Владимир Колычев - А ты бы ей отказал?

Хотелось бы, чтобы в его жизни тоже наступило затишье. И пусть себе спокойно капает время, отсчитывая часы, дни, месяцы, годы. Он построит дом, даст кров своим близким. А потом поставит второй дом, для себя. И женится. Будут дети, будет семья…

А жениться он хотел бы на Наташе… И зачем он только оставил ее в Москве? Надо было брать ее в охапку, везти сюда. Но что она бы делала в этой глуши? Да и зачем ей новые испытания? То Вертун, то Кожников, теперь вот Касим…

Дверь открылась. Егор ничуть не удивился, увидев Катерину. Волосы распущены, теплый халат на голое тело, в глазах — таинственное мерцание. Ее волновал один вопрос, из-за которого в глазах тихо крутились еще и маячки тревожной сирены.

— Можешь передать Кожникову, что я вернулся в целости и сохранности, — едва глянув на нее, сказал Егор.

— Кожникову?! — изобразила удивление Катерина.

— Ну, а кому ты звонила, когда я уехал?

— Куда ты уехал?

— На лесопилку…

— Откуда я знаю, что ты уехал на лесопилку?

— Заткнись! — оборвал ее Егор. Ему вовсе не улыбалось выслушивать жалкие оправдания.

— Что?! — оторопела от такой наглости Катерина.

— Чем тебя взял Кожников? Большой и толстой любовью? Или деньгами?.. Может, он тебя шантажирует?

— И шантажирует, — кивнула она, присаживаясь.

— На чем ты погорела? На своей измене?

— Да, — тихо ответила она и вздохнула: — Не хотела, чтобы Коля узнал…

— Позвонишь Кожникову, надо выяснить, как они обратно доехали.

— А что с ними было?

— Расстроились очень. Денег не нашли, и это очень их расстроило… Тебя я расстраивать не буду. Но если узнаю, что ты продолжаешь «стучать» на меня Кожникову, пришью твой язык… к твоему передку, — самым серьезным тоном пригрозил он. — Ты меня поняла?

— Да ну тебя к черту!

Катерина поднялась, потянулась к бутылке, налила себе, вопросительно глянув на Егора. Она спрашивала себя, а стоит ли пытать судьбу? И, получив ответ, очистила помещение.

Егор усмехнулся, глядя на закрытую дверь. Упущенная возможность его ничуть не огорчала. Это же хорошо, что женщины ему верят.

Тело человека сплошь состоит из болевых точек, нужно лишь научиться по ним бить. А для этого надо знать, как давить на болевые точки в своей душе.

— Ты помнишь, как этот урод подходил к тебе, помнишь, как он заваливал тебя на койку…

Кровати в комнате не было, Эрик велел вынести отсюда все. Только голые стены, только жесткий пол. На этот пол он Наташу и повалил.

— А что было потом?

Он всего лишь изображал Магриба, заставляя Наташу как следует разозлиться. Но разозлилась Наташа не столько на него, сколько на себя. Она вдруг поняла, что ей нравится лежать под Эриком. Это ее и взбесило.

Одну ее руку Эрик заблокировал, а пальцем второй она все-таки попала ему в глаз. Он откинул назад голову, и она не успела как следует надавить на болевую точку, но тем не менее эффект был достигнут.

Эрик поднялся сам и подал руку, чтобы помочь ей. Глаз у него заслезился, но, кажется, он этого не замечал. Или делал вид.

Наташа приняла помощь, взяла его за руку. Он потянул ее на себя, но за мгновение до того, как она должна была обрести равновесие, вдруг отпустил, и она упала на пол, больно стукнувшись головой.

— Никогда никому не верь, — сказал Эрик, с улыбкой глядя на нее.

— И надейся только на себя, — с той же менторской улыбкой сказала Лика.

Она тоже была в кимоно и занималась рукопашным боем на правах ученицы. Но знала она и умела куда больше, чем Наташа. Оказывается, Эрик занимался с ней не только сексом.

А с Наташей он занимался только делом. Она-то и не претендовала на большее, как раз наоборот, но зависть к Лике нет-нет да ущипнет ее.

— Как только Лика это поняла, у нее все стало получаться, — сказал Эрик, покровительственно глянув на свою подружку. Потом перевел взгляд на Наташу и спросил:

— Ты не сильно ударилась?

В этот момент Наташа его и ударила — ногой под коленную чашечку. Именно туда, куда учил ее бить он сам.

— Ух ты! — через силу и боль улыбнулся он.

— Никогда не расслабляйся! — вскинула она указательный палец.

И тут же отошла назад на безопасное расстояние, чтобы не получить в ответ. Эрик не переодевался, как был, так и оставался в своем рабочем костюме. Но при этом он всерьез исполнял роль инструктора по рукопашному бою и мог ударить Наташу. В качестве наставления. Другая бы на ее месте давно бы отказалась от таких тренировок… Или отказалась бы, будь на месте Эрика кто-то другой…

— Очень хорошо. Тренировка закончена, — сказал он.

Эрик занимался безопасностью Родиона и его компании. Этому он и посвящал бо́льшую часть своего времени. Наташе он уделял всего час. Три раза в неделю. На тренировку он тратил всего двадцать минут, остальное время — наработка ударов, под надзором Лики. И с ее участием.

— Кофейку? — спросила Наташа.

Эрик сам предложил этот курс рукопашного боя. Причем предложил Родиону, тот согласился, и она не отказалась. Но это же не значит, что ей хочется быть примерной ученицей. Возможно, когда-нибудь она таковой и станет, но это всего лишь вторая ее домашняя тренировка. Она еще только в самом начале пути…

Ночь, холодно, луна запуталась в тучах, а ветер не торопится помогать ей. Ветер занят вахтовым фургоном, который неспешно полз по улицам поселка. Он пытался остановить не столько машину, сколько грядущее насилие. Над насилием.

Революция должна уметь защищаться. Классика марксизма-ленинизма уже потеряла свою актуальность, но еще рано снимать ее с полок своего сознания.

А именно революцию Егор и совершил. В отдельно взятом районе. Вертуна больше нет, осталась только контрреволюция, и Егор должен был бросить против нее рабочие массы.

Кожников не подвел, он сообщил, что Касим со своими орлами обосновался в доме Вертуна. Сегодня у них там и «сход», и пьянка. Девочек вроде бы не вызывали, зато подъехали мальчики. Егор не собирался никого убивать, поэтому взял с собой с десяток мужиков. А лесорубы — народ крепкий. Во всяком случае он на это рассчитывал.

Ворота были закрыты, но у калитки стояли совсем еще безусые пацаны, пытающиеся изображать из себя суперменов. Машина остановилась, Егор вышел из кабины, а из фургона посыпались мужики в сапогах, телогрейках, с тяжелыми дубовыми палками в руках.

Парни напряглись, испуганно глядя на странную делегацию. Никто даже не подумал заскочить обратно во двор. То ли не догадались, то ли сработал инстинкт самосохранения. Дом покойного Вертуна сейчас — ловушка для тараканов, которые вдруг возомнили себя гигантскими боевыми жуками.

— Пацаны, или разбегаемся, или в больницу! — сказал Егор, надвигаясь на желторотых бандитов.

— Да мы ничего!