Агата Кристи - Рождественское убийство

— О да, — Пилар весело кивнула, — она называла его старым дьяволом.

— А какое мнение о нем сложилось у вас самой, мадемуазель? — с улыбкой спросил Пуаро.

— Ну… конечно, он был очень, очень старым. Он все время сидел в кресле, и лицо у него было высохшее, но мне он все равно нравился. Мне кажется, когда он был еще молодым человеком, он был, наверное, красив, очень красив — как вы, — неожиданно обратилась Пилар к суперинтенданту Сагдену, без всякого стеснения и с удовольствием разглядывая его красивое лицо, густо покрасневшее при этом внезапном комплименте.

Полковник Джонсон с трудом сдержал смех. Не так уж часто ему доводилось видеть бесстрастного суперинтенданта столь ошеломленным.

— Но, конечно, — с сожалением продолжала Пилар, — он никогда не был таким крупным человеком, как вы.

Эркюль Пуаро вздохнул.

— Значит, вам нравятся крупные мужчины, сеньорита? — спросил он.

— О да, — с энтузиазмом согласилась Пилар. — Мне нравятся мужчины высокие, широкоплечие и очень, очень сильные.

Полковник Джонсон резко возвратился к прерванной теме.

— Вы часто виделись с вашим дедушкой в последние дни?

— О да, — ответила Пилар. — Я почти все время проводила в его обществе. Он много мне рассказывал о своих приключениях в Южной Африке и о том, каким безнравственным человеком он когда-то был.

— Он когда-нибудь говорил вам, что у него в сейфе хранятся алмазы?

— Да, он даже показывал их мне, но только они совсем не похожи на настоящие алмазы — такие маленькие, невзрачные камешки.

— Значит, он показывал их вам? — отрывисто спросил Сагден.

— Да.

— И ни одного из них он вам не подарил?

— Нет, — Пилар покачала головой. — Я, однако, надеялась, что он когда-нибудь это сделает, если только я буду с ним очень мила и часто буду его навещать. Старые джентльмены всегда ужасно любят общество молодых девушек.

— Вам известно, что эти алмазы похищены? — спросил Джонсон.

— Похищены? — Глаза Пилар округлились.

— Да. Вы не знаете, кто мог это сделать?

— О да! — воскликнула она. — Это Хорбери.

— Хорбери? Вы говорите о камердинере?

— Да.

— Почему вы так считаете?

— Потому что у него лицо вора! Его глаза все время бегают, сам он ступает неслышно и подслушивает под дверью. Он как кот. А все коты — воры.

— Ну хорошо, — сказал полковник Джонсон. — Пока что оставим это. Перейдем к другому вопросу. Как нам стало известно, сегодня днем вся семья поднялась в комнату вашего дедушки, где произошла… э-э… довольно неприятная сцена.

Пилар кивнула и улыбнулась.

— Да. Вот уж где было весело! Дедушка их всех так разозлил!

— И вас это позабавило?

— Да. Мне нравится, когда люди злятся, очень нравится. Но здесь, в Англии, это проявляется совсем не так, как в Испании. Там, чуть что, люди хватаются за ножи, ругаются и кричат. В Англии они ничего такого не делают, а только сильно краснеют или бледнеют и молчат.

— Вы не помните, что тогда говорилось?

— Н-нет, не уверена, — с сомнением в голосе произнесла Пилар. — Он вроде бы сказал, что они плохие сыновья, что у них нет детей. Он сказал, что я лучше их всех. Он меня очень любил, очень.

— Он говорил что-нибудь о деньгах или о завещании?

— О завещании? Нет, кажется, нет. Я не помню.

— Что произошло потом?

— Мы все ушли, кроме Хильды — это такая толстая, жена Дэвида. Она задержалась в комнате.

— Бот как?

— Да. Дэвид выглядел очень забавно. Трясся, весь был страшно бледен, как будто заболел.

— А что было потом?

— Я пошла искать Стивена, и мы с ним танцевали под граммофон.

— Стивена Фарра?

— Да. Он сын компаньона дедушки, приехал из Юлсной Африки. Он тоже очень красивый мужчина, такой смуглый и широкоплечий, и у него милые глаза.

— Где вы были в момент совершения убийства? — спросил Джонсон.

— Где была?

— Да.

— После ужина я с Лидией прошла в гостиную, а потом я поднялась в свою комнату и занялась косметикой. Я хотела снова потанцевать со Стивеном. И вдруг откуда-то издалека раздался вопль, и все побежали к комнате дедушки, и я тоже. Они долго пытались взломать дверь. Это сделали Гарри и Стивен — они оба очень сильные мужчины.

— А дальше?

— Дверь, наконец, выбили, и мы все заглянули внутрь. О, там такое было — все разбито и разрушено, дедушка лежит в луже крови, и горло его перерезано, вот здесь, — она драматическим жестом провела по шее, — чуть ниже ушей.

Она замолчала, явно наслаждаясь своим рассказом.

— Вы не испугались при виде крови?

Она удивленно уставилась на него.

— А чего пугаться? Когда людей убивают, всегда бывает кровь. Там было — о! — море крови!

— Вы не помните, мадемуазель, что говорилось и кем при виде трупа? — спросил Пуаро.

— Дэвид сказал, — ответила Пилар, — что-то очень странное… как же это? Ах, да. Жернова… божьи жернова — вот что он сказал. — Пилар повторила, с ударением на каждом слоге: — Божьи жернова… Что это означает? Жернова мелют муку, разве не так?

— Хорошо, — сказал полковник Джонсон. — Не смеем вас больше задерживать, мисс Эстравадос, эта все.

Пилар послушно встала и подарила каждому из троих ослепительную улыбку.

— Так я пойду?

Джонсон кивнул и она вышла.

— Божьи жернова мелют не скоро, но верно, — мрачно произнес полковник Джонсон, когда за Пилар закрылась дверь. — Вот какие слова произнес Дэвид Ли!

Дверь приоткрылась, и полковник Джонсон поднял голову… На какое-то мгновенье ему показалось, что в дверях стоит Гарри Ли, но когда Стивен Фарр подошел ближе, он осознал свою ошибку.

— Садитесь, мистер Фарр, — предложил он.

Стивен сел. Его холодные, умные глаза спокойно смотрели на трех детективов.

— Боюсь, я мало чем могу быть вам полезен, — начал он. — Я, конечно, готов ответить на все ваши вопросы, которые вы сочтете нужным мне задать. Для начала, наверное, мне лучше рассказать о себе. Я — сын Эбенезера Фарра, который был компаньоном Симеона Ли в Южной Африке. Это было очень давно, более сорока лет назад.

Он помолчал.

— Отец много рассказывал мне о Симеоне Ли, о том, что это был за человек. Они вместе разбогатели. Симеон Ли уехал в Англию с большим состоянием. Дела отца также шли неплохо. Отец часто говорил мне, что если я когда-нибудь поеду в Англию, я непременно должен навестить мистера Ли. Я как-то возразил, что прошло много лет, и мистер Ли, вероятно, не знает, кто я, но отец меня просто высмеял. «Мы с Симеоном не один пуд соли съели вместе, — сказал отец, — вряд ли он это забыл». Пару лег назад мой отец умер, и вот недавно я впервые приехал в Англию и решил последовать его совету и навестить Симеона Ли.

— Я, признаться, немного нервничал, — продолжал он с легкой улыбкой, — когда пришел сюда, но оказалось, что для этого нет оснований. Мистер Ли очень тепло меня встретил и настоял на том, чтобы я остался здесь на Рождество. Я боялся, что помешаю, но он и слышать не хотел об отказе.