Израэль Зангвилл - Тайна Биг Боу

— Мы как раз говорили о портрете бедного мистера Константа, мистер Вимп,— невольно признался Кроул.— Как сообщил нам Мортлейк, он будет выставлен двадцать первого числа следующего месяца в «Дневном клубе».

— Э… — довольно буркнул Вимп, обрадованный отсутствием необходимости переводить разговор на предпочтительную для него тему.— Непостижимое это дело, мистер Кроул.

— Отчего же, это дело правильное,— возразил Питер.— Должен же быть какой-то памятник такому человеку в тех краях, где он работал и умер, бедняга,— сапожник смахнул выступившую слезу.

— Да, это справедливо,— достаточно горячо вторил ему Мортлейк.— Он был благородным человеком, истинным филантропом. Единственный абсолютно бескорыстный человек, которого я когда-либо встречал.

— Да, он был таким,— добавил Питер.— Редкий образец бескорыстия. Бедняга, бедняга. Он тоже исповедовал Пользу. Я никогда не встречал кого-либо, подобного ему. Даже жаль, что не существует небесного рая, иначе он был бы достоин попасть туда,— Питер шумно высморкался в красный носовой платок.

— Думаю, он в раю, если тот существует,— сказал Том.

— Надеюсь, что он существует,— с жаром добавил Вимп,— но только мне не хотелось бы попасть туда тем же путем, что и Констант.

— Последним, кто его видел, были вы, Том, не так ли? — спросил Дензил.

— О нет,— быстро ответил Том.— Вспомните, он выходил вслед за мной. По крайней мере, так миссис Драбдамп сказала на дознании.

— Но вы были последним, с кем он говорил, Том,— продолжал Дензил.— Не сказал ли он вам чего-нибудь такого, что позволило бы заподозрить…

— Нет, конечно, нет! — нетерпеливо оборвал его Мортлейк.

— Вы действительно считаете, что он был убит, Том? — спросил Дензил.

— Мнение мистера Вимпа по этому вопросу более ценно, чем мое,— раздраженно ответил Том.— Возможно, это было самоубийство. Люди порой устают от жизни — особенно, если им скучно,— многозначительно добавил он.

— Ах, но вы были последним человеком, которого видели с ним, — не успокаивался Дензил.

Кроул рассмеялся. Вскоре Том все же ушел, причем в еще худшем настроении, чем был, когда пришел туда. Вслед за ним ушел и Вимп. Кроул с Кантеркотом продолжили свой бесконечный спор о пользе и красоте.

Вимп отправился на запад. У него было несколько ниточек, ведущих к разгадке тайны, и одна из них привела его на кладбище Кенсал-Грин. Там он прошел по нескольким дорожкам и отыскал нужную могилу, чтобы записать точную дату смерти. В тот день можно было позавидовать умершим. Тоскливое небо, моросящий дождь, голые деревья, влажная, вязкая земля под ногами, запах гниющей травы — все это будто наводило на мысль сойти в теплую и уютную могилу, прекратив это тягостное унылое существование. Внезапно острый глаз детектива заметил фигуру, при виде которой его сердце неожиданно забилось от волнения. Это была женщина в серой шали и коричневой шляпке, стоявшая у ограждения могилы. У нее не было зонтика. Дождь скорбно обрушивался на нее, но не оставлял ни следа на ее уже промокшей насквозь одежде. Вимп тихо подошел к ней сзади, но она не обратила на него внимания. Ее глаза были обращены на могилу, которая словно притягивала ее взгляд какой-то неведомой нездоровой силой. Вимп тоже взглянул на могилу. На простом надгробном камне было выгравировано имя: Артур Констант.

Неожиданно Вимп дотронулся до ее плеча.

Миссис Драбдамп смертельно побледнела. Она обернулась и уставилась на Вимпа, не узнавая его.

— Вы меня должны помнить,— сказал он.— Я пару раз заходил к вам посмотреть бумаги бедного джентльмена,— взглядом он указал на могилу.

