Эд Макбейн - Мошенники

В комнате стояла мертвая тишина. Из прихожей они видели лишь кресло-качалку и краешек кровати.

— Никого нет? — прошептал Хейз.

— Похоже на то, — сказал Карелла.

— Прикрой меня.

Бесшумно ступая, Хейз вошел в комнату.

Из-за приоткрытой двери высунулась рука и сжала ему горло. Хейз настолько оторопел, что не сумел вовремя среагировать и перебросить Феттерика через плечо. Он лишь успел крикнуть: «Стив, беги!» — и почувствовал, как в спину ему уткнулось острое рьшо автоматического пистолета.

— А ну-ка, двигай в комнату, легавый, — сказал Феттерик. — Если сбежишь, твоему приятелю крышка.

— Беги, Стив! — ещё раз крикнул Хейз.

Карелла вошел в комнату.

— Бросайте свои железки! Оба! Живо! — заорал Феттерик.

Хейз бросил пистолет.

— Стреляй, Стив, — сказал он. — Уложи его.

— Только попробуй, — рявкнул Феттерик. — Бросай дуру, не то прикончу твоего дружка!

Карелла бросил оружие на пол.

— В комнату! — приказал Феттерик.

Карелла сделал несколько шагов, и Феттерик ногой захлопнул дверь.

— Тоже мне, великие сыщики! — хмыкнул он. — Да я увидел вас, как только вы подъехали. Профессионалы хреновы!

— А что дальше, Феттерик? — спросил Карелла.

— Сволочи! — крикнул Феттерик. — Из-за вас, гадов, я даже не могу пойти к врачу. Так и хожу с пулей в плече.

Он встал позади Хейза, приставив к его позвоночнику пистолет. Карелла сделал шаг вперед.

— Без фокусов! — предупредил его Феттерик. — Один легавый уже на небесах. Если за ним отправится ещё парочка, разница невелика. Семь бед — один ответ.

— Это ты зря, — сказал Карелла. — Пока ты ещё можешь спасти себе жизнь.

— Это называется жизнь? Я уже сидел в тюряге, хватит с меня! Теперь я либо смоюсь, и с концами, либо загремлю на электрический стул. Только так. — Лицо его исказила гримаса. Он держал Хейза за горло, и боль в раненом плече становилась все сильнее. — Сволочи поганые! — выкрикивал он. — Даже к врачу не могу сходить!

— Где твоя мать, Феттерик?

— Пошла купить чего-нибудь поесть. Вы ей дело не шейте, слышите?

— Она укрывает преступника.

— Так она же ничего не знает.

— Не знает, что ты ранен?

— Не знает, что в меня стреляли. Руки у вас коротки её заграбастать. Интересно, как это вы в первый раз выщили на меня. Из-за перекрашенной машины?

— Верно. Из-за нее.

— А что мне ещё было делать? Я думал, что её засекли, вот и перекрасил. А сейчас как разыскали?

— Не надо было опять идти в граверы.

— Но это же моя профессия, — сказал Феттерик.

— А мы думали, что твоя профессия — грабеж и разбой, — вставил Хейз.

— Заткнись, ты! — рявкнул Феттерик и с силой ткнул стволом Хейза. Тому показалось, что в спину вонзился нож.

— Вы небось хотите повесить на меня эту самую Анни Бун, о которой писали в газетах?

— А разве это не твоя работа? — спросил Карелла.

— Черта с два! Тут уж у меня алиби длиной с милю. Тут я чист, как стеклышко.

— Почему бы тебе не стать хорошим мальчиком и не бросить свою игрушку? — спросил Карелла.

— Зачем? Чтобы провести в тюряге всю оставшуюся жизнь? Большое счастье! Нет, ребята, считайте, что вы одной ногой в гробу.

