Владимир Колычев - Девушка с белым лицом

Побитая, неряшливая, жалкая. И смотрела на меня виновато, как собачонка. Я, кажется, смог сохранить невозмутимость, но в груди сжалось и тоскливо заныло.

— А дедушка где? — спросил я, оглядываясь.

— Какой дедушка? — Она мотнула головой, заранее отрицая существование своего пособника.

— Высокий такой, здоровый, чернобровый… Силуминов его фамилия, — сказал я наугад, но со всей твердостью, на которую только был способен.

И у Риты была струна, на которой крепилась ее воля и выдержка. Эта струна дрогнула в ней, когда я назвал фамилию. Но только лишь дрогнула, не лопнула.

— О чем ты?

— Пойдем.

Я кивком показал на свой дом, но повернул в другую сторону. Я хорошо смотрел по сторонам и не заметил никакого дедушки, но опасность могла поджидать меня у дверей квартиры. Там или дедушка, или полиция — мало ли, какой сдвиг в голове у Черепанова.

— Куда мы? — спросила Рита.

— Ты должна все про меня знать, — сказал я, до отказа повернув голову вправо.

— Я не могу знать о тебе все. — Рита легко поспевала за мной, но не пыталась обогнать. Походка у нее по-женски легкая, по-мужски твердая, шаг не широкий, но быстрый.

— Где машина у меня стоит?

— Там и стоит. — Она кивком показала на многоэтажный гараж.

Я снова оглянулся — вдруг за нами следят. Если дедушка существует в природе, он не упустит Риту из вида. Он мог идти за ней по пятам или отслеживать через приложение в телефоне.

Мы прошли в паркинг, поднялись на второй этаж, я открыл машину, кивком пригласил Риту занять место впереди. Деньги в наличии, в Москве меня уже ничего не держало, если Рита со мной, на ночлег мы остановимся в придорожном отеле. Если я не разочаруюсь в ней… А если Рита окажется настоящим чудовищем, смогу ли я бросить ее? Я очарован, я покорен… И откуда только взялось это наваждение на мою голову?

— Как там в загробном мире? — спросил я, стронув машину с места.

Рита не ответила, она неторопливо подбирала ответ и, судя по выражению лица, вариантов у нее было немного.

— Не скучно там с дедушкой?

Машина шла по кругу эстакады, со второго этажа спускаясь на первый, маневр не сложный, но требующий внимания. И все равно я бросил взгляд на Риту.

— Оставь дедушку в покое, — угрюмо буркнула она.

— Я-то, может, и оставлю, а полиция — нет. Ты хоть понимаешь, что вас ищут?

— Нас, может, и найдут. А доказательства — вряд ли.

— Все-таки нас? — усмехнулся я.

— Я уже говорила тебе про дедушку. Он и тогда меня искал, и сейчас ищет.

— И где он сейчас?

— Не знаю. — Рита рассеянно глянула в боковое окно со своей стороны.

— Отдыхает перед очередным убийством?

— Это не убийства, это месть… И все уже почти закончилось.

— Почти?

— Крестовый король улетел. — Движением ладони Рита изобразила набирающий высоту самолет. — Куда, пока не знаем. Но обязательно узнаем. Никуда он от нас не денется.

— А если денется?

— Из-под земли достанем. — Рита смотрела на меня, не мигая, ее уверенность в себе и своем чертовом дедушке угнетающе действовала на психику.

— Я в этом не участвую, — качнул головой я.

— А тебя никто и не просит, — с легким оттенком презрения усмехнулась она. — Это не твоя война.

— Война… — в раздумье повторил я. — Война миров. Мертвый мир против живого… Или живой против мертвого?

Машина остановилась возле выездного шлагбаума, я нажал на кнопку брелока, но стрела отказывалась подниматься. Или батарейка умерла, или сам шлагбаум приказал долго жить… Я снова нажал на кнопку, на этот раз стрела поднялась, освободив проезд.

— Мертвое — это всего лишь продолжение живого.

Рита явно говорила чужими словами, причем эта ее мудрость звучала так же фальшиво, как любая избитая банальность.

— Ты знаешь, кто твой отец? — спросил я.

Рита всем корпусом повернулась ко мне, взгляд ее заметался, казалось, она не могла решить, в каком роде говорить о себе — в живом или мертвом.

— Ты, когда рассказывала о своей матери, упустила одну деталь. Как твоя мама дружила с Юрой Силуминовым, как родила от него девочку Риту… А могла бы и рассказать, как ты появилась на свет, мне было бы интересно узнать…

— Теперь дедушка тебя убьет.

Рита бросила взгляд за спинку кресла, и у меня кровь застыла в жилах. Вдруг дедушка уже на заднем сиденье, с топором или удавкой.

— За что? — спросил я, обращая вопрос не столько к Рите, сколько к ее дедушке.

Я смотрел в салонное зеркало: на заднем сиденье были только пакеты из универсама, но чужое живое присутствие все равно ощущалось, действовало на нервы.

— Ты мог любить меня мертвую. Но ты не можешь любить меня живую.

— Это ты так думаешь?

— Дедушка.

— Твой дедушка — псих!

— Ты не можешь так говорить! — Рита резко надвинулась на меня, хищно сощурив глаза.

— Сдаюсь! — Я на секунду оторвал руки от рулевого колеса.

— Куда мы едем? — спросила она.

— Давай по порядку, — наполнив легкие воздухом, начал я. — Ты жила у меня, испугала Антона… Бубновый валет погиб, и ты исчезла… Ты не думала, что подставила меня?

— Не знаю.

— Потом вы с дедушкой убиваете крестовую даму, и я снова остаюсь крайним.

— Мы не впутывали тебя в наши дела. — Ее голос звучал тихо и неуверенно.

— Сейчас ты снова со мной… У тебя нет чувства, что я должен сдать тебя в полицию?

— Нет. — Рита в замешательстве взглянула на меня.

— Почему нет?

— Ты не можешь… Ты любишь меня! — Она мотнула головой, в ее взрослых глазах я видел по-детски наивную мольбу.

Она умоляла меня не разрушать ее уверенность в моих к ней чувствах. Уж лучше я отдам ее в руки правосудия, чем разлюблю.

— Ну, если я любил тебя мертвую… — с глупой, как мне показалось, улыбкой сказал я.

Рита хотела сказать мне о чем-то важном, но, похоже, от сильного волнения у нее перехватило дыхание. Но все же она говорила со мной — взглядом, мимикой — переливы чувств волнами кривили ее лицо.

— Ты должен понять дедушку… — наконец, выжала она из себя. — Четыре подонка убили его дочь. Одна тварь заставила их это сделать… Куда мы едем? — требовательно спросила она.

— Тебя ищет полиция. Тебя ищут у меня.

— Ты же меня им не отдашь? — Рита вцепилась мне в руку.

— Нет, — уверенно сказал я.

— И я тебя не отдам.

— Кому? Дедушке?

— Думаешь, это смешно?… Думаешь, я ничего не понимаю? Да, мы преступники, да, нас нужно судить… Нас будут искать, нас уже ищут… Да дедушка и не собирается прятаться.

— Нет?

— Он вернется домой, там его арестуют, допросят и отпустят.

— Отпустят? Ты в этом уверена?

— Я же говорю — доказательств нет, есть только предположения. Ни свидетелей, ни отпечатков — ничего… Но если дедушка ошибается, посадят только его, про меня он ничего не скажет.