Карин Жибель - Искупление кровью

Что за паскудная игра!..

Она снова легла, по-прежнему спиной к нему. По-видимому, прекратила борьбу. Значит, опять провал. Фрэнк оставил гореть настольную лампу, смотрел на ее плечи и затылок. На то, как нога под простыней дергается, отбивая такт.

— Спокойной ночи, Марианна.

— Заткнись!

— Как мило!

Она быстро заснула. Он мог уйти. Но не захотел. Не захотел снова очутиться у себя, в одиночестве.

Он слышал, как Филипп и Лоран идут спать. Битых два часа таращился на спину Марианны. Та не шевелилась; похоже, заснула крепко. И ему в конце концов удалось обмануть врага. Он с радостью погрузился в глубокие воды благодатного сна.

Марианна с широко открытыми глазами вслушивалась в его ровное дыхание.

Наконец-то уснул.

Она неслышно повернулась, стиснув зубы, чтобы не застонать. Фрэнк скукожился в кресле, обдирая себе бока и затылок.

Этим вечером монстр проснулся. Завладел ею. Они с Марианной ждали больше двух часов. Два часа подряд его ненавидели. Без всякой весомой причины. Но никакой причины и не требуется. Невыносимое страдание испепеляло ее, слои горя, ненависти, боли, вины накладывались один на другой. Все это весило тонны. Нужно было это на ком-то выместить.

Убить его и уйти, подальше отсюда. Но не в Венесуэлу. Не в чертову страну, которую Марианна даже не сможет отыскать на карте. Уйти, куда душа пожелает. Обойдется без денег, без документов. Обойдется, как-нибудь выкрутится. Или умрет. Как Даниэль. Это уже не важно.

По правде говоря, смерть — это и есть единственный выход.

Через две минуты она стояла перед креслом. Со столовым ножом в левой руке. Тем самым, который лежал на подносе, возле ее тарелки.

Как неосмотрительно, месье комиссар!

Контуры были нечеткие. Все расплывалось. Сплошной туман в голове.

Но в здоровой руке — оружие. Перед Марианной — добыча.

В которую она вглядывалась со странным трепетом в сердце, странной истомой внутри. То и другое предвещает убийство, предшествует ему. Заставить его заплатить. Увидеть, как он страдает, бьется в агонии. Убить. Заставить умереть, как всех прочих.

Монстр был готов, Марианна колебалась.

Она никогда не убивала спящего.

— Проснись, Фрэнк.

Изумруды раскрылись в темноте. Фрэнк уловил блеск металла. Это вырвало его из сна.

— Не хотела убивать тебя, пока ты спал.

Почувствовав на горле стальное лезвие, Фрэнк окаменел в кресле.

— Марианна, одумайся, прошу тебя…

Лезвие вонзилось глубже, он на десятую долю секунды закрыл глаза. Потом взгляд ожесточился.

— Чего ты ждешь? Давай, убей меня! Значит, все, что ты сделала, было напрасно. Ты уже не сможешь покинуть страну… Тебя арестуют или уложат на месте.

— Заткнись!

— Давай, вонзай нож! Это не облегчит твое горе, твою боль. Только отнимет последнюю надежду, какая у тебя еще осталась… В любом случае ты в таком состоянии, что и трех шагов не пройдешь, даже если выберешься из дома.

— Сказала: заткнись! Умру так умру: плевать мне на это!

Лезвие прорезало кожу, медленно заструилась кровь. Фрэнк вцепился в подлокотники.