— Кретин сопливый, — начал Хейз. — Ты даже не понимаешь, в какое положение…

Феттерик отвел руку, чтобы ткнуть Хейза пистолетом ещё раз, но Хейз только этого и ждал. Он изогнулся всем телом, отбросил руку с пистолетом в сторону и схватил Феттерика за другую руку — ту, что держала его за горло. Раздался выстрел, однако Феттерик уже потерял равновесие и полетел через плечо Хейза. Карелла кинулся на подмогу. Феттерик рухнул, как куль с мукой, но тотчас же сел и вскинул пистолет. Карелла успел ударить его по руке, и пуля снова полетела в сторону. В ту же секунду Хейз обрушил на Феттерика все свои килограммы и принялся колошматить его, пока не выбился из сил. Феттерик выронил пистолет. Он лежал на полу и тяжело Дышал.

— Ну, мы с тобой в рубашке родились, — сказал Карелла.

— Он мог бы нас запросто перестрелять, — поежился Хейз.

— Похоже на то. Я не сказал тебе спасибо?

— Нет.

— Тогда спасибо, — сказал Карелла. — А теперь потащим этот мешок с дерьмом в машину.

Чарлз Феттерик не убивал Анни Бун. У него было железное алиби на вечер десятого июня. Правда, для него это было слабым утешением: на нем висела смерть Хэвиленда. Но Анни Буи он не убивал.

«Кто же убил Анни Бун?» — спрашивали они друг друга. Потом они стали задавать себе другой вопрос: «А кого же, собственно, убили?» Полицейские старались узнать как можно больше про молодую женщину, которую звали Анни Бун, но оказалось, что за этим именем скрывалось много женщин и, чтобы найти убийцу, нужно было сперва выяснить, какая именно Анни Бун была убита. Жизнерадостная рыжеволосая красавица? Интеллектуалка, любительница книг и балета? Бильярдистка? Алкоголичка? Разведенная жена? Любовница? Мать? Дочь? Девушка, навещавшая слепого юношу? Кто из них настоящая Анни Бун? На какую из всех этих Анни Бун убийца поднял руку? Кто убит?

Преступник убил одну-единственную, вполне определенную Анни Бун. И теперь у него была тоже вполне определенная цель — заполучить свое письмо обратно.

Спрятавшись в подъезде напротив дома Анни Бун, убийца видел всех, кто входит и выходит. Когда из дома вышли миссис Травайл и Моника, он быстро перешел улицу и бросился наверх по лестнице. Проникнуть в квартиру оказалось непросто. Любой резкий звук, скрежет, треск мог привлечь к нему внимание. В щель между дверью и косяком была вставлена стамеска, и рука с силой надавливала на нее, пока дверь не открылась. Убийца сразу направился в комнату Анни Бун.

Там он устроил настоящий погром. Книги были сброшены с полок, шкафы перерыты, одеяло и матрас валялись на полу. Но письмо как сквозь землю провалилось. Так ничего и не обнаружив, пришелец крушил все, что попадалось ему под руку, с той же бессмысленной злобой, с которой бил бутылки в винном магазине. Убийца ломал, разорял, неистовствовал.

Но письма не было и в помине.

Убийца совершил двойную ошибку. Во-первых, этот дикий погром заставил полицейских опять заняться квартирой. Они ясно поняли, какую ценность представляет это письмо, и на сей раз его искал добрый десяток сотрудников. Как только двое заканчивали обыск, им на смену приходил новый дуэт, и все начиналось сначала.

Письмо они нашли в столе Анни.

И письмо, и конверт она засунула в конверт побольше между листами рекламного проспекта одного из универмагов. Поэтому-то оно ускользнуло от внимания убийцы. Впрочем, у него не было возможности привлечь к поиску дюжину сыщиков.

Письмо оказалось кратким. Оно не отличалось стилистическими красотами, однако содержало в себе ровно столько, сколько хотел сказать его автор. Написанное в спешке, но не в припадке ярости, оно сообщало о предумышленном убийстве. В холодных бесстрастных выражениях оно сулило смерть.