Андрей Воронин - Слепой. Теория лжи

Стремительным, острым почерком Федор сообщил: «Здесь прослушка. Поэтому сделаешь все, как я пишу. В семнадцать мы идем в городскую баню. Тоже будь там. Без усов, бороды и со стрижкой-нулевочкой. Стой у служебного входа».

— Ну как, понравилось? — спросил Федор и сам же ответил: — Вижу, что не понравилось!

И разорвал листок на мелкие клочки, которые скомкал и отдал Максу со словами:

— Выбросишь по дороге, чтобы территорию не загрязнять.

— Так, может, тебе все-таки купить что-нибудь? — спросил Макс, забирая клочки.

— Не надо. Мы сегодня в городе будем. У нас воду отключили. Особо отличившихся в баню городскую поведут, — повторил Федор и добавил: — У тебя доллары с собой есть? Около тыщи?

Макс кивнул и добавил:

— И карточка.

— Напиши код, — попросил Федор.

И Макс написал в блокноте код. Федор взглянул на него и замазал карандашом.

— Ну все, братишка, до встречи на свободе! — сказал Федор и помахал Максу рукой.

Макс вышел из дома свиданий, почесывая затылок: Федор ведь так ничего ему толком и не объяснил. Но ослушаться брата он не посмел и в семнадцать ноль-ноль, побритый и остриженный налысо, стоял у служебного входа бани.

Вскоре дверь служебного входа приоткрылась и какой-то лысоватый невысокий мужичок в ярко-красной спортивной майке и шортах помахал ему рукой и тихо сказал:

— Заходи! Тебя ждут.

В небольшой комнате, уставленной шайками, сидел на лавке абсолютно голый Федор. Когда Макс глянул на него, ему показалось, что смотрится в зеркало.

Федор встал и скомандовал:

— Без лишних вопросов раздевайся.

— Зачем? — не понял Макс.

— Досидишь за меня этих пару недель, — сказал Федор тоном не допускающим обсуждения и тем более отказа. — А мне надо срочно в Москву. Я с Вованом разберусь. И за прошлое, и за настоящее. И за будущее.

— Но как же я? — испугался Макс. — Меня враз разоблачат…

— Могут, но не разоблачат! — успокоил его Федор и спросил: — Ты где в Москве остановился?

Макс назвал отель и номер комнаты и снова напомнил:

— Но ведь я ничего не знаю о тюремной жизни…

Между тем Федор уже переоделся в его одежду и спокойно сказал:

— Войдешь в баню, я тебя подтолкну. Головой треснешься. Ну и, чтобы особо не цеплялись, изобразишь амнезию, потерю памяти. Ты же в кино такое видел?

— Но мне могут не поверить? — не на шутку испугался Макс.

— А ты сделай так, чтобы поверили! Отлежишься в больничке. Потом тебя в курс дела начнут вводить. А там, глядишь, и я приеду, тебя сменю.

— А как ты меня сменишь? — удивился Макс.

— По ходу придумаем, — сказал Федор и, распахнув дверь в полное пара банное отделение, втолкнул туда Макса, одновременно подставив ногу.

Макс споткнулся, упал, ударился головой об угол скамейки и потерял сознание.

Очнулся он в больничной палате, но с решетками на окнах. И двери почему-то железные. Рядом стояла пустая кровать. Голова была забинтована и довольно сильно болела. Но самым неприятным было то, что он ничего не помнил. Первым желанием Макса было кого-нибудь позвать, но он сдержался, поскольку понимал, что этого делать не стоит. И Макс попытался по фрагментам восстановить прошлое. При этом начал он с самого близкого и доступного. Реальным было то, что у него разбита голова и он находится в больнице. Но на окнах решетка. Двери железные. Он в тюрьме? Но в тюрьме был Федор, к которому он… ага, прилетел из Москвы.

И тут двери распахнулись и в палату вошел молодой врач в белом халате.

— Заключенный Федор Лущик, вы пришли в себя? Как вы себя чувствуете? — спросил доктор, присаживаясь с ним рядом.

— Голова болит, — поморщился Макс.

— А встать пробовали?

— Нет, но сейчас попробую, — с готовностью предложил Макс и попытался приподняться, но голова закружилась, в глазах потемнело, и он даже зажмурился.

— Ладно, лежите… — кивнул доктор и спросил: — Вы помните, что с вами произошло?

Макс подумал и покачал головой. Он действительно с трудом вспоминал, что именно с ним стряслось. Помнил пар, баню, голых мужчин… А чуть раньше — два лица в зеркале. Свое и Федора. Этот доктор назвал его Федором. Значит, он — Федор.

— Вы вчера в бане упали на пол и очень сильно ударились головой. Даже швы на рассеченную кожу пришлось накладывать. Ну да ладно. Отлежитесь у нас, будете как новенький.

Доктор осмотрел его, дал какие-то таблетки. Ему принесли кашу и чай с булкой. Он поел и опять провалился в глубокий сон.

— Эй, ты, дрыхнешь, что ль? — вдруг услышал он над ухом хриплый скрипучий голос и почувствовал тошнотворный запах. Это воняло изо рта у наклонившегося над ним сморщенного, как сморчок, щетинистого востроносого мужичка с мутными серыми глазками и изукрашенными наколками тощими длинными пальцами.

Макс сглотнул и почувствовал, что в голове немного прояснилось. В палате было уже почти темно.

— Ну, дрыхнешь не дрыхнешь, а слушай сюда! Не думай, что тебе в больничке отлежаться получится! Я тебя из-под земли достану! — прошипел мужичок.

Двери скрипнули, мужичок поспешно запрыгнул в свою койку и громко застонал. В палату вошел тот же доктор. Он включил свет и посмотрел на кровать, на которой корчился морщинистый мужичок.

— Доктор, умираю, дайте! Дайте мне чего! Ой, живот! — хрипло завопил тот.

Доктор подошел к нему и покачал головой.

— Заключенный Пенкин! — рявкнул он. — Прекратите этот спектакль! Если вам удалось обмануть мою жену, которая меня заменяла днем, то меня вы не проведете! Я знаю, как вы умеете вызывать рвоту, бледнеть и покрываться испариной. На ночь глядя я вас, конечно, не выгоню. Но завтра утром, чтобы были готовы к труду и обороне!

— Доктор, как вы можете так со мной!

— Уймитесь! Здесь человек с сотрясением мозга лежит. Ему спокойствие нужно… — проговорил доктор и, подойдя к Максу, подал ему стакан и таблетки. — Ужин вы проспали, хоть лекарство примите. И если хуже станет, кричите, зовите медсестру. Я тоже здесь неподалеку буду. А завтра из области специалист приедет. Может, придется свозить вас на томографию мозга. А там и в областную клинику перевести. После такой травмы может быть амнезия.

Макс только горестно покачал головой.

— Ладно, отдыхайте, — вздохнул доктор, выключил свет и, уже открыв двери, добавил: — А вы, Пенкин, готовьтесь к выписке в карцер.

— Пошел ты! — крикнул Пенкин и грязно выругался.

Доктор ничего не сказал, лишь закрыл и запер с другой стороны двери.

В коридоре послышались удаляющиеся шаги. Пенкин тут же снова оказался у кровати Макса.

— Лущик! Не придуривайся! Это этих лохов в белых халатах ты можешь развести! Не помнит он! Счас вспомнишь! Ты че человека моего на воле подставил?! — зашипел Пенкин, тряся Макса за грудки.

— Какого человека? — прошептал Макс, осознавая, что ему угрожает реальная опасность.