Агата Кристи - Разбилось зеркало, звеня...

— Это будет очень мило, — заметила Черри.

Глэдис поднялась с колен, немного запыхавшись.

— Ну вот, теперь жди расстройства желудка, — сказала она.

— Тебе не следовало бы заниматься шитьем сразу после ужина, — посоветовала Черри. — Во всяком случае, не стоит так нагибаться.

— Я сама думаю, мне стоило бы немного похудеть, — произнесла Глэдис и села на постель.

— Какие вести со студии? — осведомилась Черри, всегда жадная до всяких новостей.

— Ничего особенного. Все еще много разговоров о том кошмарном случае. Кроме того, вчера Марина Грегг во время съемок снова всех переполошила.

— А что случилось?

— Ей не понравился вкус кофе. Ты же знаешь, в студии по утрам пьют кофе. Марина сделала один глоток и заявила, что у нее кофе со странным привкусом. Все это, конечно, ерунда, у нас кофе один для всех. Ей я, правда, всегда подавала кофе в специальной чашечке из китайского фарфора — но сам кофе тот же самый. С ним ничего не могло случиться, ведь верно?

— Нервы, наверное, — заметила Черри. — И чем же все это кончилось?

— Да ничем. Мистер Радд всех успокоил. Ему это здорово удается. Он просто взял у жены кофе и вылил его в раковину.

— Как глупо! — медленно произнесла Черри.

— Почему? Что ты имеешь в виду?

— Если с ним действительно было что-то не так, то теперь никто этого уже не узнает.

— Ты считаешь, она не зря подняла этот шум? — обеспокоенно спросила Глэдис.

— Ну, — Черри пожала плечами, — если ей в коктейль что-то подбросили в день праздника, то почему не могли сделать того же с кофе? Если вам что-нибудь не удалось с первого раза, пытайтесь, пытайтесь и снова пытайтесь.

Глэдис задрожала.

— Мне это совсем не нравится, Черри, — сказала она. — Совсем не нравится. Кто-то явно хочет ее убить. Ты знаешь, она ведь получила еще несколько писем с угрозами — а потом еще эта история с бюстом…

— С каким бюстом? Ты мне ничего не рассказывала.

— С мраморным бюстом, на съемочной площадке. Там часть павильона изображает какой-то австрийский дворец или что-то вроде этого. Много картин, фарфора и мраморных бюстов. Этот бюст находился наверху, на кронштейне, и его, наверное, там недостаточно закрепили. Во всяком случае, когда мимо проезжала тяжелая тележка с реквизитом, он от сотрясения сорвался и упал прямо на кресло, где должна сидеть Марина Грегг в своей большой сцене с каким-то графом. Кресло, конечно, вдребезги. К счастью, там в это время никого не было — как раз был перерыв. Мистер Радд убедил всех ничего Марине об этом не рассказывать, сам принес туда другое кресло, а когда она пришла вчера и спросила, почему кресло заменили, он сказал, что новое кресло более соответствует стилю снимаемой эпохи. Однако ему самому это все очень не понравилось — могу тебя заверить.

Подруги посмотрели друг на друга.

— Ото просто поразительно, — сказала наконец Черри. — И все же…

— Знаешь, я собираюсь уйти из столовой студии, — объявила Глэдис.

— Почему? Никто же не хочет тебя отравить или сбросить мраморный бюст на голову!

— Это так, но ведь не всегда умирает тот человек, которого хотят убить. Иногда по ошибке могут прикончить кого-нибудь другого. Вот как Хесю Бедкок, например.

— Ото верно, — согласилась Черри.

— Знаешь, — пробормотала Глэдис, — я тут думала… Я в тот вечер была в Госсингтон-холле, на приеме, помогала разносить напитки. Я была совсем рядом с ними в тот момент.

— Когда Хеся умерла?

— Нет, когда она разлила коктейль. Все пролила на платье. А какое красивое оно было, из ярко-синей тафты. Она его в первый раз надела по такому случаю. Ото было очень забавно.

— Что было забавно?

— Тогда я не обратила на это внимания. Но теперь, когда я об этом думаю, мне кажется это забавным.

Черри в ожидании смотрела на нее. Она восприняла слово «забавно» в том смысле, который был в него вложен, то есть без всякого юмора.

— Ради бога, что было забавным? — потребовала она.

— Я почти уверена, что она это сделала намеренно.

— Разлила коктейль?

— Да.

— На совершенно новое платье? Не может быть!

— Хотела бы я знать теперь, — пробормотала Глэдис, — что Артур Бедкок сделает со всеми платьями Хеси. Это новое синее платье можно было бы как следует вычистить. Как ты думаешь, Артур Бедкок не будет возражать, если я захочу его купить? Перешивать мне его вряд ли придется, к тому же такой хороший материал…

— А тебе… — Черри заколебалась, — тебе не кажется…

— Что?

— Что это как-то неприятно — носить платье женщины, которая умерла от… я хочу сказать, которая умерла таким образом…

Глэдис уставилась на нее.

— Я об этом не подумала, — призналась она. Затем, после некоторого размышления, она приободрилась.

— Я все же не думаю, что это имеет значение. В конце концов, нам часто приходится покупать всякие вещи на распродажах и носить то, что до нас носили другие люди, которые уже умерли, разве не так?

— Так, но все же это не вполне то же самое.

— По-моему, у тебя просто причуда, — заявила Глэдис. — А материя очень красивая и дорогая, его стоит купить. Что же касается этого забавного случая, — задумчиво продолжала она, — то я завтра зайду по дороге на работу в Госсингтон-холл и поговорю с мистером Джузеппе.

— С этим итальянцем-дворецким?

— Да. Он ужасно красивый мужчина. У него блестящие глаза и огромный темперамент. Когда мы работаем там, он на нас ужасно кричит. — Она хихикнула. — Но никто из нас не возражает. Иногда он может быть таким симпатичным… Во всяком случае, мне просто необходимо рассказать ему об этом и спросить его, что мне делать дальше.

— Не понимаю, зачем тебе вообще кому-то об этом рассказывать, — заметила Черри.

— Ну… это же было забавно, — сказала Глэдис вызывающе, прибегая к своему любимому выражению.

— Я думаю, — заметила Черри, — что ты просто ищешь предлога, чтобы встретиться с мистером Джузеппе! Я посоветовала бы тебе быть осторожной, девочка моя. Ты же знаешь этих итальянцев! Горячая кровь и бешеный нрав — вот что они такое.

Глэдис мечтательно вздохнула.

Черри взглянула на широкое прыщеватое лицо подруги и решила, что нет никакой необходимости ее предостерегать. Мистер Джузеппе, подумала она, словит себе рыбку где-нибудь в другом месте.

— Ага, — заметил доктор Хэйдок. — Распутываете, как я вижу.

Он перевел взгляд с мисс Марпл на груду пушистой белой овечьей шерсти.

— Вы сами посоветовали мне заняться распутыванием, если я не смогу вязать, — отвечала мисс Марпл.

— Вы, кажется, очень серьезно принялись за дело.

— Я сделала с самого начала ошибку в образце, и мне пришлось все распустить. Очень сложный образец, видите ли.

— Разве для вас существуют сложные образцы?