Артур Дойл - Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе

Столь решителен был вид и тон полицейского капитана, что даже Макгинти, всегда уверенный в себе, и тот, стушевавшись, дал дорогу полицейским. Но в последнюю минуту, когда Макмердо чуть задержался у двери, советник успел шепнуть ему:

– А что с этим? – он поднял палец, давая понять, что говорит об инструментах и прессе.

– Там все в порядке, – быстро ответил Макмердо и подмигнул советнику. Пресс и все прочее он успел спрятать в тайнике, сделанном в стене дома.

– До скорой встречи, – нарочито громко произнес Макгинти и крепко поджал руку Макмердо. – Я найду вам защитника, поговорю с адвокатом Рейли. Не волнуйтесь, надолго вы не задержитесь.

– На вашем месте я бы не был столь самоуверен, – сказал капитан. – Вперед! Ребята, если арестованный вздумает бежать, стреляйте, – приказал он полицейским. – Подождите меня возле дома, а я пока обыщу комнату этого прохвоста.

Мервин ничего не нашел в спальне Макмердо, ведь тот предусмотрительно упрятал все оборудование. Вскоре капитан вышел и в сопровождении полицейских повел Макмердо в участок. На улице начинало темнеть, с гор подул холодный резкий ветер. Людей на улице почти не было, а те немногие, что встречались, пользуясь случаем и темнотой, осыпали арестованного бранью и оскорблениями.

– Судить проклятого Взыскателя! – то и дело раздавались возмущенные голоса. – Линчевать его!

Наиболее смелые проследовали за группой до самого участка и, смеясь, хлопали в ладоши, когда Макмердо заталкивали внутрь. После короткого допроса Макмердо отвели в общую камеру, где он увидел Болдуина и трех других Взыскателей, вместе с которыми громил редакцию газеты. Их арестовали еще утром. Суд был назначен на следующий день.

Но даже и сюда, в цитадель правосудия, протянулись длинные щупальца ложи. Поздним вечером в камеру вошел полицейский с охапкой соломы в руках. Озираясь, он вытащил из неё две бутылки виски, стаканы и колоду игральных карт. Ночь заключенные провели чрезвычайно весело, нисколько не думая о будущем суде. Уверенные в могуществе ложи, они знали, что им нечего опасаться.

Именно так оно и случилось. Суд не смог доказать причастность арестованных к налету на редакцию. Единственно, чего добилось обвинение, так это передачи дела в более высокую инстанцию для детального рассмотрения. Хотя рассматривать, в сущности, было нечего. Всю ночь члены ложи метались по городу, запугивая свидетелей обвинения, трех работников типографии, и те на суде заявили, что в темноте не увидели лиц нападавших, потому и не готовы поклясться, что арестованные находились среди участников налета. А когда в дело вступил адвокат, известный крючкотвор и дока по части выгораживания ложи, и начал перекрестный допрос, выставив в качества свидетеля защиты Макгинти, работники типографии и вовсе запутались в своих показаниях. Ничего вразумительного не мог сказать и сам потерпевший. По его словам, он сначала испугался от неожиданности, а потом потерял сознание от ударов. Выходило, что и он ничего и никого не видел. Даже первого из нападавших он не смог опознать, заявив, что кроме усов, на его лице ничего не помнит. На вопрос же судьи, почему он думает, что на его редакцию напали именно Взыскатели, редактор ответил, что кроме них, у него нет врагов, а врагами ему они стали после неоднократных обличительных статей. И вместе с этим все присутствующие в зале, включая присяжных, твердо знали – арестованные, в том числе и Макмердо, виновны в совершении преступления.

Совсем иначе вели себя свидетели защиты, числом их было шесть, и возглавлял их самолично советник муниципалитета Макгинти. Они без запинки, как по учебнику, повторяли свои показания, из которых следовало одно – все задержанные не имеют никакого отношения к нападению на редакцию, потому как до полуночи играли в покер в салуне. Не нужно говорить, что суд закончился до смешного просто – всем задержанным было принесены извинения за причиненные полицией неудобства. Капитан Мервин не скрывал своего негодования, он презрительно оглядывал присяжных, которые, пряча глаза, слушали решение судьи.

Оправдательный вердикт читался под грохот аплодисментов со стороны большинства присутствовавших в зале. Макмердо присмотрелся и многих узнал: то были либо всегдашние прихлебатели Макгинти, либо члены ложи. Но находились в зале и другие, те, кто не скрывая ненависти, наблюдал, как задержанные с геройским видом покидали скамью подсудимых. Один из таких недовольных вердиктом, невысокий коренастый человек с черной шкиперской бородкой, вскочив со своего места, гневно выкрикнул вслед Взыскателям слова, которые были на уме у многих жителей городка Вермисса:

– Не очень-то радуйтесь, убийцы! Мы еще до вас доберемся!

Арест и последующее освобождение прибавили Макмердо блеска, они, как последний мазок кисти, довершили картину его стремительно растущей популярности среди своих собратьев. Не было еще в ложе человека, который в день вступления в братство уже отправился на дело. Репутацию Макмердо заслужил прекрасную, его считали отчаянным парнем, не пасующим даже перед всесильным боссом Макмердо и, к тому же, веселым собутыльником. В дополнении к этому Макмердо отличался умом и хитростью, он выдумывал такие головоломные комбинации, что многие «братья» уже начинали в нем видеть будущего мастера. «Этот паренек далеко пойдет», – говорили старейшины ложи. – «Ему вполне можно поручать «работу»». Иными словами, Макмердо оставалось только ждать, когда придет его время. Макгинти тоже понимал, что из всех имеющихся у него громил Макмердо – самый надежный и самый коварный, и сдерживал его. Так охотник приберегает свою лучшую гончую на крайний, самый тяжелый случай, для схватки с сильной дичью. Впрочем, «работа» была, но мелкая, которую могли сделать и псы послабее. Иными словами, и Макмердо и Макгинти дожидались. Первый – своего часа, второй – достойного противника. Некоторые члены ложи, среди которых был и Тэд Болдуин, ревниво следили за успехами своего брата-соперника, и чем больше тот преуспевал, тем сильнее они его ненавидели. Но ненавидели молча и на почтительном расстоянии, поскольку в критической ситуации Макмердо никогда не раздумывал, пускать ли в ход кулаки или нет.

Но по мере того, как росла его слава среди собратьев, увеличивалась и тревога за него со стороны девушки, любившей его всем сердцем. Этти Шафтер с недоумением следила за продвижением Макмердо в среде, которую она презирала, а её отец ненавидел лютой ненавистью. После суда старый Шафтер и слышать не хотел о Макмердо. Его визиты и обеды прекратились, что еще больше расстроило Этти. И хотя она понимала, что ничего хорошего не выйдет из её брака с городским громилой, любовь не позволяла ей забыть молодого человека. И вот однажды, после очередной бессонной ночи Этти решилась сходить к Макмердо, возможно, в последний раз увидеть его и попытаться вырвать из той среды, что мутным гнилым болотом засасывала его. Она вошла в его дом и прошла в комнату, служившую гостиной. Макмердо сидел в кресле, спиной к двери, и что-то читал. Он не только заметил, как она вошла, но даже не услышал её шагов. И тут Этти вдруг захотелось подшутить над Макмердо, тихо подойти к нему сзади и напугать. Она и не предполагала, во что может вылиться её детская шалость. Этти на цыпочках приблизилась к креслу и положила руки на плечи Макмердо.