Майк Эшли - Новые приключения Шерлока Холмса (сборник)

К тому времени мы уже добрались до Пятьдесят восьмой улицы. Холмс расплатился с кэбменом, и мы вышли из нашего экипажа. Я, никогда прежде не бывавший на этом месте, сразу его узнал: здания, юный торговец между газетными стендами под уличным фонарем, даже циферблат часов на башенке дома поодаль – все было в точности как на экране витаскопа… за исключением красок, которые добавила жизнь к серой палитре мистера Эдисона. Наш кэб поехал дальше уже без нас, а я заметил Холмсу:

– И все-таки человек на экране никак не мог быть Джеймсом Филлимором!

Холмс поджал губы.

– Нет, Ватсон. Поверьте мне, это Джеймс Филлимор. Во всех подробностях человек, которого мы видели, совпадает с той фотографией, которую я тогда, в тысяча восемьсот семьдесят пятом году, запомнил на всю жизнь. Разве забудешь такие бакенбарды! Да он даже в том самом костюме в полоску, того самого покроя, какой предпочитали портные на лондонской Сэвил-роу лет тридцать назад! Я переговорил тогда с теми лемингтонскими банкирами, что присутствовали при исчезновении Филлимора. Они уверили меня, что в день исчезновения он был именно в том костюме, в котором сфотографирован.

– Что ж это за костюм, который не износился за тридцать лет! – заметил я.

– И что это за человек, который способен исчезнуть на три десятилетия и вернуться, не состарившись ни на йоту! – добавил Холмс. – И все-таки, Ватсон, тот, кого мы ищем, – это именно он.

День был теплый, но у меня опять мурашки поползли по коже.

– А что, если этот Джеймс Филлимор угодил в некую дыру времени? Что скажете, Холмс? Я же помню, как там все было, в Лемингтоне: в доме Филлимора остался выжженный след вроде круглой воронки. Мог человек угодить во временную дыру в тысяча восемьсот семьдесят пятом году в Уорикшире и выпасть из нее на Манхэттене в тысяча девятьсот шестом? Это объяснило бы, почему Филлимор не состарился, а костюм его не износился.

Мы стояли возле дома из серого камня, номер 1789 по Бродвею. Медная табличка у входа извещала, что здесь располагается редакция журнала “Космополитен”, издаваемого мистером Хёрстом. Шерлок Холмс постучал указательным пальцем по боковине носа, призывая меня к сообщничеству.

– Сделайте одолжение, Ватсон, полностью игнорируя газетчика, подыграйте мне. – И решительным шагом он подошел ровно к тому месту, где давеча стояла камера витаскопа. – Неплохое местечко для начала, а, Ватсон? Если мы намерены что-то за это получить.

В чем состояла его затея, я не понял, но реплику подал:

– Да! Определенно! И ведь немалый куш на кону!

Шерлок Холмс достал из кармана рулетку и принялся измерять сначала ширину бордюра, потом ширину тротуара, при этом непрерывно бормоча себе под нос что-то насчет того, какое щедрое вознаграждение нас ожидает. Проделывая это, он вел себя так, словно в упор не видит газетчика. Тот, однако, с живейшим интересом следил за каждым его движением. Наконец, не в силах справиться с любопытством, паренек открыл рот и на американском наречии осведомился:

– Чего ищем, босс, а?

– Отойди, парень, – ответил ему Холмс. – Не видишь, что ли, мы заняты? Компания “Эдисон” поручила нам расследовать важный случай вандализма и порчи имущества…

– Ну так я знаю, об чем это, – с заговорщицким видом произнес газетчик, энергично пережевывая вязкую массу, которой набит был его рот, что отнюдь не делало его речь более вразумительной. – Ищете того типа, который угробил камеру, верно я говорю?

Холмс поднял глаза от своей рулетки.

– “Эдисон” предлагает значительное вознаграждение за информацию, которая может способствовать аресту индивидуума, повредившего одну из принадлежащих компании кинетографических…

– Сколько? – спросил мальчишка. – Это возна… Награда эта – сколько она?

– В наши намерения не входит платить деньги за пустые слухи, – веско сказал Холмс. – Поскольку ты вряд ли присутствовал при инциденте…

– Да видал я! – взвыл газетчик. – Своими глазами я все видал!

И, размахивая руками, принялся в лицах живо показывать нам, как оно было, по очереди изображая то Джеймса Филлимора, то оператора, а то и самое камеру.

– Вот тут стоял один из этих, который снимал все на камеру. А этот шел себе, помахивал зонтом, вот так вот, ясно? У него еще такой вид был, будто жди от него каверзы, да. И, здрасте вам, – вдруг вижу, он как ткнет этим своим зонтом прямо в ту дырку в камере, через которую она снимает. Видите, он – здесь, камера – тут, ткнул, потом вытащил свой зонт и пошел себе дальше, да еще и посмеивается. Зонту-то хоть бы хны, а вот в камере что-то затрещало, да так громко, мертвого разбудит. Оператор чертыхнулся и остановил камеру. Я видал, как он возился минут с пять, чтоб запустить ее сызнова. – И мальчишка во весь рот ухмыльнулся. – Ну что, будет мне награда?

– Только если ты назовешь мне имя и адрес преступника, – заявил Холмс, сунул свою рулетку в карман и достал оттуда записную книжку. Каким-то образом попав туда из бумажника Холмса, из нее торчала – разумеется, ненароком – пятидолларовая купюра. – Если можешь предложить нам полезную информацию…

– Вот эти! – произнес парень, ткнув грязным пальцем в книжку, как только Холмс открыл ее.

Глянув через его плечо, я сообразил, что именно мой друг так деятельно рисовал всю дорогу, пока мы ехали в кэбе. На страницах записной книжки Холмса красовались два портрета, в которых я сразу узнал наших давних противников: профессора Мориарти и полковника Морана. Между их крупными личинами помещалось наспех набросанное изображение Джеймса Филлимора. Примечательно, что мальчишка полностью пренебрег бросающимися в глаза портретами Мориарти и Морана, а безошибочно ткнул в мелкий набросок Филлимора.

– Вот они! – торжествующе сказал он. – Вот они, обои!

Мой друг, судя по всему, этой репликой озадаченный, тем не менее был начеку и успел-таки отдернуть записную книжку до того, как веснушчатый свидетель выхватит из нее банкноту.

– Обои, говоришь? – переспросил Холмс.

– А то вы не слыхали, босс! Тот тип, с зонтом, после того как сломал камеру, я видал, как он вошел вон в то здание. – Парень мотнул головой, указывая на редакцию “Космополитен”. – Потом этот, с камерой, ушел, а я тут сижу и торгую своими газетами, понимаете, да? А потом, наверно, с час прошло, этот, с зонтом, вышел снова. Только на этот раз их было двое.

Мы с Холмсом переглянулись.

– Два Джеймса Филлимора? Возможно ли это? – подумал я вслух.

– Ну как же, я-то их видал, – ответил мальчик. – До того схожи, чисто близнецы… И на этой вот картинке они обои и есть. – Он хлопнул по книжке, запятнав типографской краской рисунок Джеймса Филлимора. – Одинакий костюм, одинакая шляпа, и усы одинакие, и все таковское. Только и разницы, что один с зонтом, а другой без. – Говоря это, он подбирался рукой к кончику банкноты, но зоркий Холмс опять поднял книжку так, чтобы она оказалась вне досягаемости.