Найо Марш - Последний занавес

— Изначально, — продолжала она, — «Бернхардт» и «Банкрофт» представляли собой одну большую комнату — по-моему, детскую. Стена между ними — простая перегородка. Милли и Десси заняли «Банкрофт». Естественно, я понимала, что нам нужно многое обсудить, и некоторое время принимала участие в общем разговоре. Кровать Милли стояла как раз напротив моей, только по другую сторону перегородки, да и Десси — совсем недалеко. Но день получился длинный, и все были совершенно измучены. А они всё говорили и говорили. Безумно хотелось спать, а как тут заснешь? Глупость какая-то, право.

— Дражайшая тетя Полин, а почему ты не постучала в стену и не прикрикнула на них? — вдруг оживился Седрик.

— Этого мне делать не хотелось, — величественно возразила Полин и тут же добавила, самой себе противореча: — Вообще-то в конце концов я не выдержала, постучала. Спросила, не кажется ли им, что уже довольно поздно. Десси спросила, который час. Милли ответила, что не позже часа. Затеялся настоящий спор, и наконец Десси сказала: «Ну что ж, Полин, если ты так уж уверена, что поздно, посмотри на часы». Что я и сделала, и выяснилось, что уже без пяти три. Тогда они замолчали, и вскоре стал слышен только храп. Твоя мать, Седрик, храпит.

— Весьма сожалею.

— И подумать только: в двух шагах от того места, где сплетничают и храпят Десси и Милли, разыгрывается ужасная трагедия. Подумать, что, если бы я последовала своему внутреннему голосу и пошла к пап а и сказала ему…

— Сказала что, тетя Полин?

Полин медленно покачала головой, заколебалась и выговорила:

— Все было так печально, так страшно. Будто бы видишь, как он движется к своему неизбежному концу.

— А Пол и Пэнти — к своему, это тоже видишь, не так ли? — вставил Седрик. — Между прочим, ты могла бы замолвить за них словечко.

— Я не ожидаю от тебя понимания или объективности.

— Ну, это понятно, — с полной искренностью откликнулся Седрик. — Их просто не существует.

— Тью-ю!

— Что ж, — сказал Седрик, — если мистер Аллейн исчерпал свои захватывающие вопросы, я бы, пожалуй, покинул библиотеку. Атмосфера, которую создают эти молчаливые, никем не читаемые друзья в сафьяновых переплетах, кажется мне исключительно мрачной. Мистер Аллейн?

— Нет, сэр Седрик, — бодро откликнулся Аллейн, — вопросов у меня больше нет, благодарю вас. Вы не против, если я продолжу свою работу?

— Да, да, конечно. Чувствуйте себя здесь как дома. Может, вам захочется купить этот замок. В любом случае очень надеюсь, что вы останетесь поужинать, и ваш молчаливый друг тоже. Как его, кстати, зовут?

— Большое спасибо, но мы с Фоксом ужинаем в другом месте.

— В таком случае, — Седрик двинулся к выходу, — оставляю вас с тетей Полин. Она развлечет вас рассказами о непричастности Пэнти к тарелке с книгой. Ну и тем, что сама она анонимные письма написать ну никак не могла.

Но Полин не дала ему выйти. С проворством, какое Аллейн никак не мог в ней заподозрить, она метнулась к выходу и величественно застыла, прижав ладони к двери и откинув назад голову.

— Погоди! — прошептала она. — Погоди!

— Говорил же я, — Седрик с улыбкой повернулся к Аллейну, — настоящая леди Макдуф. Со всем своим славным выводком, воплощенным в Пэнти и Поле. Курица (или, может, правильнее сказать «несушка») в капкане.

