Владимир Колычев - А ты бы ей отказал?

— Может быть, твое?

— Все возможно.

— На какие шиши?

— Я же говорю, акционерное общество «Мужикпром», — усмехнулся Егор.

— Я проверю, какая там у кого доля. Если у тебя больше всех, будут проблемы.

Именно так и было, контрольная доля у Егора, все остальное — мужикам, которые захотят вложить свои деньги в прибыльное дело. Но контрольный пакет стоит денег, происхождение которых придется объяснять.

— Не надо проблем, — качнул он головой.

— Давай так, по сто кусков на каждого, и расходимся.

— Нет у меня денег.

Егор мог поделиться с такими, как он сам, работягами, но с ментами — нет. Хотя бы потому, что вернуть им бандитские деньги — значит, признать свою вину. Они же с него не слезут. Лесопилку откроет он, а стружку снимать будут с него самого. Уж лучше уехать из этих краев. Забрать семью и вернуться домой, в Денисовск. Там и открыть бизнес.

Но как оно там, в Денисовске? Магриба нет, но кто-то из его бандитов точно остался. Банда, скорее всего, новым дерьмом наросла, а Егор, возможно, объявлен в розыск. Вернется он домой, и снова закружится карусель. И неизвестно, чем все закончится.

Можно уехать в незнакомые места. Но там свои бандиты. Да и не хотел Егор уже никуда уезжать. Да и маме здесь нравилось. Она уже все реже ночевала дома, скоро совсем к своему фермеру переселится. Как ее отсюда вырвать? А оставлять нельзя.

— Ну, чего задумался?

— Да песенка про жадность вспомнилась, — усмехнулся Егор.

— Так напой, а мы послушаем.

— Я не жадный, у меня не получится.

— Жадный ты. Ох, какой жадный… Это тебя и погубит.

— Задерживать будешь?

— Сам придешь… В принципе, мы можем и на пятьдесят кусков сговориться.

— Остальное буду должен, да?

— Ты уже должен.

Кожников обвел взглядом своих подчиненных и кивком показал на машину.

Когда менты уехали, к Егору подошел Коля. Он чувствовал себя героем, как будто вражескую атаку отбил.

— Чего хотели?

— Платить им надо. За это, — показал на цех Егор. — За все. Измором берут.

— Милицейский рэкет. И заявить на них некуда.

— Ну, почему же некуда. Если очень захотеть…

— Давай потом поговорим, — поежился Мальков. — Поехали домой, баньку затопим. Завтра воскресенье, можно и на камни плеснуть, — щелкнул он пальцем по горлу.

— Можно и на камни… — эхом отозвался Егор. — Мы сейчас домой поедем. А я в одно место съезжу, если ты не против.

— Надолго?

— А как истопишь баньку, так и буду.

Егор не рассчитал свои силы, домой он вернулся поздно, Коля к тому времени успел уже и напариться, и окосеть.

— Что-то ты долго. — Он едва ворочал языком.

Стол накрыт был прямо в баньке. Голубцы, курник, капустный салат с зеленым горошком, сало, соленые огурчики. А голубцы еще горячие, с пылу с жару. Мамы дома не было, значит, Катерина постаралась. С чего бы это? Обычно она не жаловала такие посиделки.

— Нормально все с машиной, — сказал Егор, положив ключи на стол.

— А с тобой?

— Пока нет, но сейчас будет, — улыбнулся Егор.

Он слопал пару голубцов, забросил в рот щепоть капустки, после чего зашел в парилку. Коля втолкнулся вслед за ним, его повело в сторону, и он едва не зацепился за жгут из проволоки, который обтягивал, закрепляя, камни на печке вокруг котла.

— Осторожно!

Егор схватил его за руку, посадил на полок, и, пока взялся за веник, пока мылся, Коля там и сидел, клюя носом.

Егор вывел его в предбанник, и Коля поднял голову:

— Уже все?

— Это ты все. Домой идешь?

