Андрей Воронин - Слепой. Теория лжи

— А что за наркотики они принимали? — спросил Слепой.

— Экстази… но…

— Что «но»?

— Но изготовлены были эти таблетки крайне неряшливо.

— Откуда ты знаешь?

— Химик знакомый сказал, Пал Палыч его кличут. Говорят, в девяностые тоже нечто подобное кто-то химичил. Но там вроде как качество повыше было. И эксцессов подобных не было. Но я тебе могу сказать как специалист: даже один раз нюхни или вколи дохлой дури — и все, мозги поплыли… Наш мозг — это такая тонкая субстанция…

— Так что, лучше пить? — спросил Слепой, кивнув на пустой стакан из-под текилы.

— Нет, — покачал головой Шевченко, — и пить плохо, очень плохо. Алкоголь — тоже наркотик. Но к нему организм человека за многие столетия как бы адаптировался. А наркотики… они убивают скорее, чем алкоголь, особенно синтетика… да еще некачественная…

— Так, может, эту гадость производят те же люди, что в девяностые ее делали? — высказал предположение Слепой.

— И что из того, — пожал плечами Шевченко, подзывая официанта. — Мне бы найти, чем эту гадость из организма вывести. А думать, кто и где ее производит, — это не мой профиль…

— Дай мне телефон своего Пал Палыча, может, я его разговорю, — попросил Слепой.

— Тебе? Телефон Пал Палыча? Погоди… Я еще не знаю, можно тебе доверять или нет… — сказал Шевченко, глядя в глаза Слепому, и заказал подошедшему официанту еще текилы.

— Ладно… — согласился Слепой.

— Вот скажи, зачем тебе телефон Палыча? Ты же не химик, не врач… И не наркоман…

— Я выйду на этих гадов, что наркотики делают, народ травят. Я же служил в армии, а бывших военных не бывает. Я все сделаю, чтобы уничтожить тех сволочей, которые убивают людей!

— Эй, ты… потише… — оглянувшись, испуганно попросил Шевченко.

— А че тише! — начал нагнетать обстановку Слепой. — Ты че, боишься?!

— Боюсь, — кивнул Шевченко. — Очень боюсь. Ты даже не представляешь, какие люди за этим всем стоят.

— За чем? — изумился Слепой. — За этими таблетками? Да за ними, я уверен, шушера какая-нибудь стоит…

— Ну, тут, может, ты и прав, — кивнул Шевченко. — Люди посерьезнее и товаром посерьезнее занимаются. Я о наркотиках тебе много чего рассказать могу.

— Что, пробовал, что ли? — в лоб спросил Слепой.

— Какая разница… Сегодня наркотики расползаются по Москве и по всей России страшнее, чем раковая опухоль. И среди богатых, и среди бедных… Зайди в любой бар, у тебя только спросят: тебе расслабиться или ускориться? Те, что победнее, добывают маковую соломку или дезоморфин, крокодил. От него, я это видел своими глазами, совсем еще молодые пацаны и девчонки гниют заживо. Ну а те, у кого водятся деньжата, нюхают кокаин, герычем балуются… Есть так называемый общественный центр по борьбе с наркотиками, мне тоже случается в нем бывать. Так теперь они знаешь чем занимаются?.. Проверяют учебные заведения на предмет употребления студентами наркотиков. И знаешь, в МГИМО кокаинщиков пруд пруди… Еще бы! Папаши богатые. Деньжат отпрыскам отстегнут, а сами за кордон свалят. А эта детвора безмозглая, вместо того чтобы учиться, дурью мается.

— Ты с такой уверенностью об этом говоришь… — удивился Слепой.

— Что делать, факты — упрямая вещь! — вздохнул Шевченко. — У них новый тестер появился. Устанавливаешь в унитазе или писсуаре и получаешь результат. Сами добровольно они, может, и не пойдут проверяться. А тут раз-два — и все об этих мажорах известно!

— Но там же не только мажоры учатся…

— Ну да, но деньги тянуть удобнее из тех, кто их имеет или чьи родители их имеют. Но я тебе скажу, не только ради денег это все делается… Не только…

— А ради чего еще?

— Да у того, кто хотя бы несколько раз наркотики попробовал, воля притупляется. Им легко управлять. И алкоголиками легко управлять, и наркоманами. Ими легко управлять, им легко внушать любые идеи. Они становятся членами стаи… Но и это еще не все…

— Я смотрю, ты досконально изучил проблему… — покачав головой, заметил Слепой.

— Досконально не досконально, а кое-что понял… Дети знаменитых и богатых родителей под наркотой удивительно легко включаются во всякие сомнительные предприятия.

— В смысле?

— Да фотографируют, на видео снимают их в непотребном виде, а потом грозят им самим или родителям, что в Интернет выложат. На каждого такого ребенка, если его всю жизнь за ручку мама не водит, обязательно есть такого плана компромат… Вот тебе и мажоры…

— Ты так об этом говоришь, будто сам все это проходил…

— Может, и проходил… но это теперь неважно.

— Так, а экстази? Эта дрянь как, для бедных или богатых? — уточнил Слепой.

— Это самая универсальная и демократичная синтетика. В девяностые ее было не достать, вот наши умельцы и наловчились здесь ее штамповать. Но, насколько знаю, смертельных случаев не было. А теперь, похоже, совсем другая история… И я сейчас в ней крайний.

— Почему?

— Ну как же, доктор наук, в Америке стажировался, а помочь ничем не могу.

— При чем здесь ты?! Ведь здесь должны работать не врачи, а совсем другие люди. Из силовых органов. Чтобы прекратить выпуск и распространение наркотиков, — уверенно сказал Слепой.

— Органы… — хмыкнул Шевченко. — Ты что, не понял, что органам выгодно, чтобы молодежь стадом была. Ею же тогда управлять можно. И поверь мне, это не только у нас, и на Западе, и в Америке так… Я в Штаты летел за демократией. Думаю, ну все, вырвался, вот она — свобода… А там под такой колпак попал, что вообще не продохнуть! Во она где у меня, эта свобода! — воскликнул Шевченко и, полоснув рукой по горлу, предложил: — Давай еще выпьем!

— Но ты мне все-таки дай номер Пал Палыча. Я человек военный, попробую во всем разобраться…

— Ладно, — кивнул Шевченко. — Только ты со мной еще посиди, а потом домой меня отвези. Мне выспаться нужно. Утром поеду обследую тех, кто теперь в психиатрической клинике лежит. Мы с Палычем кое-что для них придумали. На ноги их поставили, но голову, мозги уже не спасешь.

— Но ты же сам говорил, что наркоманы внушаемы, могут выполнять команды, жить в стае…

— Человеческое общество — не стая. В человеческом обществе существуют межличностные отношения… слышишь, межличностные… И оставить такого человека без надзора, если хочешь, без клетки, — это значит подставить всех, кто с ним будет вступать в контакт. В клинике проведут глубокое исследование, посмотрят, насколько серьезно поврежден мозг и весь организм… А потом будем думать, как им жизнь сохранить. Ведь они и сами на себя могут руки наложить…

— Слушай, возьми меня завтра с собой в психушку, — попросил Слепой.

— И телефон Палыча тебе дай, и в психушку с собой возьми, какой-то ты мутный, Глеб… Но раз обещал, телефон дам. Пиши! — сказал Шевченко и продиктовал номер наизусть.