— Моя смерть не вернет тебе его… Его ничто не вернет…

Он использовал последний патрон. Но лезвие глубже врезалось в плоть. Хотя она, кажется, расслышала его слова. Словно во сне, в кошмаре. Оставалось действовать силой. Молниеносным движением правой руки Фрэнк перехватил ее запястье, а левый кулак впечатал в рану на предплечье. Марианна согнулась пополам, лезвие скользнуло вдоль горла. Будто огнем ожгло. Оба одновременно вскрикнули. Фрэнк выкручивал ей руку до тех пор, пока не разжались пальцы. Она рухнула на паркет. Уже без сил. Фрэнк поднял ее, швырнул на кровать. Не дав ей времени подняться, придавил своим телом, вцепился в левую руку. Правая едва шевелилась. Нож был у него, теперь он приставил лезвие к горлу Марианны. У него шла кровь. Красный разрез напоминал какой-то странный ошейник — вроде тех, какими в старину приковывали злодеев к позорному столбу.

— Хочешь сама попробовать, Марианна? — спросил он, прижимая лезвие.

— Отпусти, мать твою!

— Почему, собираясь меня убить, ты всегда колеблешься в последний момент? Зачем провоцируешь меня? Что ты пытаешься этим сказать, Марианна?

— Отпусти, говнюк! Ничего я не пытаюсь сказать тебе, не о чем мне с тобой говорить!

— Тогда зачем ты разбудила меня, а? Я в кои-то веки заснул! Хотела поиграть со мной, да? За этим разбудила?

— Я хотела тебя убить! — выпалила она.

— Да нет же, Марианна! Ты вовсе не хотела меня убивать! Ты чего-то другого хочешь… Только я никак не могу понять чего.

— Хочу увидеть, как ты сдохнешь!

— Неправда. Ты не этого хочешь…

Нечеловеческим усилием она подняла правую руку, вцепилась в руку Фрэнка. Ту, что держала оружие. Боролась изо всех сил. Но не затем, чтобы отстранить нож. А затем, чтобы перерезать себе горло. Мир наизнанку.

Фрэнку понадобилась вся его сила, чтобы одолеть ее. Он выбросил нож в окно. Весь дрожал, такого страха натерпелся. Марианна попыталась ударить его. Он снова придавил ее к постели. Чтобы не дать ей пораниться, потерять последние силы.

— Черт, я сделал все, чтобы тебя спасти! — закричал он.

Наконец он увидел, как во мраке ее глаз блеснули слезы. Долгожданное избавление. Теперь нужно было заставить ее выговориться. Чтобы все это вышло наружу. Чтобы слова наложились на боль.

— Ты помешалась или как?! Почему ты хочешь умереть, Марианна?

— Он убил себя! Из-за меня! Из-за меня!

— Нет! Ты не виновата, Марианна… Ты не должна себя в этом винить. Ты должна жить с этим.

— Я не смогу жить без него! Лучше подохнуть!

Она сдалась, перестала вырываться. Фрэнк заключил ее в объятия, позволил излить все, что накопилось. Поток горя, тоски. На языке тела: плач, содрогания. Много гнойников еще предстояло вскрыть.

— Клянусь, мне жаль, что он погиб, Марианна. Но против смерти мы ничего не можем. Он тебя любил, он хотел, чтобы ты стала свободной. Чтобы получила второй шанс… И я хочу того же.

— Мне так страшно! — наконец призналась она. — Я не хочу лететь на край света! Я там пропаду!

— Это естественно, что ты боишься, Марианна. Но у тебя будет другая жизнь. Свобода, о которой ты так мечтала. Ты встретишь людей, встретишь другого мужчину…

— Нет! Только Даниэль! Один Даниэль…

— Нет, Марианна. Там прошлое перестанет преследовать тебя.

— Оно всегда будет меня преследовать! Я никогда не смогу забыть…

— Верно, ты не забудешь. Но никто не узнает об этом, никто не станет судить тебя за то, что ты совершила… Это — свобода. Новая жизнь, Марианна… Вот чего я хотел для тебя. На что надеялся до самого конца.

Она немного успокоилась. Уже не кричала, только плакала.

— У тебя будет все, чтобы построить себе жизнь. Настоящую жизнь… Не за решеткой, не в бегах. Если эта страна тебе не нравится, выберем другую.