— Выпьем?

Егор налил ему совсем чуть-чуть, Коля выпил и снова закрыл глаза. Егор пожал плечами, накрыл его курткой, а сам снова закрылся в парилке. Плеснул на камни, поднялся пар…

Когда он опять вышел в предбанник, то нисколько не удивился, увидев Катерину.

Она сидела за столом в теплом халате на голое тело, в одной руке бутылка, в другой сигарета, и как раз наполняла рюмки, когда Егор зашел.

— А где Коля? — спросил он.

— Спит, — махнула Катерина рукой в сторону дома. — Я ему помогла дойти.

— Как думаешь, к утру проспится?

— Завтра выходной, да и ты отдыхай.

— Да нет, в дорогу надо собираться.

Егор сел, взял рюмку, не чокаясь, выпил.

— В дорогу?

— Не могу я здесь оставаться.

Он взял сигарету, закурил. Состояние райского блаженства. С адским привкусом. Все что можно напарил, хорошо выпил; сидишь, отдыхаешь — блаженство! А рядом красивая грешница…

— Чего так? — подозрительно глянула на него Катерина.

— Коля мне как родной.

— Никто ничего не узнает.

— А Кожников? — спросил Егор.

— Почему он должен узнать? — покосилась на него Катерина.

— Кожников, говорю, достает. Вбил себе в голову, что деньги Вертуна у меня.

— Ну, так они были у тебя, но ты же раздал, — успокоила его Катерина.

— Может, зря это сделал? Может, надо было с Кожниковым поделиться? Там почти сто тысяч.

— Со мной бы поделился. Жарились бы сейчас на Канарах, — мечтательно вздохнула она.

— А Коля?

— Да сдался он тебе, этот Коля! Ни рыба, ни мясо!

— Дом какой поставил. А банька — заглядение!

— Так только дом у него и стоит! И банька… А давай уедем куда-нибудь!

— Так я и уезжаю.

— И меня с собой возьми!

— Не могу.

— Почему?

— Коля меня проклянет.

— Дурак ты!.. Я бы верной тебе была…

— За верность!

Они выпили, закусили. Катерина загадочно глянула на него, закрыла дверь.

— Все, поеду я, — сказал Егор.

— Куда?

— Ну, сначала на лесо… Туда! — неопределенно махнул он рукой.

— А мне с тобой можно?

— Я к тебе сам приеду. Часика через два.

— Я тебя здесь буду ждать, — сказала Катерина.

— Или через три.

— Все равно дождусь.

— Только сильно не напивайся.

— Напьюсь, — мотнула она головой. — От счастья.

Егор взял из сарая лопату, положил в машину. А Катерина ничего не спросила, будто не заметила.

«Москвич» не подвел, до лесопилки он добрался без приключений. Загнал машину в ворота цеха, но внутрь заезжать не стал.

Бензина было много, двигатель с включенными фарами мог работать целые сутки. Но Егор надеялся, что вопрос решится куда раньше.

Пол в цеху был вымощен тротуарной плиткой, под ней голая земля. Он снял несколько плиток, выкопал небольшую яму, воткнул в землю лопату. На этом его работа в цеху закончилась.

Двигатель продолжал работать, а сам он затаился в кустах у ворот. Холодно, ветер, он, конечно, к этому привычный, но лучше бы сидеть в жаркой парилке. В объятиях еще более жаркой женщины…

Оговорилась Катерина. Не хотела действовать так нагло, но, видимо, капитан Кожников ее уговорил. Егор в любой момент мог сорваться с якоря вместе с деньгами, и нужно было держать руку на пульсе событий, и этой рукой стала Катерина.

Телефона в доме у Малькова не было, мобильной рации тоже, но Коля без связи не мог, поэтому обзавелся самодельной станцией из тех, которыми пользуются радиохулиганы. А еще Катерина могла связаться с Кожниковым через сельсовет. Доехать туда на велосипеде — минут пять, для нее это не время.