— О! Теперь я вас вспомнила,— сказала миссис Драбдамп.

— Не хотите встать под мой зонтик? Должно быть, вы промокли насквозь.

— Это не имеет значения, сэр — хуже уже не будет. У меня ревматизм вот уже двадцать лет.

Миссис Драбдамп отклонила предложение Вимпа не столько потому, что он был мужчиной, а скорее потому, что он был джентльменом. Миссис Драбдамп нравилось, когда высшие классы знают свое место и не пачкают свои одежды, контактируя с низшими классами.

— Так сыро, дождь наверняка будет идти и в новом году. Как говорят, что плохо началось, то совсем худо кончится.— Миссис Драбдамп была одним из тех людей, которые разве что по ошибке не родились барометрами.

— Но что вы делаете в таком месте, так далеко от дома? — спросил детектив.

— Сегодня ведь выходной,— напомнила ему миссис Драбдамп, и в ее голосе сквозило явное удивление.— Я всегда прогуливаюсь по выходным.

С новым годом к миссис Драбдамп пришел и новый жилец. Это был пожилой джентльмен с длинной седой бородой. Он снял комнаты покойного мистера Константа и жил там весьма уединенной жизнью. Арендная плата за комнаты с привидениями (или за комнаты, в которых были бы привидения, если бы призраки убитых в них людей имели бы чувство собственного достоинства) по определению невелика. Вся проблема ирландского народа могла бы легко разрешиться, если духи жертв Бальфора решили бы обесценить стоимость имущества в целях поддержки крестьян. Но вновь прибывший квартирант миссис Драбдамп столь охотно платил за проживание, что его можно было заподозрить в неподдельном интересе к призракам. Возможно, он был членом сообщества медиумов. Соседи сперва считали его еще одним безумным филантропом, но, поскольку он не пытался никому помогать, они смягчились и признали его вполне благоразумным. Мортлейк время от времени встречал его в коридоре, но нисколько не утруждал себя мыслями о новом соседе. У него было слишком много других забот и тревог. Хотя он работал больше, чем когда бы то ни было, дух, казалось, покинул его. Иногда его посещали приступы красноречия, и он поистине негодовал по поводу несправедливости или произносил речи, полные сочувствия к страданиям своих сотоварищей, но, в общем и целом, он бездумно брел по тропе своей жизни. Он все еще предпринимал короткие поездки по провинциальным городкам, день здесь, день там… Повсюду его последователи замечали, что он выглядит изнуренным и выдохшимся. В конце концов, заговорили о сборе средств по подписке для того, чтобы он смог провести отпуск на континенте — определенно, непозволительная роскошь для человека, получающего несколько фунтов в неделю. Новый жилец, несомненно, был рад подписаться, ибо ему нравилось занимать гостиную Мортлейка в те ночи, когда тот отсутствовал. Он был достаточно внимательным человеком, чтобы не нарушать неподобающим шумом покой хозяйки, пребывавшей в соседней комнате. Вимп вообще всегда был тихим человеком.

Тем временем подошло двадцать первое число; Ист Энд прибывал в волнении. Гладстон дал согласие присутствовать на церемонии открытия портрета Артура Константа, подаренного неизвестным жертвователем «Дневному клубу», стало быть, церемония обещала выдаться торжественной. Поскольку событие выходило за рамки обычной партийной политики, все — даже консерваторы и социалисты — пожелали на нем присутствовать. Интерес был проявлен и дамами. Но так как члены организационного комитета хотели выступить и сами, то, как всегда в подобных случаях, пришлось отказывать в праве выступить девяти из десяти желающим. Что касается прекрасного пола, то комитет сообща постановил вообще не предоставлять слова женщинам — ведь обычно они выступают так же долго, как и мистер Гладстон. Каждый из членов комитета сказал своим сестрам, кузинам и тетям, что другие члены настояли на этом решении, и, находясь в меньшинстве, он ничего не смог поделать.