Агата Кристи - Кривой дом (сборник)

— Ага.— Он переваривал мою реплику.— Ага.

Наступило молчание, потом он сказал быстро, но довольно мягко:

— Я буду рад видеть вас в своей конторе в три часа. Видимо, вы знаете, где она находится. Вас это устраивает?

— Я буду у вас.

Закончив разговор, я снова набил трубку и в задумчивости уставился на стену. Лицо мое застыло. Потом достал фото Линды и стал его разглядывать. Я пришел к выводу, что лицо это банально. Положив фото на стол, я поднял вторую спичку Мардока и стал ее рассматривать. На ней было написано: «Верхний ряд, В. Д. Райт, 36». Потом бросил ее в пепельницу, удивляясь, что иногда обычная спичка может стать такой важной вещью в расследовании.

Я достал из кармана чек миссис Мардок, написал на нем распоряжение об оплате, записал в своей книге эту сумму в приход и снова убрал чек в карман.

Лоис Мачик не оказалось в телефонном справочнике.

Тогда я выписал на листок номера телефонов и адреса театральных агентств и стал звонить во все подряд. Мне отвечали веселыми громкими голосами, спешили задать массу вопросов, однако ни в одном из них не слышали о Лоис Мачик.

Я швырнул листок в корзину и позвонил Кенни Хасту, репортеру по уголовным делам из «Кроникл».

— Что тебе известно об Алексе Морни? — спросил я после обмена любезностями.

— Он содержит ночной клуб и игорный притон в «Долине Холостяков», в двух милях от города. Снимался в фильмах. Актером был паршивым. Кажется, имеет сильную защиту. Я никогда не слышал, чтобы он стрелял в кого-нибудь днем в общественном месте. Впрочем, и ни в какое другое время, Но пари насчет этого держать не стал бы.

— Опасен?

— Я бы сказал —да, если тебе это нужно знать. Бее эти парни из дешевых фильмов, известные как хозяева ночных клубов, способны на все. У него есть телохранитель, парень с характером. Это некий Эдди Прю, высокий, худой парень, ростом около метра девяносто, у которого всегда надежное алиби. У него нет одного глаза — потерял на войне.

— Морни опасен для женщин?

— Не будь викторианцем, старина. Женщины в наше время не считают это опасностью.

— Ты не знаешь девушку по имени Лоис Мачик? Высокая яркая блондинка.

— Нет. Звучит знакомо, но я не знаю.

— Не остри. Знаешь ли ты парня по фамилии Ваннь-яр? Ни одного из этих людей нет в справочнике.

— Нет, не знаю. Но я могу спросить Герти Арбога-ста и, если хочешь, позвоню тебе. Он знает всех «аристократов» ночных клубов.

— Спасибо, Кенни. Я сам позвоню тебе через полчаса.

Он сказал, что это его вполне устраивает, и мы положили трубки. Я запер контору и ушел.

В конце коридора у стены стоял молодой блондин в коричневом костюме и соломенной шляпе с яркой лентой. Он читал вечернюю газету. Когда я проходил мимо, он зевнул, сунул газету под мышку и выпрямился.

В лифт он вошел вместе со мной. Парень так устал, что у него слипались глаза. Я вышел на улицу и пошел в банк, чтобы получить деньги по чеку. Оттуда зашел в «Тайгертэйл Лоунж», занял кабину, выпил немного мартини и съел бутерброд. Парень в коричневом костюме сидел за стойкой бара, пил кока-колу и скучал.

Я доел бутерброд и направился в телефонную кабину в конце бара. Парень в коричневом костюме быстро повернул голову в мою сторону. Зайдя в будку, я снова позвонил в «Кроникл».

— О’кей,— сказал Кенни.— Герти Арбогаст сказал, что Морни недавно женился на твоей блондинке. Ванньяра он не знает. Морни купил дом в районе Бел-Эйр, белый дом на Стилвуд-Крешент-драйв, в пяти кварталах к северу от Сансет. Герти говорил, что он купил его у обанкротившегося парня по имени Артур Блейк Попхэм, который занимался мошенничеством. На воротах все еще инициалы Попхзма. И, возможно, на туалетной бумаге тоже. Вот, кажется, и все.

— Большего никто и не мог бы узнать. Большое спасибо, Кенни.

Я повесил трубку, вышел из будки, встретился взглядом с парнем в коричневом костюме и направился к своей машине.

Когда я ехал в Бел-Эйр, машины песочного цвета позади меня не было.

Стилвуд-Крешент-драйв неторопливо вилась к северу от бульвара Сансет и клуба «Бел-Эйр-Каунтри». По сторонам улицы возвышались заборы, низкие и высокие, некоторые — с металлическими украшениями. Тротуаров не было: пешком здесь никто не ходил, даже почтальоны.

День был жаркий, правда не такой, как в Пасадене. Сильно пахло цветами. Я ехал медленно и вглядывался в-монограммы на воротах. Артур Блейк Попхэм. Инициалы «А. Б. П.» Я нашел их почти в конце улицы — позолоченные буквы на черном фоне. За воротами была видна широкая подъездная дорога.

Освещенный солнцем дом казался белым. Это был вполне современный дом по сравнению с соседними: не менее четырнадцати комнат и, возможно, даже плавательный бассейн. Кирпичная ограда низкая, с отверстиями, выкрашенная в белый цвет. Наверху она заканчивалась железным ажурным обрамлением, покрытым черным лаком. На почтовом ящике стояло имя А. П. Морни.

Я оставил машину на улице и направился по дороге к дому. Неподалеку от него шофер мыл «кадиллак». Я постучал в дверь большой медной колотушкой.

Она мгновенно открылась, и на меня уставился филиппинец в белой куртке. Я протянул ему свою карточку.

— К миссис Морни,— сказал я.

Он захлопнул дверь. Время шло. Так бывает всегда, когда я прихожу к кому-нибудь. До меня доносился плеск воды. Шофер был коротышкой, в бриджах, гамашах и рубашке. Он изредка поглядывал в мою сторону и посвистывал.

Открылась дверь. Филиппинец протянул мне мою карточку, но я не взял ее.

— Что вам нужно?

У него был странный, надтреснутый голос; когда он говорил, казалось, что кто-то топчется по яичной скорлупе.

— Я хочу повидать миссис Морни.

— Ее нет дома.

— А разве ты не знал этого, когда брал мою карточку?

Он разжал руку и карточка упала; потом усмехнулся, показав отличные зубы.

— Я узнал, когда она мне это сказала.— Он захлопнул дверь.

Я поднял карточку и подошел к шоферу, который мыл «кадиллак». Очки в красной оправе и челка соломенных волос. Он бросил на меня взгляд человека очень занятого.

— Где босс? — спросил я.

Сигарета дрогнула в уголке рта,

— Спроси в доме, Джек.

— Я спрашивал, но перед моим носом захлопнули дверь.

— Ты разбиваешь мне сердце, Джек.

— А как насчет миссис Морни?

— Тот же ответ, Джек. Я здесь только работаю. Продаешь что-нибудь?

Я показал ему свою карточку так, чтобы он мог прочесть. На этот раз карточка была деловая. Он положил губку на подножку, а шланг — на цемент площадки, затем взял полотенце, висевшее на двери гаража, и стал вытирать руки. Потом достал спички и стал раскуривать свой окурок.

Его лисьи глаза бегали по сторонам. Я подошел к нему поближе.

— Как насчет небольших расходов? — спросил он.