Андрей Воронин - Слепой. Смерть в подземке

— Может, его увез кто-то другой. Тут заходили какие-то, он с ними переговорил, а потом сказал, что тренировки не будет, и отвалил. Ты с ним разминулся минут на пять, не больше. А ты чего такой взъерошенный?

— Зато ты спокойный, — уклонился от ответа Марат. — Даже странно. Хорошо держишься, слушай! Такая неудача, а тебе хоть бы что!

— Какая неудача? — натягивая через голову полосатую фуфайку, не вполне внятно переспросил Белов.

Марат почувствовал, что сейчас просто-напросто взорвется. Наглость этого человека не имела границ. Да и какой это человек? Негодяй, завистник, мелкая гнилая душонка, заключенная в гору мяса!

Дав Белову выпростать голову из ворота и просунуть руки в рукава, чтобы потом никто не сказал, что он напал, воспользовавшись тем, что противник не мог дать сдачи, Марат Дугоев одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние, схватил Белова за фуфайку на груди и с грохотом припечатал спиной к железному шкафчику. Его предплечье уперлось спарринг-партнеру в шею под нижней челюстью, заставив задрать голову.

— Какая муха тебя укусила? — поинтересовался Белов, не пытаясь сопротивляться.

— Не укусила, — возразил Марат. — Хотела, но не смогла. Я знаю, почему ты так спокоен! Этот шакал, твой наемник, валяется в морге с простреленной башкой и ничего не сможет о тебе рассказать. Значит, ты можешь попытаться снова, так что и волноваться не о чем… Верно? Говори, пес!

— За пса ты у меня огребешь, — спокойно произнес Белов, — только не сейчас, а попозже, когда чуток остынешь. На тебя что, опять напали?

— Скажи еще, что для тебя это новость!

— И ты почему-то решил, что это моя работа… — задумчиво, будто разговаривая сам с собой, проговорил Белов. — Да убери ты руки, дура кавказская, самшит высокогорный! — неожиданно гаркнул он и оттолкнул Марата с такой силой, что тот едва удержался на ногах. — Будем всю ночь ходить и точить кинжалы, а потом невест стеречь, чтоб не убежали… Идиот! Торгаш на рынке, у которого ты мозги покупал, тебя надул — продал бараньи, да еще и здорово обвесил.

Дугоев резко подался вперед, но отчего-то передумал лезть в драку. Руки его бессильно, как плети, повисли вдоль корпуса, лицо приобрело растерянное выражение — он не столько понял, сколько почувствовал: Белов не лжет.

— Хочешь сказать, ты тут ни при чем? — спросил он.

— Вот чудак! Да конечно же! С чего ты вообще взял, что это я? Кто вбил в твою… голову этот бред?

Марат заметил и по достоинству оценил коротенькую заминку перед словом «голову»: во избежание эскалации конфликта Белов явно проглотил вертевшийся на кончике языка хлесткий эпитет. Взамен Дугоев решил не просвещать друга Васю по поводу того, кто именно назвал его в качестве подозреваемого: впутывать сюда Ник-Ника не хотелось, тем более что теперь, слегка остыв, Марат начал понимать, насколько нелепой была его выходка. Даже если Белов виновен, разве он, профессиональный боец, признался бы в этом под смехотворной угрозой кулачной расправы?

— Сам подумай, — насупившись, но уже без прежней агрессивности предложил Марат. — Ты стареешь и уже достиг потолка, а я на подъеме, скоро стану чемпионом мира…

— И что? — насмешливо спросил Белов. — Можно подумать, если тебя не станет, для меня что-то изменится! С Фарреллом вместо тебя встретится кто-то другой, вот и все. Другой, но не я. Так какой смысл?..

— Зависть, — чувствуя уже не ярость, а растущую неловкость, произнес Марат. — Ей не нужно смысла, она просто есть.

