Георгий Ланской - Мнемозина

После того, как я отключился, телефон вновь завибрировал, и на нем высветилось имя моего бывшего начальника.

— Ты был прав, — сказал Базаров вместо приветствия. — Дело действительно возбуждали, но потом закрыли, так что он не был осужден. Знаешь, кто был его адвокатом?

Базаров назвал фамилию. Я хмыкнул, почти не удивившись, а шеф продолжил, не дождавшись моей реакции:

— Меня только интересует, как ты до всего додумался? И почему ничего подобного не пришло в голову нам?

— Потому что дело не заводили, а он все время был рядом и никому не пришло в голову копнуть чуть глубже. Даже мне.

— А мотив? — осторожно спросил Базаров. Я поглядел на флэшку. Золоченый череп подмигнул мне кристаллом красного цвета.

— Думаю, что скоро я обо всем узнаю, — осторожно ответил я. — Мне нужно заехать кое-куда.

Двери мне открыла Сарочка. Или Розочка. Я так и не смог определить кто из них кто. На перезрелой девушке был полупрозрачный пеньюар, поверх которого слишком открытый халат, демонстрирующий больше, чем нужно, но так явно и было задумано. Призывно улыбнувшись, Сарочка или Розочка поманила за собой, но не в салон, а на лестницу, ведущую в квартиру, и, открывая дверь, на мгновение прижалась ко мне жарким влажным телом.

Я давно не был в квартире Броха, смутно запомнив длинные коридоры, темно-бордовые обои, бронзовые светильники в форме дворцовых подсвечников и затхлый воздух. Брох боялся сквозняков и недолюбливал кондиционеры. В салоне только в его кабинете кондей включали лишь к визиту гостей, причем расположен н был прямо у них за спиной, немилосердно дуя в шею. С моего последнего визита ничего не изменилось. Обои были те же, ковровая дорожка цвета свернувшейся крови лежала на прежнем месте, и когда из соседней двери на мгновение выглянула вторая близняшка, сходство с Кинговским отелем «Оверлук» стало абсолютным. Не хватало только чудовища, но с его ролью легко справлялся старый деспот, по паучьи оберегающий никому не нужную невинность своих дочерей.

— Добрый вечер, Ванечка, хотя в такое время приличные люди уже видят десятый сон. Роза, отлипни уже от юноши и принеси нам чаю, — проскрипел Брох из глубины своих чертогов. Оторвавшись от его дочери, я пошел на звук, даже не удивившись, что старый деспот, не выйдя из своего кабинета, успел увидеть все, что надо и что не надо.

Брох нашелся в своем кабинете. Ювелир сидел в кресле, в полосатом халате поверх майки и трусов, решив не одеваться. Впрочем, я убедил его по телефону, что визит будет кратким. Брох постучал ладонью по ноутбуку, лежащему на столе.

— Тебе от меня нужно только это?

— Почти, — признался я. — И еще кое-какая информация. Помнится, ты, рассказывая о семье Макаровых, сказал, что отец Глеба не стал менять свою сорокалетнюю Наталью на молодую жену. Я не придал этому значения, но сейчас мне кажется, что ты это сказал не просто так.

Брох кашлянул и чуть заметно скривился.

— Я редко бросаю на ветер слова.

— Ты имел в виду Рокотова? Его развод со Светланой и женитьбу на Ларе? Светлана стала слишком стара для Рокотова, и он бросил ее, женившись на более юной. А затем охладел и к ней.

Брох пожал плечами.

— Ларочка никогда не откровенничала со старым поцом. Но до меня доходили такой слухи. Она женщина молодая, потребностей хватает. Где-то она была даже не слишком осторожна, но пока они до сих пор вместе. Богатые редко выносят сор из избы. Так что Олег Юрьевич вряд ли что-то будет предъявлять своей запутавшейся жене.

— Особенно учитывая, что у него рыльце в пушку, — заметил я. — Ты знал, что на него заводили дело?

Брох округлил глаза, но его удивление показалось мне наигранным. После недолгой паузы, он развел руками.

— Кто не ошибается по малолетке, Ванечка? Олежек был очень молод, когда оступился. Но быстро взял себя в руки. Дело-то до суда не дошло.

— Его ведь защищал твой отец, верно? — уточнил я. — И мастерски добился, чтобы потерпевшие забрали заявление. Рокотов уже тогда был настолько богат?

— Ты же не будешь осуждать адвоката? — изумился Брох. — Особенно сейчас, когда сам таковым стал. Это ваша задача — вытаскивать клиента из неприятностей. Да и дело там, насколько я знаю, было плевое, хотя отец сильно не откровенничал.

— Однако на долгие годы ваша семья стала, так сказать, придворными ювелирами Рокотова, — верно? — усмехнулся я. — Не говоря уже о юридических услугах.

— Отец мало работал с Олегом Юрьевичем, он уже был почти на пенсии. Дело Рокотова стало для него одним из последних. А то, что Рокотовы покупали цацки у нас — не противозаконно, — сухо сказал Брох и поднялся. — Не хочется настаивать, но тебе пора. Время позднее, а старики привыкли ложиться на боковую пораньше.

— Спасибо и на том, — кивнул я и сунул ноутбук в подмышку. — Не провожай. Дорогу я сам найду.

— Не сомневаюсь, но мы запираемся. Не хватало еще, чтоб в своем доме обнесли, — возразил Брох и поплелся за мной к дверям, оставив дочерей с носом. Я услышал, как в глубине квартиры скрипнула створка, а потом до меня долетел чуть слышный вздох сожаления.

Я не смог сдержаться, включил ноутбук прямо в машине. Батарея компьютера оказалась заряженной лишь на треть, так что у меня явно было мало времени, тем более, что Брох подсунул мне довольно старую модель, которой давно не пользовались. Машина долго грузилась, сожрав большую часть энергии, попыталась запросить обновления. Я раздраженно отменил операции, воткнул флэшку в разъем. Выскочившее диалоговое окно действительно показало, всего одну папку, но при попытке войти в нее, выскочило еще одно окно, требующее пароль. Я ввел имя Ксении, затем дату ее рождения, имя Глеба, его дату рождения, попробовал несколько других сочетаний, но компьютер злорадно отказывал в доступе. Захлопнув крышку, я закурил и задумался.

Не придумав ничего лучше, я завел мотор. В этом деле был еще один фигурант, не сказавший мне всей правды.

Когда я подъехал к дому на Истре, было уже за полночь. Логичнее было отложить беседу до утра, но меня разъедало нетерпение. Понадеявшись, что летом люди ложатся спать поздно, я не прогадал, увидев в скромном пятистенке свет в окнах. Собаки, недовольные вторжением незнакомца в их сонный мир, встретили меня дружным лаем, а сверлящий взгляд мертвеца вновь ожег мою шею. Я нетерпеливо нажал на звонок несколько раз, пока внутри не загремело, и на крыльце не показалась плохо освещенная фигура мужчины. Андрей Сухоруков, бывший охранник Ксении Рокотовой, вышел на улицу, зло сжимая кулаки.

— Вы в своем уме? — резко спросил он. — У меня мать там чуть со страху не умерла. Какого хрена вы приперлись сейчас? Не могли утра дождаться, раз приспичило?

— И вам доброго вечера, — сказал я. — Вы бы не орали на всю улицу. Особенно учитывая, что у нас будет очень неприятный разговор.