— Мистер Аллейн, — вымолвила Полин, — этого я не собиралась говорить никому и никогда. У нас старинная семья…

— Сейчас на колени встану, тетя Полин, на колени…

— …и хоть, может, это и неправильно, мы гордимся своей родословной. Доныне наше имя было ничем не опорочено. Ни в малейшей степени. Седрик теперь Глава Семьи. И уже поэтому, а также во имя памяти отца мне следовало бы поберечь его. Но поскольку он только и делает, что оскорбляет меня, причиняет боль, пытается бросить тень подозрения на моего ребенка, поскольку защитить меня больше некому… — Тут Полин замолчала, словно готовясь произнести приговор. Но что-то ее остановило. Лицо у нее сморщилось, и она, как показалось Аллейну, сразу стала похожа на свою дочку. Глаза наполнились слезами. — У меня есть основания полагать, — вновь заговорила Полин и осеклась с испуганным видом. — Ладно, пускай. — Голос у нее жалобно осел. — Никогда не могла примириться с недобрыми людьми. — Она мотнула головой в сторону Седрика: — Спросите его, что он делал в тот вечер в комнате мисс Орринкурт. Спросите.

Полин залилась слезами и, шаркая ногами, вышла из библиотеки.

— Проклятие! — взорвался Седрик и метнулся за ней.

Оставшись один, Аллейн грустно присвистнул и, побродив немного по холодной, погружающейся в темноту комнате, подошел к окну и принялся делать заметки в записной книжке. За этим занятием и застал его Фокс.

— Мне так и сказали, что я найду вас здесь, — заметил он. — Ну что, мистер Аллейн, добились чего-нибудь?

— Если разворошить улей и найти кучу грязного белья значит чего-то добиться, то да. А вы как?

— Я заполучил мензурку и три конверта. И выпил чашку чаю в комнате мистера Баркера.

— Это больше, чем мне досталось в библиотеке.

— Заходили кухарка и служанки. Мы славно поболтали. Такая компания старушек. Служанок зовут Мэри, Изабель и Мюриэл. Кухарка — миссис Балливант.

— И о чем же вы говорили с Мэри, Изабель и Мюриэл?

— Да так, ни о чем особенном, просто проводили время и слушали радио. Миссис Балливант показывала фронтовые фотографии своих племянников.

— Да бросьте вы, Фокс, — ухмыльнулся Аллейн.

— Мало-помалу, — продолжал Фокс, явно получая удовольствие от собственного повествования, — мы подошли к покойному баронету. Судя по всему, этот старый господин был тот еще тип.

— Видно, так.

— Да. Пока Баркер оставался на месте, служанки больше помалкивали, но когда он некоторое время спустя ушел, отправились, так сказать, в свободное плавание.

— Узнаю вас с вашими методами.

— А что, все проходило очень мирно. Естественно, все они сильно настроены против мисс Орринкурт, разве что Изабель заметила, что не может винить старого джентльмена за то, что ему захотелось перемен в семье. Вообще-то немного странно это было слышать именно от нее — самой старой из служанок. С другой стороны, она убирает покои мисс Орринкурт, и, похоже, та относится к ней совершенно по-свойски. Не очень-то скромная дама, ну да вы знаете таких людей.

— Уж вы-то точно их знаете.

— В общем, похоже, эти две, мисс О. и Изабель, стали закадычными подружками, но при этом, знаете ли, Изабель охотно выкладывает все, что знает и думает о ней, тем более что миссис Балливант всячески ее подначивает.

— Насчет истории с молоком удалось что-нибудь выяснить?

— Изабель налила его из стоявшего в холодильнике графина и отнесла в спальню мисс Орринкурт. То, что осталось в графине, выпили на следующий день. Мисс О. была у себя, раздевалась, когда пришла Изабель с молоком. Минут через десять от силы мисс О. отнесла его старому джентльмену. Изабель разогрела молоко на кухне, добавила туда какой-то патентованный продукт, сухой порошок, что ли. Старый джентльмен думал, что это мисс О. за ним так ухаживает, говорил, что только она знает его вкус. Изабель и мисс О. постоянно шутили по этому поводу.