит у Хряпина, а что?

— Да то, говорит, что купец его к себе в помощники берет, и, вроде, рекомендует его по денежным делам поставить. Мол, у него опыт есть, как ты думаешь, что он за человек? Деньги, брат, первому встречному не доверишь ведь!

Ну, я говорю, раз купец в ком уверен, то, значит, человек надежный, а я про него ничего сказать не могу. Вот и весь раз­говор, господин следователь, а утром я уехал.

— Ну, хорошо, понадобится, вызову.

— Хм... Так вот отчего Ефим веселый-то был, на службу его купец брал. Тогда почему это сейчас скрывает, может, боится, что его подозревать будут? Так своей скрытностью он как раз по­дозрение и вызывает. Время уже позднее, целый день в хлопотах, а ничего пока не проясняется, одни загадки, а отгадок нет.

Кухов позвал дежурного: больше нет ко мне никого?

— Как нет, с обеда вас сыщик дожидается!

Вошел давешний сыщик, в шинели гимназического надзира­теля.

— Слушаю, какие вести у вас, ходили в лабаз в мучном ряду?

— Так точно, господин следователь, с утра там был, как при­казывали. Купца Василия из лабаза парнишка увел.

— Какой парнишка? Давай-ка поподробнее, пожалуйста!

— Пришел я в лабаз, спрашиваю тамошнего приказчика: ку­пец девятнадцатого во сколько ушел? Говорит — часа в четыре. А обычно до какого времени бывает? А когда как, бывает и до полночи мы с ним тут, коль дел много. А так часов в шесть ухо­дит Почему в тот день ушел рано? Парнишка к нему приходил, вот и ушел. Какой парнишка? — спрашиваю. Из мясной лавки, что на Спасской улице. Говорил ли что купец, когда уходил? Сказал, мол, ждут его дома — дело срочное, ну и ушел .

Кинулся я сразу в мясную лавку, там этот паренек, я к нему. К купцу Шунаеву ходил в такой-то день? — спрашиваю. Ходил! — отвечает. Зачем? Господин послал. Какой господин? Не знаю, подошел ко мне господин (я на улице сидел около лавки), сходи, говорит, к купцу Шунаеву в лабаз в Мучной ряд, знаешь где? Знаю, говорю. Вот и сходи. А то мне недосуг, а его дома ждут срочно, a я тебе двадцать копеек дам, сходишь что ли? — спра­шивает.

Я говорю, схожу, отчего не сходить! Ладно, говорит, дал мне двугривенный и пошел. Куда, спрашиваю, пошел? Да назад и по­шел, паренек отвечает. По какой улице? Да по нашей назад и по­шел, Спасская на Московскую выходит. А как выглядел этот гос­подин — спрашиваю. Да не старый, и одет чисто, господин и все, я его один раз у номеров видел, мальчишка-тож говорит.

У каких номеров? — быстро спрашиваю. А у Хряпиных! Ну, тут я сразу к вам и бегом, а вас все нет и нет, я уж прямо извел­ся весь, не иначе Ефим Костырев это!

— Точно он! Вот кто наводчик, значит! Быстро всех кто в участке да с оружием, коляску вели подавать, едем в номера да живее, живее, черт возьми!

Минут через десять трое полицейских во главе с Куховым уже ехали к Хряпинским номерам.

— Ты у дома-то не останавливайся, — сказал следователь ездовому, — а рядом встань, с двух сторон пойдем. Вы и вы, — Кухов указал на двоих сыщиков, — с черного хода, а мы с парад­ного да смотрите, чтобы из окна кто не выскочил. Если что — стре­ляй по ногам!

Подъехав к дому, быстро разошлись по заранее намеченным местам. Кухов дернул дверь, она еще не заперта, быстро войдя в дом почти сразу увидел Гаврилу.

— Где Ефим, дома?

— Никак нет, ваше благородие, ушли.

— Куда, давно?

— А почти сразу после вашего, значит, посещения, оделся да и ушел, и до сих пор нет.

— В чем одет?

— Одет в пальто черное, сапоги да шапка на ём,

— Где его комната, показывай.

— Вот сюда, пожалуйте, господин следователь. — Гаврила подвел к одной из дверей и показал: тут они проживают;.

— Ключи давай, — сказал Кухов, толкнув дверь, — видишь заперто! Да еще кого позови, понятым будешь.

Вошли, в комнате было чисто, следов беспорядка не видно. Кухов стал смотреть прежде всего бумаги, нигде ничего, ни запи­сей каких, либо документов нет, но что-то Кухову подсказывало: ушел! Понял и ушел! Ищи теперь ветра в поле...

— Сколько времени уже прошло, как ушел Ефим, часов пять не меньше, я так думаю — он дожидаться не будет здесь, уже в пути где-то, по какой дороге его искать, по деревням он отсижи­ваться не станет — там сразу найдут. Скорее всего, в город ка­кой ни то подался, а в какой? Может, и не в нашей губернии, мо­жет, в Питер или Москву подался.

На лошади, скорее всего, а куда? В Мышкин или Мологу не поедет — городки маленькие, все на примете. Значит, за Волгой искать нечего, а скорее всего на Рыбинск да Ярославль. Оттуда легче уйти, искать надо там, и скорее всего, не один ушел. Со­общники-то здесь не останутся.

— Сообщники! — повторил Кухов, — надо на бумажной фаб­рике поспрошать, там хозяева зачастую берут беспаспортных или даже беглых каких, таких случаев немало. Работа там каторжная да вредная, а беглому надо до весны где-то продержаться, вот и идут туда.

А Ефим там работал! Может, и знакомства какие свел! А сей­час до утра по дорогам заставы поставить, хотя уж бесполезно, не будет он ждать, ушел уже. Нет, надо по фабрике работать, единственная ниточка пока. Я думаю, там след сыщется.

И... Заворыкина искать надо, не мог он загулять где-то. Ско­рей всего, нет его уже в живых .Если решились на такое дело — купец им мешал, торопились они, боялись что деньги из дома Шунаевых уйдут. Оттого и трупов много., грубо сработали, ка­нальи, но следов немного оставили.

Так, что мы имеем, — продолжал размышлять Кухов, — во- первых, Ефим, хотя опять же прямых доказательств нет. Мало ли что малец скажет... других-то свидетелей нету, что он в лавку по­сылал к Василию Шунаеву —не докажешь.

То, что врет насчет отъезда Заворыкина — тоже не доказа­тельство, никто не видел, когда он уезжал, и купца нет — и спро­сить некого, так что только остается его спросить, почему сбе­жал? А он мне ответит: не сбежал, а загулял, вот и все,.

Нет, пока сообщников не найду, не доказать будет, что это Ефим привел Василия в дом. Значит, гнедая лошадь да трое му­жиков, один на цыгана похожий. Завтра с утра на фабрику, а сы­щиков — городу.

Наутро Никита Иванович собрал всех своих людей, и распо­рядился; — Вы, господин Нилов, со мной на фабрику, остальным искать по городу, к вечеру вернемся и всем собраться в участке, там станет видно, как дальше действовать будем.