Рекс Стаут - Черная гора (сборник)

– Я говорил, – обратился он к Вульфу, – что если вам нужно кому-то довериться, то вряд ли на этом берегу вы найдете кого-нибудь надежнее Телезио. Можете мне поверить. Я человек очень осторожный.

– Что ж, вряд ли мне стоило рассчитывать на лучшее, – проворчал Вульф. – Еще вопрос: как обстоят дела с перелетом из Рима до Бари?

– Ах, это… – Хичкок прокашлялся. – Самолет арендован и должен быть в полной готовности.

Он вынул из кармана потертый кожаный бумажник, порылся в нем и вынул листок бумаги.

– Вас встретят по приезде. Но если случится накладка, позвоните по этому телефону.

Хичкок передал бумагу.

– Это будет стоить восемьдесят долларов. Вы можете рассчитываться американской валютой. Мой контрагент в Риме Джузеппе Дрого – неплохой человек, по римским меркам, но своего не упустит. Возможно, он попытается извлечь личную пользу из контакта со знаменитым коллегой. Не сомневаюсь, что ваше имя ему известно. Теперь, если с Римом все, я снимаю с себя ответственность.

Вульф не выглядел польщенным, что свидетельствовало, насколько он сосредоточен на поездке. Любой человек, обладающий хотя бы десятой частью его самомнения, напыжился бы и раздулся, как индюк, узнав, что слава о нем докатилась до Рима.

Немного позже громкоговоритель объявил, по-видимому на английском, посадку на самолет до Рима. Хичкок проводил нас к выходу и подождал взлета. Когда мы выруливали на взлетную полосу, Вульф помахал ему на прощание.

Босс снова занял место у окна, и мне пришлось вытягивать шею, чтобы впервые в жизни увидеть Европу.

День был погожий, солнечный. На коленях у меня лежала карта. И после того как мы пересекли пролив Па-де-Кале, мне было очень интересно посмотреть на Брюссель, остающийся слева, Париж справа, Цюрих слева, Женеву справа, Милан слева и Геную справа. Я легко узнал Альпы и увидел Берн. К сожалению, прошляпил Флоренцию.

Пролетая над Апеннинами, мы попали в воздушную яму и падали милю или около того, пока не выровняли курс, что в общем-то достаточно неприятно. Некоторые пассажиры выразили неудовольствие, но не Вульф. Он только закрыл глаза и сжал губы. После такой встряски я счел нужным заметить:

– И ничего страшного. Вот когда я летел на Западное побережье и мы оказались над Скалистыми горами…

– Заткнись, – проворчал он.

Итак, я пропустил Флоренцию. Мы приземлились в римском аэропорту в три часа пополудни. Стоял приятный, теплый воскресный день, но в ту минуту, когда мы спустились по трапу и направились к зданию аэровокзала, наши с Вульфом отношения изменились кардинальным образом, и не к лучшему.

Всю мою жизнь я легко осваивался в новой обстановке. Для этого мне достаточно было посмотреть на указатели или, в крайнем случае, расспросить какого-нибудь местного жителя. Теперь я пропал. Ни вывески, ни обращение к аборигенам меня бы не спасли. Я остановился и посмотрел на Вульфа.

– Сюда, – проинформировал он, – на таможню.

Самые основы наших взаимоотношений были нарушены, и мне это не понравилось. Я покорно встал рядом с Вульфом у стола и внимал звукам, которыми он обменивался с басовитым блондином. Причем мое личное участие в их милой беседе ограничилось тем, что я протянул паспорт, когда меня попросили об этом по-английски.

Оказавшись возле стойки в другой комнате вместе с боссом, который на сей раз обменивался любезностями с черноволосым тенором, я, признаюсь, сыграл более важную роль: мне доверили открыть чемоданы и закрыть их по окончании таможенного досмотра.

И опять полились незнакомые звуки, обращенные к красной фуражке с усами, которая передала наши вещи синей фуражке.

Затем нас приветствовал толстый синьор в зеленом костюме с красной гвоздикой в петлице. Вульф любезно сообщил мне, что толстяка зовут Дрого и что частный самолет на Бари ждет нас. Только я собрался поблагодарить за то, что меня наконец заметили, как к нам подошел холеный молодой человек, похожий на студента и одетый так, будто он собрался на свадьбу или похороны. Этот, слава богу, обратился к боссу на хорошем американском языке:

– Мистер Ниро Вульф?

Мой работодатель вытаращился на него:

– Могу я узнать ваше имя, сэр?

Молодой человек любезно улыбнулся:

– Я Ричард Кортни, из посольства. Мы подумали, что вам может понадобиться помощь, и были бы рады предложить свои услуги. Можем ли мы чем-то помочь?

– Нет, спасибо.

– Вы долго пробудете в Риме?

– Не знаю. А вам непременно надо это знать?

– Нет-нет. – Он запнулся. – Мы не собираемся вмешиваться в ваши дела. Просто дайте нам знать, если вам понадобится какая-нибудь информация или содействие.

– Непременно, мистер Кортни.

– Да уж пожалуйста. И я надеюсь, вы не будете возражать…

Он вынул из внутреннего нагрудного кармана своего безупречного пиджака, явно купленного не в магазине готовой одежды, маленькую черную книжку и ручку.

– Мне бы очень хотелось иметь ваш автограф.

Кортни открыл книжку и протянул ее Вульфу.

– Это возможно?

Вульф расписался. Лощеный молодой человек студенческой наружности поблагодарил его, настойчиво повторил просьбу обращаться в посольство при первой необходимости, одарил всех, включая Дрого и меня, благовоспитанной улыбкой и ушел.

– Вас проверяют? – спросил я у Вульфа.

– Сомневаюсь. Зачем?

Он что-то сказал Дрого и синей фуражке, и мы двинулись вперед. Причем Дрого возглавлял шествие, а синяя фуражка с вещами замыкала его.

После прогулки по бетону, а затем по гравию странного цвета, какого я никогда не видел, мы подошли к ангару, перед которым стоял маленький голубой самолетик. По сравнению с тем, на котором мы пересекали Европу, он выглядел игрушечным.

Вульф постоял, сердито глядя на него, затем повернулся к Дрого и что-то произнес. Он говорил все громче и горячей, затем слегка поостыл и в конце концов велел мне заплатить девяносто долларов.

– Хичкок сказал – восемьдесят, – возразил я.

– Этот запросил сто десять. Что касается платы вперед, тут я его понимаю. Когда мы вылезем из этой штуковины, возможно, будем вообще не в состоянии заплатить. Дай ему девяносто долларов.

Я заплатил. Затем получил указание дать доллар синей фуражке, что и сделал, после того как она передала наш багаж пилоту. Потом подержал приставную лестницу, пока Вульф загружался в самолет. Затем и сам залез в воздушное судно. Там имелись места для четырех пассажиров, но не статей Вульфа.

Наконец пилот занял свое место у штурвала, и мы покатили на взлетную полосу. Я бы предпочел не прощаться с Дрого, который вытянул из нас обманным путем лишние деньги, но ради поддержания нашего имиджа в глазах общества помахал ему рукой.

Полет на небольшой высоте над Вольскими холмами (если интересуют подробности – смотри карту) в самолете объемом в пинту не располагает к дружеской беседе, но до Бари оставалось только девяносто минут, и требовалось прояснить кое-что безотлагательно. Я нагнулся к Вульфу и прокричал, перекрывая шум двигателя: