Жорж Сименон - Невиновные

– Нет.

– Тебе это не интересно?

– Нет. – И он с горечью добавил, словно желая себя еще помучить: – Покажи ее Брассье...

Каждое утро он делал над собой усилие, чтобы побриться, и то ради детей. Вернее, ради одной Марлен, так как Жан-Жак уже уехал с рюкзаком за плечами вместе со своим приятелем. На нем была форма, похожая на бойскаутскую.

– Увидимся на Поркероле, – пообещал он.

Марлен тоже готовилась к отъезду.

– Можно мне купить сафари?

– Что это такое?

– Это такая курточка с карманами гармошкой и брюки к ней...

Она должна была встретиться со своей подругой Ортанс на Вогезской площади. Девочка крепко поцеловала его.

– Мой дорогой старенький отец, постарайся выйти из этого... Так дальше продолжаться не может...

Он вяло улыбнулся.

– Обещаю сделать все, что в моих силах.

– И через две недели на Поркероле я увижу своего отца, снова живущего полной жизнью? Знаешь, что тебе стоило бы сделать?

– Нет.

– Взять с собой Натали. Пусть у нее тоже будет отпуск. Не очень-то любезно оставлять ее дома одну... Можно с ней об этом поговорить?

К нему приставляли няньку.

– Натали! Иди сюда на минутку. У меня для тебя хорошая новость. Отец решил взять тебя с собой на Поркероль...

– Да он хочет избавиться от меня, а для этого утопить, – пошутила Натали. – Я же плаваю, как топор.

– Отец, в какой гостинице ты остановишься, чтобы мне не пришлось тебя разыскивать?

– В «Золотом острове». Я позвоню туда, чтобы забронировать еще один номер.

– Ты поедешь на машине?

– Пока не знаю.

Занавес! Дети уехали. В слишком большой квартире остались только они с Натали.

– Вам не будет в тягость поездка на Поркероль?

– Наоборот. Спорю, что это придумала Марлен.

– Да... Думаю, она боится оставлять меня одного на две недели...

Временами он вел себя как вполне нормальный человек, а порой впадал в тяжелую депрессию.

Как-то утром он, как обычно, побрился, принял ванну, надел халат и направился в гостиную. Снял трубку и набрал номер мастерской.

– Добрый день, мадам Кутанс...

– Голос у вас сегодня повеселее.

– Скажите, пожалуйста, Брассье там?

– Только что пришел.

Он весь был в напряжении, но внешне это не было заметно, и Натали, мимоходом бросившая взгляд через приоткрытую дверь, нашла, что он выглядит гораздо лучше, чем прежде.

– Алло!

– Говорит Селерен.

– Брассье слушает.

– Мне нужно с вами поговорить.

Он нечаянно сказал «вы», хотя они давно уже были на «ты».

– Когда?

– Как можно скорее.

– Вы не хотите прийти в мастерскую?

– Нет.

– А ко мне?

– Тоже нет.

– Может, мне приехать к вам?

– Нет.

– Мы могли бы выбрать какой-нибудь пивной бар неподалеку.

– Там будет много народу.

– Тогда в холле большой гостиницы.

В этом был весь Брассье. Селерен не представлял себя в холле «Георга Пятого» или «Крийона».

– Есть маленькое бистро на углу Вогезской площади и улицы Па-де-ла-Мюль...

– Понял...

– На террасе бистро почти никого нет после полудня... Скажем, в два часа...

– Я там буду.

Когда Селерен повесил трубку, он долго сидел, пристально глядя в одну точку.

– Как-то странно, когда детей нет за столом...

Обедали они с Натали вдвоем, и она частенько поглядывала на два пустых места. Вернее, их было три, но третье останется пустым навсегда. У нее на глазах выступили слезы.

– Что же вы ему скажете?

– Не знаю.

Он оделся как на работу. Брассье-то, как всегда, будет одет с иголочки и приедет на красном «Ягуаре», который недавно купил.

Селерен пришел первый. Как он и ожидал, на террасе бистро никого не было. Даже за стойкой бара посетителей было мало.

– Что вам принести?

– Бутылочку виши.

Его сердце билось так часто, что он прижал руку к груди, чтобы как-то его успокоить. Красная машина не замедлила подъехать к террасе, из нее вышел Брассье и направился к нему, протягивая руку.

– Нет.

Селерен пристально смотрел на него, словно хотел разглядеть, какие перемены могли в нем произойти. В самом деле, он был не совсем таким, как обычно. Самоуверенности как не бывало, по крайней мере в эту минуту. Глаза беспокойно бегали.

– Коньяк, – заказал Брассье; когда к ним подошел официант. Потом он снова подозвал его, чтобы уточнить: – Большой...

Оба молчали. Официант принес коньяк и удалился.

Брассье выпил полбокала и глухим голосом сказал:

– Это не то, что ты думаешь...

– А что, по-твоему, я думаю?

Незаметно для себя он снова перешел на «ты».

– Что я мерзавец...

Селерен молчал.

– Не знаю, что бы ты сделал на моем месте... Если бы я не вступил в брак двумя годами раньше, я женился бы на Аннет.

– Но ты на ней не женился...

– Моя жена отказывалась дать мне развод, и она позаботилась о том, чтобы за восемнадцать лет у меня не было причин для недовольства.

– Значит, вы с Аннет встречались тайно... Ты снял квартиру, обставил ее, ты...

Селерену было трудно говорить.

– Я сделал все, что мог, чтобы она была счастлива.

– Потому что она тебя любила.

– Да. Она тоже хотела, чтобы мы оба развелись. Это было не просто романом. Или банальной супружеской изменой.

– Да, такое не могло бы длиться восемнадцать лет...

– Я страдал так же, как ты, когда она умерла, и не мог этого показывать...

– Ты первый бросил цветок в могилу.

– Не намеренно... Красную розу... Ее любимый цветок... Они всегда стояли в квартире...

– Не у меня.

Брассье посмотрел ему в лицо, в его глазах была покорность.

– Что ты собираешься делать? – спросил он.

– А ты?

– Полагаю, мы не сможем дальше работать вместе?

– Действительно, это невозможно.

Селерен дышал с трудом. Он с завистью смотрел на стакан с коньяком.

– Своими успехами мастерская обязана тебе... Значит, она и останется твоей...

– А ты что будешь делать?

– Когда узнают, что я свободен, за предложениями дело не станет.

Предстояло переговорить о самом тяжелом, и Селерен не решался перейти к этому вопросу.

– А как дети?

– Не знаю... И Аннет тоже не знала... У нас с тобой одна и та же группа крови...

– Кто тебе сказал?

– Аннет посмотрела твое водительское удостоверение...

– Но ты спал с ней чаще, чем я...

– Возможно. Но это ничего не значит...

– Я оставляю их у себя, – твердо сказал Селерен.

– В любом случае я не могу их у тебя забрать. По закону они твои... А кроме того, Эвелин не согласилась бы...

Впервые, с тех пор как он познакомился с Брассье, Селерен видел обреченность в его глазах...

– Официант! – позвал тот. – Еще один двойной коньяк. – И потом: – Я не пришел сюда твоим врагом, Жорж... Уже давно я хотел поговорить с тобой...

– И ты сказал бы мне правду?

– Да. Знаю, я причинил бы тебе боль, но так было бы лучше, чем постоянная ложь между нами... Когда я приходил к тебе обедать и видел Жан-Жака и Марлен...