Владимир Першанин - Лабиринт [Авторский сборник]

Вряд ли Асадулла сильно жалел Лагуту. Ему просто было жаль хорошего строителя, и, конечно, он понимал, что за смерть заключенного ему придется отстегивать дополнительную сумму начальнику колонии. И еще понял, что Вагиф перерос отца. Возможно, только благодаря сыну Асадулла так разбогател в последние годы, и влияния на Вагифа он уже не имел.

— Я тебя сейчас отвезу домой, — сказал мне Асадулла. Под словом «домой» имел в виду колонию. Он торопился избавиться от меня, чтобы не платить за второй труп. — Собирайся!

Но мне было не суждено вновь войти в знакомые ворота. Прибежала Надия и, размахивая руками, быстро заговорила. Надо отдать должное, Асадулла соображал еще быстрее.

— Сашка, сюда идет Вагиф. Надия отведет тебя через сад к оврагу. Убегай дальше от села, а ночью возвращайся к себе.

Бежать я не мог. Вагиф врезал мне крепко. Я едва успевал за девушкой, которая, то и дело оглядываясь, торопила меня. Надия открыла калитку. В полусотне шагов начинался овраг, густо заросший лесом. Там меня не догонят.

— Прощай, Сашка.

— Прощай, Надия.

Я шел, не останавливаясь, часа полтора. Овраг давно закончился, я шагал через сосновый лес по склону горы. Село осталось далеко внизу. Я вдруг сообразил, что иду в сторону зоны. А надо ли мне туда? Я опустился на прогретый солнцем бугор. Напряжение и пережитый страх сменились усталостью. Я завернулся в куртку и почти мгновенно заснул.

Когда открыл глаза, уже смеркалось. Долину заволокло дымкой, а в лесу стало неуютно и темно. Я повернулся и пошел обратно, к селу. Я никогда не задумывался всерьез о том, что смогу совершить побег, но решение принял неожиданно легко и быстро. Олег ночевал в летней кошаре километрах в полутора от села. Собаки в здешних местах на людей не нападают, хотя и поднимают оглушительный лай. Я долго топтался возле домика, стучал в закрытую дверь, пока не откликнулся старик-месхетинец, напарник Иванова. Старик был из беженцев, по существу, такой же раб, как и я.

— Где Олег?

— А кто это?

— Сашка. Мы с Иваном Лагутой дома строим.

— Знаю. Убили Лагуту. Олег там, в кошаре, с овцами спит. Я понял, что Иванов тоже прячется. Через несколько минут мы сидели с ним на бревне возле кошары. Я рассказывал, как резали Лагуту. Олег сворачивал и никак не мог свернуть цигарку.

— Я однажды видел такое, — он наконец прикурил цигарку, — в Самашках. Спецназовца резали. Кровь, как из шланга хлестала.

— Тебя не искали?

— Вроде нет. А может, поленились сюда тащиться, речка разлилась, машина не пройдет. Паскуды!

— У тебя пожрать найдется?

— Пошли в дом.

— Лучше сюда вынеси. Поговорим без старика. Я жадно черпал прямо из казана еще не остывшую баранью шурпу. Собаки, выстроившись полукругом, следили за мной.

— Хорошая шурпа, — сказал я. — Асадулла хуже кормит.

— Овца захромала. Хозяин прирезать велел.

— Сегодня овцу, завтра — нас.

— И такое может быть…

Я швырнул собакам кость. Овчарка, самая крупная в стае, подхватила ее и с рычанием отскочила в сторону.

— Я решил смыться.

— Может, и правильно. Меня возьмешь?

— За этим и шел.

Меня не удивило, что Олег тоже собрался бежать. После сегодняшней живодерни в селе, пожалуй, не останется ни одного русского.

Мы шли по бетонке. Прошлой зимой меня везли по ней вместе с двумя дагестанцами. Те двое радовались не напрасно. На зоне их уже давно нет — откупились и вернулись домой. Надо уйти как можно дальше от Чиракчи, а с рассветом вернуться в горы.

Есть ли в колонии розыскные собаки? Вряд ли. Овчарки, которые бегают по периметру, умеют только сторожить. Розыскных псов могут прислать из города. Если их там не перевели. Мы шли бок о бок. Два путника на пустынной горной бетонке. Впереди засветились фары, и мы торопливо отбежали в лес. Мимо на большой скорости прошла «Нива», и снова все стихло.

Начался сгущаться туман — скоро рассвет. Машины стали появляться чаще. Мы то и дело бежали в сторону и ждали, пока исчезнет свет фар. Идти напрямик не рискнули. Если поскользнешься на камне и сломаешь ногу — все, конец! Часа через полтора туман, отслаиваясь, пополз вверх, сквозь влажную пелену пробились первые солнечные лучи. Оставаться на дороге было опасно, и мы свернули в лес.

На крошечной поляне, окруженной со всех сторон кустами терновника, сели передохнуть.

— Не ложись! — предупредил Олег, увидев, что я пытаюсь растянуться на мокрой траве. — Ночью под ноль было, застудишься.

Белобрысый мальчишка брал инициативу в свои руки. Достал из мешка плоскую лепешку и бутылку с молоком.

— Есть еще килограмма два вяленой баранины, но ее надо варить. Котелок я с собой прихватил. Правда, маленький.

Я с трудом жевал лепешку. Есть не хотелось. Ныли ноги. Больше всего на свете я желал растянуться и поспать часа два. Больше не удастся. Олег снова дернул меня:

— Я же сказал, не ложись. Глянь сюда, — он держал в руке обрывок топографической карты. — Мы примерно вот здесь. В принципе до России не так и далеко. Если делать в день километров тридцать-тридцать пять, тогда…

Что тогда? Через неделю будем среди своих? Черта с два! В горах можно шагать целый день и приблизиться к цели всего на километр. Можно несколько часов плутать по ущелью, пока не убедишься, что впереди тупик. Напрямик через хребты не полезешь, надо искать перевалы. И найти их не просто. И я, и Олег знали эти истины прекрасно и поэтому больше ничего не загадывали. Мы просто допили молоко, спрятали в мешок остатки еды и, кряхтя, поднялись. Мы шли, и я вспоминал случаи, когда из нашей зоны пытались бежать.

Бежали редко, чаще откупались. Прошлой весной пытались сбежать двое воров. Забрались в кузов машины и проскочили за день километров двести. Их все равно поймали и страшно били. Один из них вскоре умер. Случались и удачные попытки, но это было без меня.

— Олег, ты бежать не пытался? — спросил я.

— Конечно, пытался. Еще в Гудермесе. Меня через день поймали и пообещали яйца отрезать. Из Чечни трудно бежать, любой мальчишка продаст или сам под автоматом приведет.

— А в других местах?

— Весной пробовал еще раз. Снова поймали. Вон они шрамы, — он ткнул пальцем в лицо и шею. — Кипятком облили и штыком по морде полоснули. Потом сюда в пастухи продали…

Шли целый день. Перевалили через гребень горы, долго плутали по каменистой россыпи, обходя огромные облизанные тысячелетиями валуны. Я сообщил Олегу, что камни сюда приволок ледник, когда на земле было похолодание. Ледниковый период.

— Давно? — рассеянно поинтересовался Олег.

— С миллион лет назад, может, больше.

— А-а-а… действительно давно. Кажись, вертолет летит. Мы забились под огромный, размером с дом, камень. Военный МИ-24, в разводах камуфляжной краски, прошел метрах в пятистах над нами.