— То есть я тебе завидую? Причем настолько, что пытаюсь убить? — уточнил Белов, и от тона, которым он это сказал, испытываемая Маратом неловкость многократно усилилась. — Нет, ты на самом деле баран. Не обижайся, я тебя не оскорбляю, а просто констатирую факт: вылитый баран! Чему тут завидовать, чудак? Тому, что тобой торгуют направо и налево, как вещью? Чемпионом он станет… Скажи-ка лучше, Ник-Ник уже предложил тебе лечь под Фаррелла или все еще мнется?

Дугоев угрюмо набычился.

— Можешь не отвечать, — усмехнулся Белов. Он вынул из шкафчика куртку и набросил ее на плечи, из-за чего те стали казаться еще шире. Куртка у него была шикарная, белоснежная, что лишний раз напоминало о его спортивном псевдониме — Белый Медведь. — Вижу, что предложил. А ты, судя по выражению твоей небритой физиономии, отказался.

— Я не вещь, чтобы мной торговали, — буркнул Марат. — И не жулик. Я всегда дерусь честно, и никто не упрекнет меня в том, что титул чемпиона России я купил за деньги.

Белов помедлил, словно принимая какое-то решение, вздохнул и сказал:

— Правильно, ты его не покупал. Тебе его подарили в коробочке с бантом. Купили и положили под подушку, а ты проснулся однажды утром и обрадовался: ура, я чемпион!

— Что?!

— Что слышал. Ник-Ник ведь наверняка уже объяснил тебе, как работает этот бизнес. Чемпионат России — это, конечно, не чемпионат мира, масштабы тут другие и суммы помельче, но правила-то те же! Не веришь мне — спроси любого, с кем ты дрался, начиная, скажем, с четвертьфинала. Ну, или, для верности, полуфинала.

— Это правда? — спросил Дугоев.

— Не веришь — проверь, — повторил Белов, задергивая замок куртки. — Там дождик не кончился?

— Не кончился, — ответил Марат. Он вдруг сделался абсолютно спокойным — по крайней мере, с виду. — Прости, брат, что я на тебя наехал…

— Не вопрос, — отмахнулся Белов. — На твоем месте у кого угодно крышу снесет. Что случилось-то?

— Потом, — в свою очередь отмахнулся от несущественного в данный момент вопроса Марат. — У меня к тебе будет маленькая просьба. Тебя, наверное, станут расспрашивать… Да не наверное, а обязательно станут! Полиция, журналисты, я не знаю, кто еще… Так ты им скажи, что сегодня меня не видел, хорошо? Очень прошу, дорогой!

— Нет проблем, — сказал Белов. — Погоди, куда ты? А Ник-Нику что сказать?

— То же самое, — уже стоя в дверях, ответил Дугоев.

Получив удар между лопаток, Багор молча упал на колени. Рот его открылся, но оттуда вырвалось лишь едва слышное сипение. Тормоз стоял над ним, тяжело, как после продолжительной драки, дыша через рот, и держал наготове кувалду, словно опасаясь нападения.

— Чего ждешь? — возвращаясь к выкладыванию на стол покупок, сказал ему Палыч. — Кончай этого стукача, только аккуратно, без крови. Я его давно подозревал, а сегодня убедился. Валдая загубил, падло, а теперь на нас нацелился! И как только таких гнид земля носит?

Голос Палыча доносился до Багра, словно из большого пустого аквариума. Слова не имели значения, и Палыч тратил их понапрасну: Тормоза ни в чем не надо было убеждать, он был вот именно как пес, наконец-то дождавшийся команды «фас», выполнение которой давало выход накопившейся агрессии. В глубине души все еще не веря, что это происходит не понарошку, Багор потянулся к заднему карману джинсов, в котором лежал пружинный нож. Но Тормоз, хоть и не перестал быть самым настоящим тормозом, на этот раз оказался быстрее: удар кувалдой по позвоночнику разом лишил Багра всех преимуществ, поскольку никакой мозг не поможет в драке, если тело отказывается ему повиноваться. Багор еще скреб непослушными пальцами по плотной ткани джинсов, пытаясь залезть в карман, а Тормоз уже подхватил с пола толстый изолированный кабель сварочного аппарата, набросил его на шею приятеля как удавку и, кряхтя от прилагаемых усилий, крест-накрест затянул концы.