Буало-Нарсежак - В тисках

— И все же, — робко проговорила Марилена, — вы ведь после этого встречались?

— Да. Симона три или четыре раза приезжала во Францию.

— Почему вы не развелись?

— Почему?.. По глупейшей из причин. У меня не хватало свободного времени. Мне приходилось много ездить — я должен выполнять обязательства и, главное, зарабатывать на жизнь. И потом, ведь речь шла о моей репутации. Не знаю, понимаете ли вы это. Симона, во всяком случае, так и не поняла. Три года назад я входил в двадцатку лучших игроков мира. Я упорствовал, несмотря на ссоры, и какие ссоры! Однажды я ее ударил… Она довела меня до предела. Все это выглядит не слишком красиво. Но я вам рассказываю для того, чтобы вы простили мне, что я не проявляю приличествующей этому случаю печали. Печаль осталась позади, как тернистый путь. Он был долгим. И, видите ли, я испытываю почти облегчение оттого, что вышел из этой нелепой ситуации. По правде говоря, я уже просто обалдел от этой истории. Она, кстати, тоже.

Он налил себе полную рюмку и залпом выпил. Взгляд его смягчился.

— Вы пришли, Марилена, — продолжал он, — и я рад вскрыть нарыв. Если откровенно, ваш дядя действительно такой тяжелый человек, что Симона боялась даже подступиться к нему?

— До болезни он и правда не отличался легким характером. Если б узнал, что Симона вышла замуж, не спросив даже его мнения, не могу себе представить, что бы произошло. Симона для него — это все. Вот почему после катастрофы…

— Да. Теперь мне становится яснее.

Он подогнул под себя ноги, положил на них руки и с улыбкой наклонил голову.

— Ну а что с вашим мужем? Ведь в такой ситуации он вдовец. Как вы это уладили? Он живет с вами?

— Заходит к нам на обед и ужин, но живет в гостинице. Нашел хороший отель, рядом с нами, «Ментенон».

— Он знает о нашей встрече?

— Нет.

Наступило молчание, которое нарушил Ролан.

— Прошу прощения, Марилена. У меня нет намерения смеяться, но это выше моих сил. Никогда не видел чего-либо более абсурдного. Честное слово, мы все сошли с ума. Дядя не в себе. Вы стали его дочерью. Ваш муж превращается в вашего зятя. И в довершение всего я, овдовев на самом деле, становлюсь вашим мужем. Как в плохом водевиле. Нет… Извините… Может, это безумие, но не смешно. Я ставлю себя на ваше место… Хотите посмотреть мою обитель? Это вас отвлечет. Трагедии не в моем вкусе.

Он протянул ей руку, помогая подняться.

— Обожаю этот квартал, — продолжал он. — Обожаю все, что помогает мне думать, будто мне двадцать лет. Посмотрите мои трофеи. Но это одни побрякушки.

Он взял в руки что-то вроде амфоры из позолоченного металла.

— Мельбурн. Прекрасный финал, я выиграл его за три сета. Тогда ноги у меня были еще ничего.

Он начал медленно обводить полки пальцами.

— Кубок Галеа… Кубок короля Швеции… Чемпионат юниоров в Америке… Меня считали новым Розуоллом. А вот маленькие успехи: Боль, Монте-Карло, Виши — все-таки приятные воспоминания. И какие прекрасные места. Я как-нибудь расскажу вам обо всем, Марилена… думаю, мы будем часто встречаться… Да?.. Нет?..

Он совсем близко наклонился к ней, и в его голубых глазах она увидела как бы золотые огоньки — отражение медалей и кубков.

— Да, — прошептала она.

— Отлично. А вот моя комната… Как у студента.

На стенах там были развешаны ракетки, фотографии, возле кровати стоял проигрыватель, на стуле валялась одежда.

— А вот кухня. Осторожно, ступеньки. Дом очень старый. Меня уверяют, что здесь жил один из героев Бальзака. Я не проверял. И потом, романы меня… А вы любите читать? Между нами, я не очень умею готовить. Могу сделать яичницу, сварить рис, приготовить паштет… Но вокруг полно ресторанчиков, да вы сами увидите.

Она слушала, расслабившись и соглашаясь на все, хотя твердо приняла решение больше сюда не возвращаться. Призвала все свое мужество и задала вопрос:

— Ну и что мы решим?

— Решим что?

— Мне нужна свобода.

— Свобода, Марилена? Позволь мне называть тебя на «ты». Мы ведь родственники! Супруги! Да, твоя свобода… Когда захочешь. Надо подумать. Пока нас ничто не торопит. Позволь мне немного насладиться Парижем. Я только что приехал.

Он взял ее за руку и привел снова в свой музей.

— Я тебя едва знаю, и мы уже говорим о разводе. А как твой муж? Не я, — он рассмеялся, — а Филипп?.. Он занимается спортом?

— Планеризмом.

— Черт возьми! Это интересно. Я не прочь с ним встретиться.

— Не надо, Ролан, прошу вас. Не надо с ним встречаться.

— Почему? Он что, меня съест?

— Это… неприлично.

— Но ведь, Марилена, ему все же нужно будет рассказать о моем существовании.

— Я сама скажу… потом. После того, как он вернется с Реюньона. Он уезжает завтра вечером… Когда приедет, введу его в курс дела. А мы пока начнем бракоразводный процесс… И все встанет на свои места.

Кончиком пальца он приподнял ей подбородок и посмотрел в глаза.

— Знаешь, Марилена, ты мне нравишься… Сделаю все, что хочешь. Ты ведь не такая, как другие. И ты полная противоположность Симоне. С такой женщиной, как ты, отдыхаешь. Ну-ка… хочу сделать тебе подарок… Выбери какую-нибудь медаль… Не отказывайся, сделай мне такое удовольствие… Не эту. Она безобразна… Лучше вот эту… Я ее завоевал в Руапане, давно уже. Это не липа. Чистое золото.

— Спасибо, — пробормотала Марилена, — но мне бы не хотелось.

— Ну-ну, не смеши меня. И не смотри все время на часы.

— Но мне нельзя долго задерживаться.

— Хорошо. Но не забудь позвонить мне, когда Филипп уедет… Обещаешь?

— Да.

— Смотри веселее. А то выглядишь как побитая собака.

Он нежно поцеловал ее в висок.

— До скорого, Марилена. Все устроится, не бойся.

Он постоял на лестничной клетке, пока она спускалась, а когда она подняла голову, то весело помахал рукой.

Филипп принимал душ, когда раздался телефонный звонок. Он набросил халат и, не вытираясь, с недовольным видом пошел к аппарату. Марилена могла бы выбрать и другое время. А может, старик… Это было бы слишком хорошо!

— Алло!

— Господин Филипп Оссель?

— Да.

— Извините. Возможно, я звоню немного рано… Ролан Жервен. Вы меня не знаете. Но нам крайне необходимо встретиться, и как можно скорее.

— Послушайте. Я собираюсь уезжать и…

— Знаю. Марилена мне сказала.

— Что? Марилена вам…

— Вот именно. О ней нам и надо поговорить.

— Объяснитесь.

— Не по телефону. Приезжайте немедленно. Мой адрес: улица Библиотеки Мазарини, дом семнадцать-а, пятый этаж, направо.

— Но, черт побери, в чем дело?

— Речь идет о жизненно важных вещах, поверьте. Жду вас.

Щелчок. Гудки. Таинственный собеседник повесил трубку. Сомнений нет никаких: Марилену узнали. Этот Жервен, видимо, жил на Реюньоне. Невероятное все же произошло. Рушится превосходный план.