Чарли Роксборо - Шерлок Холмс и дело о шахматной доске (сборник)

Судя по выражению лица Джеймса, это предложение поставило его в тупик.

– В чем дело? – спросила хозяйка.

– Миссис Тернер, я не имею права привлекать мистера Холмса к участию в расследовании. Я всего лишь констебль, для этого мне потребовалась бы санкция вышестоящего начальства, скорее всего инспектора Фаулера. Однако я не думаю, что он выдаст мне такую санкцию.

– Можно спросить почему?

– Если вы позволите мне говорить откровенно и на условиях конфиденциальности… – Тут Джеймс сделал паузу; хозяйка кивнула и жестом попросила его продолжать. – Полиция никогда не обратится к мистеру Холмсу по своей воле, ибо это значит расписаться в собственном бессилии. Я уже говорил, что не владею всей информацией, но, насколько я понимаю, лондонская полиция ухитрилась утаить от газетчиков его участие в большинстве расследований. Лондон огромен, но в более скромном городе, таком как Эдинбург, его вмешательство не удастся сохранить в секрете, особенно если учесть, что ваш дом сейчас находится в центре внимания. Я не стану предлагать вам план действий, который не понравится моим начальникам.

Миссис Тернер призадумалась, лицо ее помрачнело.

– То есть, по-вашему, мы не должны к нему обращаться?

Мортхаус неохотно уступил:

– Нет, миссис Тернер. Это я не могу к нему обратиться… – Он снова сделал паузу, надеясь, что она поймет намек, но чуда не произошло, и ему пришлось закончить фразу: – Однако если вы сами его попросите, со стороны все будет выглядеть так, будто я остался в стороне и не имел возможности вам помешать.

Хозяйка улыбнулась:

– Верно. Значит, я пришла к этому решению без посторонней помощи и постараюсь уговорить мистера Шерлока Холмса взяться за наше дело.

Теперь Мортхауса раздирали противоречивые чувства: фактически он потерпел фиаско, расследуя дело, но что ему еще оставалось? Его, прослужившего в полиции без году неделя, бросили на произвол судьбы, попросту подставив под удар. И раз уж сержанту Макаллистеру и инспектору Фаулеру вздумалось потешаться над ним, теперь он мог ответить им тем же. Следовательно, он не мог винить миссис Тернер за то, что она решила искать помощи на стороне, при условии, что его не выдадут.

– Как мне найти этого человека, констебль Мортхаус? Очевидно, он остановился у каких-то знакомых?

– Не имею ни малейшего понятия, но, кажется, знаю, как это выяснить. Один из джентльменов, что был с ним, – доктор Патрик Уотсон. Мы знакомы. Когда умер мой отец, доктор делал вскрытие, чтобы установить причину смерти. Я знаю, где он живет. Думаю, если вы пойдете к нему, скорее всего он сможет сообщить вам, как найти мистера Холмса.

– Нам, – уточнила его собеседница.

Джеймс в растерянности посмотрел на нее.

– Нам, констебль Мортхаус. Он сообщит нам, как найти мистера Холмса.

– Но я не могу в этом участвовать, миссис Тернер, я уже объяснял…

Она жестом заставила его замолчать.

– Будем считать, что именно я втянула вас во все это и попросила обеспечить мою безопасность. Кроме того, мне нужно, чтобы вы посвятили мистера Холмса в подробности дела, однако ответственность за его появление в моем доме я беру на себя. Если инспектору Фаулеру захочется со мной поспорить – что ж, пожалуйста. – Она подошла к двери кабинета и широко распахнула ее. – Думаю, первые шаги мы предпримем завтра утром. Сдается мне, будет проще, если сначала мы дождемся, когда мой муж уйдет на службу в банк и перестанет путаться у нас под ногами.

На следующее утро, в восемь часов, Мортхаус, стоя на верхней ступеньке крыльца, наблюдал, как мистер Тернер уходит на службу. Казалось немного странным, что после вчерашних событий он с такой готовностью выкинул случившееся из головы. Впрочем, в подобных ситуациях люди ведут себя по-разному. Кроме того, Мортхаус предполагал, что для банкира – а мистер Тернер был банкиром – настоятельная необходимость присматривать за движением денег перевешивала многие другие соображения. Что касается остальных домочадцев, то они по-прежнему пребывали в шоке; у слуг были утомленные, бледные лица, никак не вязавшиеся с их попытками вернуться к обычной жизни. В девять часов в передней появилась миссис Тернер. Мортхаус присоединился к ней, и они вдвоем вышли на улицу, намереваясь остановить кэб, чтобы ехать на Шарлотт-стрит.

Поездка до дома Патрика Уотсона была недолгой, однако впервые дала Мортхаусу возможность подробно рассмотреть миссис Тернер. Раньше она держалась на расстоянии и неохотно вступала в разговоры с констеблем, предпочитая, чтобы с ним общался ее супруг, но теперь события приняли драматический оборот, и это, судя по всему, стало для нее призывом к действию. Мортхаус подумал, что, как часто случается, понукал лошадей мистер Тернер, однако правила экипажем, если можно так выразиться, именно Виктория Тернер. Джеймс впервые заметил, что, несмотря на морщинки, неизменно прорез́авшие ее лоб в течение последних трех недель, у нее приятное лицо; вместе с тем она обладала сильным характером, который удачно оттеняло добросердечие. Констебль знавал немало волевых людей, которых считали в высшей степени неприятными, а то и надменными или несносными в силу того, что им недоставало качеств, способных смягчить их нрав. К счастью, миссис Тернер была не из их числа. Теперь ее положение как будто изменилось: из беспомощной жертвы она превратилась в человека, который настойчиво ищет выход.

В кэбе они почти не разговаривали, лишь обменялись замечаниями о погоде и последних эдинбургских сплетнях, которыми всегда славился город. Мортхаус старался поддерживать беззаботный тон, ибо чем дальше они отъезжали от дома, тем легче, казалось, становилось на сердце у миссис Тернер. Она не забыла об ужасах, которые ей довелось пережить, но словно бы решила на время отвлечься. На ее лице по-прежнему лежал отпечаток беспокойства и усталости – небольшая вылазка не могла стереть память о вчерашних треволнениях, – и все же тревоги ненадолго отступили.

Добравшись до места, наемный экипаж остановился. Мортхаус не был полностью уверен, но ему показалось, что, когда они выходили на тротуар, занавеска на одном из окон по фасаду слегка заколыхалась. Миссис Тернер не проявила ни малейшей нерешительности, и любой случайный наблюдатель сразу приметил бы, что руководит всем делом именно она. Мортхаус, шедший за нею, позволил ей самой позвонить в дверной колокольчик. Через несколько секунд дверь открылась, и перед ними предстала молоденькая служанка.

– Доброе утро. Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Надеюсь, – ответила миссис Тернер. – Нам необходимо поговорить с доктором Уотсоном, если он может нас принять.

– С которым из них? – был ответ.