Найо Марш - Смерть после бала

— Вы мне угрожаете?

— Нет. Я вас предостерегаю. У вас сейчас довольно шаткое положение, как вы сами понимаете.

Аллейн подошел к дивану и посмотрел на книги, лежавшие на столе.

— «Судебная медицина» Тейлора, — пробормотал он. — Мистер Поттер подумывает о том, чтобы стать судебным медиком?

— Не имею ни малейшего представления.

Аллейн раскрыл толстую синюю книгу и принялся перелистывать страницы.

— Я смотрю, здесь имеется самая полная информация, касающаяся смерти от удушения. Весьма любопытно. Могу я одолжить эту книгу? Я верну ее мистеру Поттеру.

— У меня нет возражений. Меня это не касается.

— Замечательно. Может быть, у вас также не будет возражений, если я осмотрю одежду, в которой вы были на балу?

— Ни малейших, — ответил Уизерс.

— Я вам крайне признателен. В таком случае не откажитесь показать ее мне.

Уизерс направился в спальню, и Аллейн последовал за ним. Пока Уизерс открывал шкаф и выдвигал ящики, Аллейн бегло осмотрелся по сторонам. Помимо фотографии, которая была откровенно неприличной, единственное, что привлекло его внимание, — это стопка запрещенных романов, отличающихся особой непристойностью и полным отсутствием каких-либо литературных достоинств.

Уизерс вытащил из шкафа и швырнул на кровать фрак, белый жилет и брюки. Аллейн тщательно осмотрел их, понюхал фрак и вывернул карманы, которые оказались пустыми.

— У вас был с собой портсигар? — спросил он.

— Да.

— Можно взглянуть на него?

— Он в другой комнате.

Уизерс вышел в гостиную. Аллейн, с кошачьей ловкостью, быстро заглянул под кровать и в стенной шкаф.

Уизерс вернулся, держа в руке маленький плоский серебряный портсигар.

— У вас нет другого портсигара?

— Нет.

Аллейн открыл его. На внутренней стороне крышки было выгравировано: «Морису от Эстель». Он вернул портсигар и вытащил из кармана другой.

— Пожалуйста, взгляните вот на этот и скажите мне, не приходилось ли вам видеть его прежде?

Уизерс взял портсигар в руки. Это была плоская гладкая золотая коробочка, безо всяких надписей, но украшенная в уголке монограммой.

— Откройте его, пожалуйста.

Уизерс выполнил просьбу.

— Он вам знаком?

— Нет.

— Вы, случайно, не узнаете монограмму?

— Нет.

— К примеру, может быть, это монограмма мистера Дональда Поттера?

Уизерс сделал какое-то движение, открыл было рот, но тут же спохватился:

— Нет. Я видел его монограмму. На запонках. Они должны быть где-то здесь.

— Можно взглянуть на них? — спросил Аллейн, беря у него из рук портсигар.

Уизерс подошел к туалетному столику. Аллейн украдкой быстро завернул портсигар в свой шелковый носовой платок и опустил в карман.

— Вот они, — сказал Уизерс.

Аллейн с самым серьезным видом внимательно осмотрел запонки Дональда, потом вернул их Уизерсу.

В соседней комнате зазвонил телефон.

— Пожалуйста, снимите трубку, — попросил Аллейн.

Уизерс направился в гостиную. Аллейн быстро снял суперобложку с одного из запрещенных романов, невозмутимо сунул ее в карман своего пальто и последовал за Уизерсом.

— Если вы и есть Аллейн, то просят вас, — сказал Уизерс.

— Благодарю вас.

Это был Фокс. Едва слышно он прошептал, что Томпсон уже выехал.

— Замечательно, — отозвался Аллейн. — Капитану Уизерсу как раз срочно нужно было позвонить.

Он положил трубку и повернулся к Уизерсу.

— А теперь, пожалуйста, не могли бы вы позвонить мистеру Поттеру? — сказал он. — Я бы хотел, чтобы вы не упоминали о том, что это была моя идея. Гораздо тактичнее предоставить ему думать, будто предложение исходит от вас.

Уизерс с явной неохотой набрал номер. Он попросил позвать к телефону Дональда, и вскоре в трубке громко зазвучал его голос.

— Алло?

— Алло, Дон. Это Уитс.

— О Бог мой, Уитс, я так беспокоился, я…

— Лучше не будем обсуждать по телефону причины твоего беспокойства. Я подумал, может быть, тебе лучше пожить пока у матери? Несомненно, она захочет, чтобы в такой момент ты был рядом с ней. Я пришлю твои вещи.

— Хорошо, но послушай, Уитс. По поводу того дома…

— Оставайся там, до свидания, — быстро проговорил капитан Уизерс и положил трубку.

— Благодарю вас, — сказал Аллейн. — Все получилось замечательно. Каков ваш рост, капитан Уизерс?

— Пять футов и восемь с половиной дюймов.

— Почти такой же, как у лорда Роберта, — заметил Аллейн, пристально глядя на него.

Уизерс озадаченно уставился на инспектора.

— Хотелось бы верить, что некоторые из ваших заявлений не совсем лишены смысла, — сказал он.

— Надеюсь. Вы не могли бы припомнить, о чем говорил лорд Роберт по телефону, когда вы вошли в комнату сегодня в час ночи?

— В какую комнату?

— В Марсдон-Хаусе.

— Вы несете чушь. Я не слышал никакого разговора.

— Ну что ж, тогда все в порядке, — сказал Аллейн. — Вы случайно не были на лестничной площадке третьего этажа, рядом с комнатой, в которой находится телефон, около часу ночи?

— Откуда я могу знать, черт подери? Я провел какое-то время наверху.

— Один?

— Нет. Я поднимался туда с Доном после ужина. Мы сидели в ближайшей к лестнице гостиной. Старик Каррадос тоже был там.

— Вы не слышали, как кто-то говорил по телефону?

— Как это ни странно, сейчас, когда вы упомянули об этом, я вспомнил, что действительно слышал чей-то разговор.

— Ну что ж, надо полагать, это лучшее, что мы имеем на данный момент, — сказал Аллейн, беря со столика «Судебную медицину» Тейлора. — Кстати, вы не будете против, если я проведу обыск в вашей квартире? Просто для того, чтобы снять подозрения с вашего доброго имени.

— Можете ползать по ней с микроскопом, если хотите.

— Прекрасно. Очень вам признателен. Я думаю, мы отложим это до следующего раза. Всего доброго.

Он уже подходил к дверям, когда Уизерс воскликнул:

— Эй, послушайте!

— Да?

Аллейн обернулся и увидел короткий белый палец, направленный ему прямо в лицо.

— Если вы думаете, — сказал капитан Уизерс, — что я имею какое-то отношение к смерти этого старого фигляра, вы понапрасну теряете время. Я здесь ни при чем. Я не убийца, а если бы и был им, то охотился бы на настоящую дичь, а не на домашних свиней!

— Вы счастливчик, — ответил Аллейн. — В нашей профессии частенько приходится преследовать самую малоприятную добычу. Ничего не поделаешь, такая служба. Всего доброго.

На улице Аллейн увидел сержанта Томпсона, в котором сейчас никак нельзя было узнать сотрудника криминальной полиции. Поскольку из окон капитана Уизерса открывался беспрепятственный вид на Слинг-стрит, Аллейн не стал останавливаться, чтобы переговорить с Томпсоном, а лишь бросил ему на ходу: