Дороти Сэйерс - Встреча выпускников

По каким-то причинам это заявление потрясло его так, как ничто другое.

— Моя дорогая, если я что-то сказал… Если вы позволили мне участвовать в вашей работе и вашей жизни… Так! Наверное, мне следует удалиться прежде, чем я сделаю какую-нибудь глупость… Я буду иметь честь остаться для потомства в подвёрнутых брюках Уилфрида… Вы придёте в воскресенье? Я обедаю с мастером, но встречу вас внизу у лестницы?… До встречи там.

Он побежал вдоль галереи и скрылся. Харриет осталась рассматривать королевство ума, сверкающее от Мертона до Бодли, от башни Карфакс до башни Магдален. Но её глаза были сосредоточены на маленькой фигурке, которая пересекала мощёный четырёхугольник, проходя в тени от Сейнт-Мэри к Хай-стрит. Все королевства мира и слава их...

Мастера, студенты, гости, — все сидели, скученные, на низких резных дубовых скамьях, локти на столах, глаза прикрыты пальцами, или обращены к платформе, на которой два известных скрипача совместно сплетали прекрасные пряди концерта ре минор. Холл был практически переполнен; плечо мантии Харриет касалось мантии её спутника, а полумесяц его длинного рукава лежал на её коленях. Он был окутан неподвижной строгостью, с которой все настоящие музыканты слушают настоящую музыку. Харриет достаточно хорошо чувствовала музыку, чтобы уважать эту отчуждённость; она знала, что восторг на лице человека напротив предназначался только для того, чтобы другие считали его музыкальным, и что пожилая леди в их ряду, которая постукивала пальцами в такт, была профаном в музыке. Она и сама была достаточна развита, чтобы сочетать звуки с размышлениями, старательно распутывая переплетённые музыкальные цепочки звено за звеном. Она была уверена, что Питер мог слышать весь запутанный фрагмент, каждый по отдельности и одновременно, независимо и слитно, переливающийся через верх и утекающий из-под ног, радующий как ум, так и сердце.

Она дождалась, пока последние звуки мелодии не прекратились и переполненный зал не выразил свои эмоции аплодисментами.

— Питер, что вы имели в виду, когда сказали, что любой может достичь гармонии, если оставит нам контрапункт?

— Ну, — покачал он головой, — мне нравится полифония. Если вы думаете, что я имел в виду что-то другое, то знаете, что я подразумевал.

— Полифоническая музыка требует большого мастерства. Необходимо быть больше, чем скрипачом. Тут нужен музыкант.

— В этом случае у нас два скрипача, и оба музыканты.

— Я не очень хороший музыкант, Питер.

— Как обычно говорили в дни моей юности: «Все девочки должны изучить музыку достаточно, чтобы сыграть простое сопровождение». Я признаю, что Бах не требует деспотичного солиста и кроткого аккомпаниатора. Но вы хотите быть одним из них? Вот джентльмен, прибывший, чтобы спеть несколько баллад. Послушаем солиста. Но пусть он поскорей закончит, чтобы мы могли вновь услышать великую наступающую фугу.

Заключительный хорал был спет, и аудитория стала расходиться. Путь Харриет лежал через ворота на Броад-стрит, Питер сопровождал её через дворик.

— Прекрасная ночь, просто жаль, если она пропадёт впустую. Подождите уходить. Пойдём на Магдален-бридж и пусть наша любовь поплывёт в Лондон.

Они пошли вдоль Броад-стрит в тишине, лишь слабый ветер трепетал их мантии.

— Есть что-то в этом месте, — сказал Питер, — что меняет все ценности. — Он сделал паузу и добавил немного резко, — за последнее время я наговорил вам кучу всего, но вы, возможно, заметили, что после того, как мы приехали в Оксфорд, я не просил вас выйти за меня.

— Да, — сказала Харриет, устремив глаза на строгий и тонкий силуэт крыши Бодлианской библиотеки, проглядывающий между Шелдониан-билдинг и Кларандон-билдинг. — Я это заметила.

— Я боялся, — просто сказал он, — так как, что бы вы ни сказали в этом месте, возврата уже не будет… Но я спрашиваю вас сейчас, и, если вы скажете «нет», обещаю, что на этот раз приму ваш ответ. Харриет, вы знаете, что я люблю вас — вы выйдете за меня?

На углу Холлиуэлл мигал светофор: «Да–Нет–Ждите». Они пересекли Катт-стрит, и прежде, чем она заговорила, их поглотили тени стен Нового колледжа:

— Скажите мне одну вещь, Питер. Вы будете отчаянно несчастным, если я скажу «нет»?

— Отчаянно?.. Моя дорогая, я не буду оскорблять таким словом ни вас, ни себя. Я могу только сказать, что, если вы выйдете за меня, это даст мне огромное счастье.

Они прошли под аркой моста и вновь оказались в бледном сумраке.

— Питер!

Она остановилась, и он, вынужденный остановиться, повернулся к ней. Она положила обе руки на его мантию, вглядываясь в его лицо, пока искала то слово, которое должно было проломить последнее трудное препятствие.

Именно он нашёл для неё это слово. Жестом подчинения он обнажил голову и стоял серьёзно, держа в руке квадратную шапочку.

— Placetne, magistra?

— Placet. [121] — Согласны, мастер? — Согласна — (лат.) В данном случае « magistra» является женским эквивалентом слову «мастер» и служит обращением к коллеге, имеющем степень магистра наук. Этот диалог имеет отношение к церемонии присвоения учёных степеней в Британии, в рамках которой происходит ритуальное голосование по каждому из студентов, претендующих на получение такой степени. Википедия утверждает: «Сначала официальное лицо предлагает (на латыни) присвоить выпускнику искомую степень, а затем поимённо задаёт вопрос учёному собранию и выслушивает ответы. Диалог Питера и Харриет представляют собой как раз такие вопрос и ответ. См. «Пешель».

Проктор, проходя мимо, печально отвёл глаза и отметил про себя, что Оксфорд теряет своё достоинство. Но что он мог сделать? Если старшие члены университета позволяют себе стоять — причём в мантиях! — и неистово обниматься на Нью-Колледж-лейн прямо под окнами директора, он бессилен это предотвратить. Он чопорно разгладил белые полоски на мантии и медленно продолжил свой путь, оставаясь незамеченным.

Песня песней 4:12. (Здесь и далее, если не оговорено особо, примечания и перевод стихов сделаны переводчиком).

Вечно цветущий — (лат.)

Доны — преподаватели; скауты — прислуга (в Оксфорде).

Проктор — надзиратель в Оксфорде, выполняет роль внутренней полиции в городке.

Перевод А. Шараповой.

Персонаж любовной истории «Quality Street», ставившейся в Англии во времена Наполеоновских войн. Дважды была экранизирована. См. Билл Пешель, http://planetpeschel.com/wp/the-wimsey-annotations. В дальнейшем в ссылках на этот сайт будет указано просто «Пешель».

Согласно греческой мифологии, Прометей по воле Зевса был прикован к скале, а ежедневно прилетающий орёл клевал его печень, которая за ночь восстанавливалась. Эпиметей, брат Прометея, взял в жёны Пандору, которая открыла сосуд, где было заперто всё зло (ящик Пандоры), и выпустила это зло в мир.